-Цитата от все хотят мой реп

КОГДА ВТОРОЙ ВЫПУСК БЛЯДЬ ВЫ ЧО ТАМ ОХУЕЛИ СЦУКИ!!!!!!!!

а второго не будет
просто если и будет то он не будет так интересен, лучше остановиться на 1 серии в 3 сезоне, а лучше вообще закрыть версус на пике славы после этого

-Цитата от ПлавлюМозги

Игорь Николаев срывает пластырь с шеи, а там татуировка САХАЛИН!!!
И тут Александр Буйнов понял что проиграл

9 лямов

-Цитата от Адольфович

9 лямов

да похуй же

Видос был вконтакте или ютубе, там бит на Окси наложили, Эминемовские минуса. Кто-нить видел? Залейте

первый выпуск третьего сезона был в апреле, второй в сентябре, значит третий можно ждать январе-феврале

всех, кому это нравится, в рот ебал безбожно

-Цитата от kajemaje

всех, кому это нравится, в рот ебал безбожно

если это нравится димасте, то тебе пизда

Он смотрел на Дениса, как чемпион смотрит на свой кубок — открыто, внимательно, покровительственно, но в то же время не надменно, не вешая при этом ярлыка, который кричал бы «моё, никому не отдам!». Главенство Мирона было очевидно, и они оба знали это, просто он никогда не озвучивал, а Денис никогда бы не признался…

Мирон смотрел долгими, выразительными взглядами, с лёгкой, практически незаметной улыбкой на тонких губах, которая была свидетельством неуловимой гармонии, идиллии, происходящей у знаменитого рэпера в душе, когда он смотрел на этого крепкого, загорелого парня, вечно готового куда-то идти, что-то делать, доказывать, покорять, но который сейчас просто сидел рядом, постукивая пальцами по кружке с пивом. Они оба молчали, и это молчание, похоже, ничуть не смущало Мирона, который просто наслаждался спокойным вечером, но действовало на нервы Денису, который не был настроен играть в молчанку. Парень допил свой напиток, едва заметно коснулся кончиками горячих пальцев плеча Мирона, поднялся и выразительно сказал:

— Я устал. Пожалуй, пойду наверх.

— Давай, — невозмутимо согласился Мирон, —, а вот я, пожалуй, ещё посижу, — с этими словами он кинул один ничего не значащий взгляд на бармена, который не обращал на обоих рэперов никакого внимания, но этого взгляда хватило, чтобы Денис, обернувшись на него, начал ревновать и быстро опустился на стул напротив, загораживая молодого человека своим недовольным лицом:

— Я передумал. Остаюсь.

Мирон слабо ухмыльнулся и положил руки по бокам от себя на спинку дивана, на котором сидел.

— Как хочешь.

Они снова замолчали, и через некоторое время Денис перестал буравить Мирона выразительным взглядом, опустил ресницы, уставился на поверхность стола, явно о чём-то задумавшись. Мужчина это заметил, поэтому чуть подался вперёд, и как можно убедительнее заговорил о том, что они обсуждали уже несколько недель подряд:

— Ты ведь помнишь, что это всё не всерьёз? Ничего не изменится. Мы просто выйдем и сделаем каждый своё дело. Этот баттл полная ерунда.

Парень кивнул, потом снова закивал, уже более уверенно, но всё ещё не поднимая на Мирона взгляд.

— Я всё-таки пойду, — снова поднялся со стула Денис, — а ты можешь трахаться с барменом, или что там ты хотел, — грубовато, потому что ревниво заявил парень и взаправду ушёл.

Мирон посидел ещё немного, выставил фотографию в инстаграм, но как только бармен начал строить ему глазки, лениво поднялся с дивана и отправился вслед за Денисом в отель, находившийся совсем рядом. Они решили совершенно «незаметно» снять вдвоём номер, хотя, честно говоря, это Денису было негде остановиться в Петербурге; у Мирона же было миллион людей, к которым он мог бы податься и у которых мог бы переночевать.

