17 августа в 15 часов судья Сырова огласит решение, которое уже наверняка давно принято. Это был не суд светского государства, была лишь его форма. Все остальное — это расправа по законам инквизиции. Участница панк-молебна «Богородица, Путина прогони» в ХХС Екатерина Самуцевич из СИЗО №6 отвечает на вопросы «Новой».
Всегда Он
—
«Путин зассал», «Пиздец сексистам, ёбанным путинистам», «Богородица, Путина прогони». Это слова из ваших публичных акций. Почему все время Путин? Кэт Самуцевич: У многих наших граждан, в том числе и у меня, тоже возникает этот вопрос: «Почему все время Путин?» Почему в нашей стране до сих пор нет никакой полноценной возможности сформировать демократическую площадку для гражданских политических организаций с последующим выбором их представителей во власть?
Судя по стилю управления, который с каждым годом становится все жестче и вертикальней, главным врагом создания этой демократической площадки является В.В. Путин со своей командой управленцев, составляющих каркас для всех ветвей власти нашей страны.
В своих песнях мы грезим тем, что граждане России все-таки смогут дать отпор всей авторитарной системе, символом и гарантом которой является Путин.
Надя Толокно: Путин – лицо всего плохого, злого, аморального, что есть в современной российской недополитике. И мы делаем все то, чтобы «недополитика» стала реальной политикой; для того необходимо убрать Путина.
—
Почему панк-молебен был именно в ХХС? Кэт Самуцевич: ХХС в последние годы стал символом таких неприятных явлений, как сработничество религиозной институции с властями и использование культурных символов и даже самих православных верующих в политических целях пропутинской власти. Мы не могли не выступить в ХХС после дерзких высказываний руководителя РПЦ (МП) патриарха Кирилла о «неземной роли Путина в спасении России». Мы были обескуражены таким иерархично-авторитарным отношением патриарха к своим прихожанам и к зрителям его многочасовых трансляций, где он как военнокомандующий отдавал приказы верующим православным насчет того, как надо вести себя во время выборов. Например, что им надо голосовать за Путина, его верную партию «ЕдРо», или что православным не нужно ходить на лишенные всего святого оппозиционные митинги. Мы считаем это грубым нарушением принципов светского государства и свободы политического выбора верующих православных.
—
Вы знали перед вашим панк-молебном, что в храме Христа Спасителя настоятелем является патриарх Кирилл? Кэт Самуцевич: Да, более чем, именно поэтому акция была в ХХС.
Надя Толокно: Да, ведь он настоящая медийная звезда в синодном павильоне «ХХС».
—
Во время панк-молебна в ХХС вы произносили словосочетание «срань Господня». Кого вы имели в виду? Кэт Самуцевич: Здесь мы имели в виду невменяемую кричащую ситуацию, когда власти, боясь негативных последствий своей неудачной политики, использовали православную культуру в предвыборных целях, искусственно соединяя свою элитарно-авторитарную верхушку с религиозной институцией РПЦ (МП).
—
Вы ожидали такой реакции властей после акции в ХХС?
Кэт Самуцевич:Такой реакции на тот момент, конечно, не ожидали, хотя чувствовали, что уже начинаем надоедать властям своими неприятными политическими песнями и выступлениями.
После событий 6 мая такая реакция видится более понятной, она логично встраивается в нынешнюю кампанию политических репрессий со стороны наших властей, в ходе которой успели пострадать не только мы, но и много других неравнодушных к ситуации в стране людей.
Надя Толокно: Нет, уголовного преследования мы искренне не ожидали, поскольку преступлений мы не совершали. Кроме того, мы даже не предполагали, что власть настолько карикатурна и феерически тупа, чтобы преследовать и тем самым легитимизировать в соц. пространстве антипутинских панков-феминисток.
—
Как думаете, кого лично вы могли разозлить, что произошла такая жесткая реакция на панк-молебен? Кэт Самуцевич: Думаю, что мы обидели патриарха Кирилла и Владимира Путина, ведь ХХС сейчас для них является гарантией избранности и легитимности их персон на вершине власти.
Надя Толокно: Патриарха и Путина, друганов двух.
—
Как думаете, своей акцией вы обидели Путина? Кэт Самуцевич: Да, и это уже не первая обида. Мы его обидели еще прошлым нашим выступлением, где спели песню «Путин зассал», посвященную реакции властей на гражданский оппозиционный марш 5 декабря 2011 года. Тем же вечером Путину пришлось вводить в Москву войска… Ну и нашим следующим выступлением в ХХС «Богородица, Путина прогони» мы, видимо, окончательно доконали нашего вечного президента и вынудили его упечь нас троих в тюрьму.
Надя Толокно: Мы обидели Путина тем, что Pussy Riot явились панк-голосом всей протестной зимы, которая недвусмысленно сказала: «Путин зассал».