Мальчишка сидел в кресле, согнув колени и положив на них подбородок, в руках у него были уже ставшие для него священными бумажки с панчами, которые он в свободное время заучивал, повторял, проговаривал наизусть. Мирон потянулся к полке, чтобы положить туда карточку, которой открыл дверь. Денис шумно вздохнул. Мирон закрыл глаза, сосчитал до пяти. Конечно, он получит в нос за такой вопрос, но стоит попытаться:

— Хочешь, посмотрю твой текст?

Они делали так раньше, и никто ни о чём не догадывался: да, Денис был неплохим исполнителем по сравнению с другими русскими рэперами, но до Мирона ему было далеко — последний с первого взгляда видел недочёты его текстов, лексические, и порой даже грамматические ошибки, излишки юношеского пафоса и надменности, исторические несоответствия, отсутствие рифмы или же её банальность.

Мирон знал, что парень его боготворит практически, что тот чуть ли не из-за него и стал читать рэп: просто чтобы быть замеченным своим идолом. В Денисе постоянно боролись две враждующие между собой личности по отношению к Мирону: фанат и соперник. Фанат всегда выигрывал, но это ненадолго меняло резкий характер парня, и его всё равно всегда напрягало, когда Мирон знал что-то, что не знал он, или когда к ним подходили фанаты, но просили автограф только у Мирона. Любое превосходство мужчины (которое, кстати, было неоспоримым) выводило вспыльчивого парня из себя, на что Мирон, с высоты своего тридцатилетнего возраста, смотрел со снисходительной насмешкой и порой даже поддразнивал парня, не переставая иногда его учить уму-разуму.

Своим положением «идола» Мирон пользовался, но во благо: он пытался сделать Дениса лучше, подтянуть как личность и как исполнителя, пока есть такая возможность.

Да, он иногда помогает парню с текстами. Тут, конечно, был немного другой случай: своими подсказками он бы приблизил свой медицид, но видеть, как мелкий мучается, не было сил. Он должен был предложить свою помощь, так, для галочки.

Денис медленно поднял на Окси потемневший взгляд. Он выглядел опустошённым и усталым, но в то же время решительным, и это в нём нравилось Мирону. Чёртова решительность.

— А свой дашь посмотреть? — вопросом на вопрос ответил Денис.

Мирон посмотрел в его тёмные глаза. Он всё ещё пытался сохранить границу между карьерой и отношениями; ту границу, от которой Денису, казалось, было избавиться легче простого. Но, с другой стороны, его и не называли «рэпом в России»: Мирон должен был держать планку, но объяснять это парню не хотел и не мог, поэтому, не подобрав нужных слов, просто покачал головой: нет.

— Тогда и мой ответ тоже нет, — сухо откликнулся парень, снова утыкаясь в свой текст.

Мирон вздохнул: ну да, и о чём он только думал? Они завтра батлятся, и ему вдруг пришла в голову мысль помочь своему сопернику с текстом? Вот уж действительно — ум и сердце не в ладу. В голову пришла строчка «Он ко мне с обожанием, подражанием, но отторжением», и мужчина постарался запомнить её, чтобы использовать завтра.

Он ушёл в спальню, сел там на стул, не зная, что предпринять. Из соседней комнаты послышалось бормотание Дениса — из его слов Мирон разобрал фразу «Но, Мирон, признайся всем, тебя отпиздил Стим!», и эта фраза камнем легла мужчине в душу: приятный дурман от алкоголя начал действовать отрицательно, настроение испортилось, и во всём был виноват Денис. Несмотря на их прекрасные отношения (или что там у них было?) с Мироном, он всё равно никогда не упускал случая превзойти его. Денис завидовал, и они оба это знали, и Мирону было приятно, что он подаёт пример мелкому, по крайней мере, он бы не стерпел, если бы его место в душе Дениса занял кто-то другой. Но он не мог ни на секунду расслабиться, потому что Денис вечно поддерживал между ними дух соперничества, особенно на публике. Видя своё имя в песнях парня, его вечные нападки и вызовы на батлы, Мирон понимал, что основательно поселился в его мыслях, но не знал, радоваться этому или пугаться. Рано или поздно он должен был принять вызов на баттл, но это пришлось именно в тот период времени, когда они общались лучше всего.

Сам того не заметив, Мирон тоже начал про себя проговаривать свои завтрашние текста.
Через некоторое время он ушёл в тату-салон, а когда вернулся, Денис уже спал.


***


Мирон проснулся в номере один. Двухместная кровать была заправлена с одной стороны: мелкий куда-то ушёл, не предупредив. Мирона в нём это злило и привлекало одновременно.

Ну, ушёл и ушёл, в любом случае, через пару часов они встретятся на Versus'e.

Мирон знал, что победит, что должен победить, не только ради себя и своей репутации, но и ради их… чего бы там у них ни было. Он должен оставаться сильным ради Дениса, он должен оставаться авторитетом, непобежденным, всё еще способным чему-то научить мелкого, указать на ошибки…


***


Вот они стоят друг напротив друга, Денис непонимающе и враждебно глядит на шею Мирона, где красуется большой кусок клеящегося бинта, скрывающий тату, и начальные строчки его в первом раунде были колкими, но в то же время не лишёнными ревности:

— То, что у тебя на шее — это не просто очень. Ты вчера тусил и это засос от Порчи?

Всё закручивалось, и первый раунд Оксимирона был злее, чем первый раунд Джоннибоя. Мирон видел, как нервничает его оппонент, но ничего не мог поделать: мало того, очутившись на «ринге», он перестал чувствовать жалость, стал профессионалом своего дела.

— ...я всю жизнь хотел денег и славы, респект давай, или свинец хавай!

В какой-то момент кто-то, пришедший вместе с Денисом, выкрикнул Мирону «Я куплю твой альбом, блять!», и глаза парня полыхнули огнём. Люди (о, эти безжалостные судьи и безмозглые критики) были на стороне Мирона, и никто не стеснялся это показывать. Вскоре «Оу-оу-оу-оооооу» вместе с Окси скандировала почти вся толпа, но, несмотря на это, Денис продолжал держаться молодцом, и Мирон втайне гордился этим.

— …тебе никогда не занять мой трон, ведь ты даже не мой бастард! — «Ты же помнишь, да, ты же помнишь? …».

Когда Мирон показал всем татуировку, толпа заревела ещё гуще, а глаза Дениса расширились: почему Мирон набил тату, не посоветовавшись с ним? Неужели столь велико его желание унизить молодого исполнителя?

— …у меня две ноги, две руки, два уха, два глаза, один нос, БЛЯТЬ, Я КОШУ ПОД ОКСИ.

Мирон не выдержал и мягко заметил:

— У тебя маленький нос слишком, — и даже немного заискивающе улыбнулся, осознавая, что сегодня они оба перегнули палку, но он явно больше, да к тому же он чувствовал себя виноватым из-за того, что так сокрушительно растоптал парня.

— …мне 23, я молод, и мне похуй на это!

Судьи вынесли единогласное решение, все пятеро. С каждым новым мнением Мирону становилось труднее дышать: ну же, проголосуйте кто-нибудь за Дениса, он же был неплох!

После окончания Денис не кричал, не ругался, а опять же повёл себя очень достойно: он поблагодарил судей, ресторатора Сашу, подошёл даже, чтобы пожать Мирону руку, но тем на пару минут овладело чувство победы, собственного превосходства, и он демонстративно прошёл мимо, продолжая играть на публику. Денис слабо улыбнулся, развернулся и ушёл. Мирон проводил его взглядом, и, нахмурившись, понадеялся, что вечером, когда он вернётся в их общий номер, там всё еще будут вещи Дениса и он сам.