—
Если бы знали, что вас арестуют, уехали бы из страны?
Кэт Самуцевич: Скорее всего нет, хотя у меня был шанс это сделать до 15 марта, я догадывалась тогда, что меня так просто не оставят в покое. Но я не могла бросить дела группы, они оказались важнее, чем безопасная жизнь в другой стране (Е. Самуцевич была задержана 15 марта, Н. Толоконникова и М. Алехина — 3 марта. — Е.М.).Думаю, что Маша и Надя думают так же.
Надя Толокно: Нет. Нас не так просто выгнать. Еще посмотрим, кто кого.
—
Вы считаете себя политзаключенными?
Кэт Самуцевич: К сожалению, для нашей судебной системы и других властей, да, у нас чисто политическое уголовное дело. Все наше творчество, начиная с осени 2011 года, пропитано напряженным и волнительным предвыборным периодом России, во время которого мы не постеснялись в выражениях, чтобы высказать все наши критические соображения по поводу сложившейся ситуации в нашей стране.
Надя Толокно: Да, ведь мы посажены по политическим мотивам, в этом сомневаться невозможно. Центр «Э» в частных разговорах с нами в СИЗО это признавал.
—
За кого вы голосовали на президентских выборах? Кэт Самуцевич: Я голосовала за бойкот выборам как президентским, так и выборам в Госдуму. Эти выборы для меня, как и для многих граждан России, были нелегитимными, так как проводились по странным правилам, загаданным действующими властями (подделка и вброс бюллетеней, бесконечные карусели), в результате чего Путин и его преданная партия только укрепили свои позиции, уменьшив шансы на изменения в стране до нуля.
«Кощунницы»
—
Часть общества теперь называет вас «кощунницами». Вы согласны с таким определением? Кэт Самуцевич: Я каждый раз вхожу в ступор, когда слышу это странное слово «кощунницы», ведь оно использовалось в Средние века, а сейчас век сетевых медиатехнологий, в рамках которых и трудится наша группа, так что мы даже исторически не подпадаем под подобные описания оппозиционной формы поведения по отношению к агрессивной властной церковной институции, в нашем случае — РПЦ (МП).
—
«Кощунниц надо наказать, наказать грех, который внутри них, преступление, которое внутри них. Они носители этого греха и преступления. Кощунство над чувствами сотен, тысяч людей, миллионов людей, и кроме того, прошедших поколений людей», — сказал о вас адвокат потерпевших на стадии следствия Михаил Кузнецов. Вы согласны с его высказыванием? Кэт Самуцевич: Адвокат Кузнецов, говоря так, хорошо отыгрывает свою роль, эмоционально, экспрессивно, в лучших традициях первоначальной инквизиции, которую сейчас можно увидеть только в исторических драмах и триллерах, где ее карающие действия по отношению к врагам святых властей завораживают своей жестокостью. При этом фазе этого жесткого наказания предшествовала фаза суда, где как раз и звучали подобные нелепые и абсурдные обвинения в предательстве духовных ценностей всего человечества.
У нас сейчас прошла фаза суда, и в ней уже немало людей распознали много похожего на подобные исторические процессы. Теперь осталась фаза наказания, посмотрим, продолжатся эти исторические совпадения или нет.
—
Сейчас вы жалеете, что исполнили этот панк-молебен? Кэт Самуцевич: Сложно жалеть о своих действиях, которые сказали гораздо больше, чем ты хотел сказать.
Надя Толокно: Нет, конечно. Мы счастливы от того, что невольно стали эпицентром большого политического события, в которые вовлечены столь разнонаправленные силы. Признание, по Бадью, Событие. Таким событием он, например, назвал египетскую революцию, Тахрир. Событие объединяет очень разных людей, заставляет преодолевать внутренний антагонизм ради совместного, коллективного действия, общего дела. Это всегда потрясающе.
—
Ваше отношение к современной православной церкви? Кэт Самуцевич: К Русской православной церкви Московской патриархии, являющейся сейчас политической трибуной для патриарха Кирилла, транслирующего мнение Путина, отношусь негативно. К другим православным церквям, в отличие от РПЦ (МП), отделенным от властных структур, и к самой православной религии отношусь с уважением, это прежде всего интересная и богатая визуальная культура, которая, к сожалению, сейчас недооценивается, как и многое другое из непростой истории нашей страны.
Дело
—
Вам была предоставлена возможность ознакомиться со всеми томами дела? Кэт Самуцевич: Поверхностно ознакомиться, да, такую возможность предоставили в СИЗО, внимательно прочесть все тома с возможностью выписок показаний потерпевших для их дальнейшего сравнения — нет. Такая возможность появилась только в дополнительное время, великодушно данное нам судьей Сыровой. Тогда выяснилось немало нестыковок в показаниях наших потерпевших, которые мы пытались использовать в ходе судебного разбирательства. Но помимо текстовых томов дела, у следствия были вещественные доказательства, главными из которых были видеофайлы, найденные на наших компьютерах. Но мы увидели только малую их часть уже во время судебного процесса, и то с маленького монитора, с которого половины не было видно.