В тот день их обоих ждал досадный, разочарованный, страдальческий, рискованный, бесславный, тяжёлый и наконец долгий путь в отель.


***


Мирон пришёл в номер поздно, потому что, во-первых, его затащили праздновать победу, а во-вторых, он боялся, что Денис действительно обиделся и уехал, и не хотел проводить вечер один.
На первый взгляд в номере было чисто, тихо, можно сказать, пусто, но, зайдя в спальню, Мирон всё-таки увидел парня.

— Офигеть, — негромко сказал он, — у тебя действительно стальные яйца, стальной характер и стальные зубы, — он сел на кровать рядом с парнем, — А вообще, если серьёзно… — Денис открыл глаза, поэтому мужчина осёкся, — О, так ты правда спал?

— Нет, — глухо ответил тот, натягивая одеяло до носа и смотря своими тёмными глазами куда-то в пространство.

Мирон устало потёр веки пальцами: да, будет тяжело. Он и вправду больше виноват перед парнем, хоть Денис вряд ли это понимает.

— Слушай, я говорил это миллион раз уже, но повторюсь: мы же это не всерьёз, мы же обсуждали, что…

— Да, — парень перевёл взгляд на мужчину, — я помню. Всё нормально, — и с этими словами он хотел было перевернуться на другой бок, но Мирон наклонился к нему и полуобнял, не давая сделать этого, но смотря при этом куда-то в сторону:

— Эх-ээй, ты ведь не обиделся? — негромко и как можно мягче спросил он, чувствуя себя неловко, и пытаясь скрыть это под улыбкой.

— Вот отъебись сейчас, ладно? — повысил голос Денис, поведя плечом и скидывая таким образом с него руку Окси, — Не до тебя, — уже мягче. Начал таять, хорошо.

— Надо же! — наигранно удивился мужчина, — А до кого же тогда?

Денис снова попытался перевернуться на другой бок, но Окси повалил его на спину, усаживаясь на парня верхом, разместив центр тяжести в ногах, которые находились по бокам от живота парня.

— Ну, хватит дуться, — после этих слов Денис попытался его скинуть, но Мирон удержал равновесие. — Эй!

Денис смотрел на Окси безжалостным, холодным, пронзительным взглядом обиженного подростка, и этот взгляд обещал Мирону бесславную, мучительную смерть, но в то же время это было единственное, что давало стимул «крёстному отцу баттл-рэпа в России» жить в эту секунду. Мужчина сам не заметил, как засмотрелся на глаза Дениса. И всё-таки да, между ними было не «что-то», а прямо-таки «Что-то», с большой буквы. Улыбка спала с лица Мирона, и он медленно наклонился к подмятому под себя парню, чтобы завлечь его в ласковый поцелуй. Тот практически сразу ответил, обхватив рукой шею мужчины и властно притягивая его к себе, но через некоторое время прервался, чтобы выдохнуть ему в губы:

— Через некоторое время мы снова будем батлиться. И тогда я точно тебя вынесу.

Мирон, глухо засмеявшись, кивнул:

— Я в этом не сомневаюсь, ковбой… А теперь раздевайся.

-Цитата от pechor1n

Показать скрытый текст

Он смотрел на Дениса, как чемпион смотрит на свой кубок — открыто, внимательно, покровительственно, но в то же время не надменно, не вешая при этом ярлыка, который кричал бы «моё, никому не отдам!». Главенство Мирона было очевидно, и они оба знали это, просто он никогда не озвучивал, а Денис никогда бы не признался…

Мирон смотрел долгими, выразительными взглядами, с лёгкой, практически незаметной улыбкой на тонких губах, которая была свидетельством неуловимой гармонии, идиллии, происходящей у знаменитого рэпера в душе, когда он смотрел на этого крепкого, загорелого парня, вечно готового куда-то идти, что-то делать, доказывать, покорять, но который сейчас просто сидел рядом, постукивая пальцами по кружке с пивом. Они оба молчали, и это молчание, похоже, ничуть не смущало Мирона, который просто наслаждался спокойным вечером, но действовало на нервы Денису, который не был настроен играть в молчанку. Парень допил свой напиток, едва заметно коснулся кончиками горячих пальцев плеча Мирона, поднялся и выразительно сказал:

— Я устал. Пожалуй, пойду наверх.

— Давай, — невозмутимо согласился Мирон, —, а вот я, пожалуй, ещё посижу, — с этими словами он кинул один ничего не значащий взгляд на бармена, который не обращал на обоих рэперов никакого внимания, но этого взгляда хватило, чтобы Денис, обернувшись на него, начал ревновать и быстро опустился на стул напротив, загораживая молодого человека своим недовольным лицом:

— Я передумал. Остаюсь.

Мирон слабо ухмыльнулся и положил руки по бокам от себя на спинку дивана, на котором сидел.

— Как хочешь.

Они снова замолчали, и через некоторое время Денис перестал буравить Мирона выразительным взглядом, опустил ресницы, уставился на поверхность стола, явно о чём-то задумавшись. Мужчина это заметил, поэтому чуть подался вперёд, и как можно убедительнее заговорил о том, что они обсуждали уже несколько недель подряд:

— Ты ведь помнишь, что это всё не всерьёз? Ничего не изменится. Мы просто выйдем и сделаем каждый своё дело. Этот баттл полная ерунда.

Парень кивнул, потом снова закивал, уже более уверенно, но всё ещё не поднимая на Мирона взгляд.

— Я всё-таки пойду, — снова поднялся со стула Денис, — а ты можешь трахаться с барменом, или что там ты хотел, — грубовато, потому что ревниво заявил парень и взаправду ушёл.

Мирон посидел ещё немного, выставил фотографию в инстаграм, но как только бармен начал строить ему глазки, лениво поднялся с дивана и отправился вслед за Денисом в отель, находившийся совсем рядом. Они решили совершенно «незаметно» снять вдвоём номер, хотя, честно говоря, это Денису было негде остановиться в Петербурге; у Мирона же было миллион людей, к которым он мог бы податься и у которых мог бы переночевать.

Мальчишка сидел в кресле, согнув колени и положив на них подбородок, в руках у него были уже ставшие для него священными бумажки с панчами, которые он в свободное время заучивал, повторял, проговаривал наизусть. Мирон потянулся к полке, чтобы положить туда карточку, которой открыл дверь. Денис шумно вздохнул. Мирон закрыл глаза, сосчитал до пяти. Конечно, он получит в нос за такой вопрос, но стоит попытаться:

— Хочешь, посмотрю твой текст?

Они делали так раньше, и никто ни о чём не догадывался: да, Денис был неплохим исполнителем по сравнению с другими русскими рэперами, но до Мирона ему было далеко — последний с первого взгляда видел недочёты его текстов, лексические, и порой даже грамматические ошибки, излишки юношеского пафоса и надменности, исторические несоответствия, отсутствие рифмы или же её банальность.

Мирон знал, что парень его боготворит практически, что тот чуть ли не из-за него и стал читать рэп: просто чтобы быть замеченным своим идолом. В Денисе постоянно боролись две враждующие между собой личности по отношению к Мирону: фанат и соперник. Фанат всегда выигрывал, но это ненадолго меняло резкий характер парня, и его всё равно всегда напрягало, когда Мирон знал что-то, что не знал он, или когда к ним подходили фанаты, но просили автограф только у Мирона. Любое превосходство мужчины (которое, кстати, было неоспоримым) выводило вспыльчивого парня из себя, на что Мирон, с высоты своего тридцатилетнего возраста, смотрел со снисходительной насмешкой и порой даже поддразнивал парня, не переставая иногда его учить уму-разуму.