К тому же нам не была предоставлена полноценная конфиденциальная встреча с нашими адвокатами. Так что мы были готовы к своей защите на 10% из 100.
—
Вы доверяете проведенным экспертизам? Кэт Самуцевич: Первым двум, которые были сделаны в ГУП «ЦИАТ»*, да, они убедительны и сделаны профессионалами в этой области. Третья, «религиозная» экспертиза выглядит очень контрастно по сравнению с предыдущими двумя, начиная с экспрессивного литературного языка, на котором она написана, до абсурдных выводов, сделанных явно ангажированными персонами. Поэтому третьей экспертизе, которая по понятным причинам и была учтена следствием и судом, мы абсолютно не доверяем.
—
Когда вам продлевали очередной срок задержания, то на суде говорили, что это делается для вашей же безопасности, потому что на свободе вам может угрожать опасность. Вы согласны с этим? Кэт Самуцевич: Нет, не согласна. Когда мой папа ходил на суды, никакой реальной угрозы по отношению к себе как к родственнику «кощунницы» он не заметил, наоборот, его все только поддерживали. Думаю, что это была очередная уловка следствия, чтобы оправдать явно незаконное содержание нас под стражей, а заодно создать иллюзию «всенародного оскорбления и ненависти», возникших после нашего выступления в ХХС.
Надя Толокно: Нет, конечно, не согласны. Это одна из самых жестких уловок следствия.
—
Во время следствия на вас оказывали давление? Предлагали раскаяться? Кэт Самуцевич: Да, постоянно. И следователь Ранченков, и местные оперативники в СИЗО оказывали давление. От нас до сих пор ждут признания вины, это подтверждает мой недавний разговор с местным оперативником. Давление в СИЗО шло в основном через сокамерниц, сейчас, ближе к вынесению приговора, оно уменьшилось.
Надя Толокно: Следователь Ранченков и оперативники центра «Э» постоянно твердили о том, что нам необходимо раскаяться, и тогда мы будем отпущены. В противном случае обещали кто 3, кто 4 года колонии. Естественно, это давление. Нам предлагали себя оболгать, приписав не имевший место мотив себе, угрожая многими годами несвободы.
—
Как думаете, вы заслуживаете какого-то наказания за панк-молебен в ХХС? Если да, то какого? Кэт Самуцевич: Да, еще год общественных работ в группе PussyRiotв том же бешеном темпе, в котором мы работали с октября 2011-го по март 2012-го.
—
Вы верите в справедливое решение суда? Кэт Самуцевич: Нет, в нашем случае все зависит не от справедливости, а от страха Путина перед возможными для него последствиями предстоящей осени-2012, где факт нашей посадки будет иметь определенное значение.
Надя Толокно: Я не верю в решение суда вообще. Суд не существует. Это иллюзия.
—
Если вас осудят, вы будете просить президента Путина о помиловании?
Кэт Самуцевич: Нет, скорее всего, и я надеюсь, что другие люди попросят его об отставке с поста президента и об отставке правительства с полным переизбранием Госдумы. Хотя мне почему-то кажется, этой осенью многие люди будут просить его об этом независимо от исхода нашего судебного разбирательства.
Надя Толокно: Путина? Вы смеетесь? Конечно, нет, не будем. Пусть он просит нас и вас о помиловании.
—
Вы боитесь отправки в колонию? Кэт Самуцевич: Нет желания, но и страха нет. Сложно бояться того, чего не знаешь, тем более что там вряд ли будет что-то суперстрашное.
Надя Толокно: Нет, конечно. Везде есть замечательные люди. Кроме того, нам везет.
Акции бывшие и будущие
—
Ваша самая любимая акция? Кэт Самуцевич: Мне больше всего понравилось наше выступление на крыше спец-приемника в декабре 2011 года. Там мы исполняли песню «Смерть тюрьме, свободу протесту!». Оно было самым стрессовым и интересным, так как петь нам пришлось практически в окружении омоновских автозаков, которые явно поджидали кого-то вроде нас, но по каким-то загадочным причинам не успели нас задержать. Нашу песню мы пели для нескольких десятков политзаключенных, собранных властями со всей Москвы после гражданского марша-протеста 5 декабря. Это были, наверное, самые благодарные зрители нашего выступления, тогда они высовывались из зарешеченных окон и кричали нам в ответ различные антипутинские лозунги.
Надя Толокно: Любимых нет.
—
Вы уже придумали новые акции? Кэт Самуцевич: Мы придумывали новые выступления еще до акции в ХХС, мы всегда продумываем варианты на будущее, правда, сделать удалось пока очень немногое.