Своим положением «идола» Мирон пользовался, но во благо: он пытался сделать Дениса лучше, подтянуть как личность и как исполнителя, пока есть такая возможность.

Да, он иногда помогает парню с текстами. Тут, конечно, был немного другой случай: своими подсказками он бы приблизил свой медицид, но видеть, как мелкий мучается, не было сил. Он должен был предложить свою помощь, так, для галочки.

Денис медленно поднял на Окси потемневший взгляд. Он выглядел опустошённым и усталым, но в то же время решительным, и это в нём нравилось Мирону. Чёртова решительность.

— А свой дашь посмотреть? — вопросом на вопрос ответил Денис.

Мирон посмотрел в его тёмные глаза. Он всё ещё пытался сохранить границу между карьерой и отношениями; ту границу, от которой Денису, казалось, было избавиться легче простого. Но, с другой стороны, его и не называли «рэпом в России»: Мирон должен был держать планку, но объяснять это парню не хотел и не мог, поэтому, не подобрав нужных слов, просто покачал головой: нет.

— Тогда и мой ответ тоже нет, — сухо откликнулся парень, снова утыкаясь в свой текст.

Мирон вздохнул: ну да, и о чём он только думал? Они завтра батлятся, и ему вдруг пришла в голову мысль помочь своему сопернику с текстом? Вот уж действительно — ум и сердце не в ладу. В голову пришла строчка «Он ко мне с обожанием, подражанием, но отторжением», и мужчина постарался запомнить её, чтобы использовать завтра.

Он ушёл в спальню, сел там на стул, не зная, что предпринять. Из соседней комнаты послышалось бормотание Дениса — из его слов Мирон разобрал фразу «Но, Мирон, признайся всем, тебя отпиздил Стим!», и эта фраза камнем легла мужчине в душу: приятный дурман от алкоголя начал действовать отрицательно, настроение испортилось, и во всём был виноват Денис. Несмотря на их прекрасные отношения (или что там у них было?) с Мироном, он всё равно никогда не упускал случая превзойти его. Денис завидовал, и они оба это знали, и Мирону было приятно, что он подаёт пример мелкому, по крайней мере, он бы не стерпел, если бы его место в душе Дениса занял кто-то другой. Но он не мог ни на секунду расслабиться, потому что Денис вечно поддерживал между ними дух соперничества, особенно на публике. Видя своё имя в песнях парня, его вечные нападки и вызовы на батлы, Мирон понимал, что основательно поселился в его мыслях, но не знал, радоваться этому или пугаться. Рано или поздно он должен был принять вызов на баттл, но это пришлось именно в тот период времени, когда они общались лучше всего.

Сам того не заметив, Мирон тоже начал про себя проговаривать свои завтрашние текста.
Через некоторое время он ушёл в тату-салон, а когда вернулся, Денис уже спал.


***


Мирон проснулся в номере один. Двухместная кровать была заправлена с одной стороны: мелкий куда-то ушёл, не предупредив. Мирона в нём это злило и привлекало одновременно.

Ну, ушёл и ушёл, в любом случае, через пару часов они встретятся на Versus'e.

Мирон знал, что победит, что должен победить, не только ради себя и своей репутации, но и ради их… чего бы там у них ни было. Он должен оставаться сильным ради Дениса, он должен оставаться авторитетом, непобежденным, всё еще способным чему-то научить мелкого, указать на ошибки…


***


Вот они стоят друг напротив друга, Денис непонимающе и враждебно глядит на шею Мирона, где красуется большой кусок клеящегося бинта, скрывающий тату, и начальные строчки его в первом раунде были колкими, но в то же время не лишёнными ревности:

— То, что у тебя на шее — это не просто очень. Ты вчера тусил и это засос от Порчи?

Всё закручивалось, и первый раунд Оксимирона был злее, чем первый раунд Джоннибоя. Мирон видел, как нервничает его оппонент, но ничего не мог поделать: мало того, очутившись на «ринге», он перестал чувствовать жалость, стал профессионалом своего дела.