Надя Толокно: Заранее не рассказываем.
—
Некоторые сравнивают вас с группой Femenиз Украины? Эта группа вам близка по сути? Кэт Самуцевич: По сути — да, они борются против авторитарных властей, жестокости глобального капитализма, нам их политические идеалы близки. Но форма, с помощью которой они выражают свой протест, т.е. раздевание и стереотипная женственность, нам не близки, мы используем другую — музыкальную и более жесткую форму панка с сочетанием ярких лосин, платьев и балаклав.
Надя Толокно: Не близка: у Femen другой идеологический базис; мы в большей мере расшатываем позицию «мужское-женское», а они на ней настаивают. Мы же любим подвижные, трансгрессивные квир-идентичности.
СИЗО
—
Как к вам относятся сокамерницы?
Кэт Самуцевич: Сначала они относились ко мне настороженно и даже негативно, но спустя пять месяцев, пообщавшись со мной и узнав получше, поддерживают. Во время наших судов они каждый день встречали меня разогретой едой и стирали мою одежду, что говорит само за себя.
Надя Толокно: Отлично.
—
Что сложнее всего переносить в СИЗО? Кэт Самуцевич: Презумпция виновности, т.е. априорное отношение ко всем заключенным, как к виновным во вменяемым им преступлениям, и принудительное «воспитание» заключенных при помощи внутренних правил, зачастую оскорбляющих честь и достоинство личности. Уверена, что способы исполнения этих правил можно сделать более человечными. Ведь такое долгое принудительное подчинение постепенно травмирует психику. Это хорошо видно по людям, отсидевшим не один и не два года…
Надя Толокно: Все перенесется просто.
—
Ваш распорядок дня? Есть ли проблемы с едой, лекарствами? Как реагируют врачи на ваши просьбы? Были ли проблемы с передачей одежды? Были ли свидания с родственниками? Кэт Самуцевич: Распорядок дня прост. В 6 утра подъем, дальше череда так называемых «проверок», когда проверяют наличие заключенных в камерах, и еда по расписанию: завтрак, обед и ужин. Кормят неплохо, мне нравится. Проблем с едой и лекарствами не было. Передача одежды также происходит по правилам, раз в полгода принимается одежда с воли, все остальное по почте. К врачам я не обращалась, лекарствами здесь не пользуюсь. Свидания были с моим папой, правда, как выяснилось в суде, первые свидания следователь Ранченков давал моему папе с условием дачи «нужных» показаний. Это частая практика наших следственных органов.
Надя Толокно: Много читаю, пишу. Каждый день гуляю в тюремном дворе. Персонал в СИЗО в целом изменил свое отношение к нам с течением времени. Сейчас все больше сотрудников нам сочувствуют и желают освобождения. В решении разных бытовых вопросов здорово помогает ОНК (Общественно-наблюдательная комиссия. – Е.М.), а также все те, кто отправил и отправляет нам пищу. Спасибо! В целом бытовые проблемы меня не слишком волнуют. Это не главное. Все решаемо, хорошие люди всегда находятся и помогают именно в тот момент, в который это необходимо.
—
Катя, у вас на днях был день рождения. Как вы отпраздновали его в СИЗО? Кэт Самуцевич: В СИЗО стараются праздновать дни рождения, готовя что-то сладкое, к моему дню рождения мои сокамерницы сделали торт на основе обычных продуктов: масла, орехов, сгущенки и коржиков. Также они подарили открытку с поздравлениями. Алкоголя здесь, естественно, нет, поэтому все пьют только чай со сладостями. А вечером был салют, устроенный нашими друзьями и людьми, не знающими меня лично, но поддерживающими нас. Во время салюта некоторые заключенные высовывались из окон и кричали: «Еще!»
—
Очень много людей поддерживают вас и искренне сочувствуют. Вы хотите им что-нибудь сказать? Кэт Самуцевич: Могу только поблагодарить за поддержку, которая была на протяжении всех пяти месяцев. Удивительно! Если бы мы не попали в СИЗО, то не узнали бы много хороших людей, готовых бескорыстно помогать нам.
Надя Толокно: Мы любим и гордимся ими.
__________________________________________________ _____________________
*ГУП «ЦИАТ» — Государственное унитарное предприятие «Центр информационно-аналитических технологий» Департамента региональной безопасности г. Москвы.
Источник
http://www.novayagazeta.ru/society/53998.html http://www.novayagazeta.ru/society/53999.html 
плотный. Ни понятно для чего проводятся данные собрания, ведь они ничем не помогут барышням, зная наше правосудие. Да и как мне кажется, в других странах ходят на такие акции не из-за определенного случая, а лишь чтобы показать свой протест в отношении самой России.
Похожие темы на: Все о Pussy riot