— ...я всю жизнь хотел денег и славы, респект давай, или свинец хавай!

В какой-то момент кто-то, пришедший вместе с Денисом, выкрикнул Мирону «Я куплю твой альбом, блять!», и глаза парня полыхнули огнём. Люди (о, эти безжалостные судьи и безмозглые критики) были на стороне Мирона, и никто не стеснялся это показывать. Вскоре «Оу-оу-оу-оооооу» вместе с Окси скандировала почти вся толпа, но, несмотря на это, Денис продолжал держаться молодцом, и Мирон втайне гордился этим.

— …тебе никогда не занять мой трон, ведь ты даже не мой бастард! — «Ты же помнишь, да, ты же помнишь? …».

Когда Мирон показал всем татуировку, толпа заревела ещё гуще, а глаза Дениса расширились: почему Мирон набил тату, не посоветовавшись с ним? Неужели столь велико его желание унизить молодого исполнителя?

— …у меня две ноги, две руки, два уха, два глаза, один нос, БЛЯТЬ, Я КОШУ ПОД ОКСИ.

Мирон не выдержал и мягко заметил:

— У тебя маленький нос слишком, — и даже немного заискивающе улыбнулся, осознавая, что сегодня они оба перегнули палку, но он явно больше, да к тому же он чувствовал себя виноватым из-за того, что так сокрушительно растоптал парня.

— …мне 23, я молод, и мне похуй на это!

Судьи вынесли единогласное решение, все пятеро. С каждым новым мнением Мирону становилось труднее дышать: ну же, проголосуйте кто-нибудь за Дениса, он же был неплох!

После окончания Денис не кричал, не ругался, а опять же повёл себя очень достойно: он поблагодарил судей, ресторатора Сашу, подошёл даже, чтобы пожать Мирону руку, но тем на пару минут овладело чувство победы, собственного превосходства, и он демонстративно прошёл мимо, продолжая играть на публику. Денис слабо улыбнулся, развернулся и ушёл. Мирон проводил его взглядом, и, нахмурившись, понадеялся, что вечером, когда он вернётся в их общий номер, там всё еще будут вещи Дениса и он сам.

В тот день их обоих ждал досадный, разочарованный, страдальческий, рискованный, бесславный, тяжёлый и наконец долгий путь в отель.


***


Мирон пришёл в номер поздно, потому что, во-первых, его затащили праздновать победу, а во-вторых, он боялся, что Денис действительно обиделся и уехал, и не хотел проводить вечер один.
На первый взгляд в номере было чисто, тихо, можно сказать, пусто, но, зайдя в спальню, Мирон всё-таки увидел парня.

— Офигеть, — негромко сказал он, — у тебя действительно стальные яйца, стальной характер и стальные зубы, — он сел на кровать рядом с парнем, — А вообще, если серьёзно… — Денис открыл глаза, поэтому мужчина осёкся, — О, так ты правда спал?

— Нет, — глухо ответил тот, натягивая одеяло до носа и смотря своими тёмными глазами куда-то в пространство.

Мирон устало потёр веки пальцами: да, будет тяжело. Он и вправду больше виноват перед парнем, хоть Денис вряд ли это понимает.

— Слушай, я говорил это миллион раз уже, но повторюсь: мы же это не всерьёз, мы же обсуждали, что…

— Да, — парень перевёл взгляд на мужчину, — я помню. Всё нормально, — и с этими словами он хотел было перевернуться на другой бок, но Мирон наклонился к нему и полуобнял, не давая сделать этого, но смотря при этом куда-то в сторону:

— Эх-ээй, ты ведь не обиделся? — негромко и как можно мягче спросил он, чувствуя себя неловко, и пытаясь скрыть это под улыбкой.

— Вот отъебись сейчас, ладно? — повысил голос Денис, поведя плечом и скидывая таким образом с него руку Окси, — Не до тебя, — уже мягче. Начал таять, хорошо.

— Надо же! — наигранно удивился мужчина, — А до кого же тогда?

Денис снова попытался перевернуться на другой бок, но Окси повалил его на спину, усаживаясь на парня верхом, разместив центр тяжести в ногах, которые находились по бокам от живота парня.

— Ну, хватит дуться, — после этих слов Денис попытался его скинуть, но Мирон удержал равновесие. — Эй!

Денис смотрел на Окси безжалостным, холодным, пронзительным взглядом обиженного подростка, и этот взгляд обещал Мирону бесславную, мучительную смерть, но в то же время это было единственное, что давало стимул «крёстному отцу баттл-рэпа в России» жить в эту секунду. Мужчина сам не заметил, как засмотрелся на глаза Дениса. И всё-таки да, между ними было не «что-то», а прямо-таки «Что-то», с большой буквы. Улыбка спала с лица Мирона, и он медленно наклонился к подмятому под себя парню, чтобы завлечь его в ласковый поцелуй. Тот практически сразу ответил, обхватив рукой шею мужчины и властно притягивая его к себе, но через некоторое время прервался, чтобы выдохнуть ему в губы:

— Через некоторое время мы снова будем батлиться. И тогда я точно тебя вынесу.

Мирон, глухо засмеявшись, кивнул:

— Я в этом не сомневаюсь, ковбой… А теперь раздевайся.

ну ты и ебанутый

-Цитата от pechor1n

Он смотрел на Дениса, как чемпион смотрит на свой кубок — открыто, внимательно, покровительственно, но в то же время не надменно, не вешая при этом ярлыка, который кричал бы «моё, никому не отдам!». Главенство Мирона было очевидно, и они оба знали это, просто он никогда не озвучивал, а Денис никогда бы не признался…

Мирон смотрел долгими, выразительными взглядами, с лёгкой, практически незаметной улыбкой на тонких губах, которая была свидетельством неуловимой гармонии, идиллии, происходящей у знаменитого рэпера в душе, когда он смотрел на этого крепкого, загорелого парня, вечно готового куда-то идти, что-то делать, доказывать, покорять, но который сейчас просто сидел рядом, постукивая пальцами по кружке с пивом. Они оба молчали, и это молчание, похоже, ничуть не смущало Мирона, который просто наслаждался спокойным вечером, но действовало на нервы Денису, который не был настроен играть в молчанку. Парень допил свой напиток, едва заметно коснулся кончиками горячих пальцев плеча Мирона, поднялся и выразительно сказал:

— Я устал. Пожалуй, пойду наверх.

— Давай, — невозмутимо согласился Мирон, —, а вот я, пожалуй, ещё посижу, — с этими словами он кинул один ничего не значащий взгляд на бармена, который не обращал на обоих рэперов никакого внимания, но этого взгляда хватило, чтобы Денис, обернувшись на него, начал ревновать и быстро опустился на стул напротив, загораживая молодого человека своим недовольным лицом:

— Я передумал. Остаюсь.

Мирон слабо ухмыльнулся и положил руки по бокам от себя на спинку дивана, на котором сидел.

— Как хочешь.

Они снова замолчали, и через некоторое время Денис перестал буравить Мирона выразительным взглядом, опустил ресницы, уставился на поверхность стола, явно о чём-то задумавшись. Мужчина это заметил, поэтому чуть подался вперёд, и как можно убедительнее заговорил о том, что они обсуждали уже несколько недель подряд:

— Ты ведь помнишь, что это всё не всерьёз? Ничего не изменится. Мы просто выйдем и сделаем каждый своё дело. Этот баттл полная ерунда.

Парень кивнул, потом снова закивал, уже более уверенно, но всё ещё не поднимая на Мирона взгляд.

— Я всё-таки пойду, — снова поднялся со стула Денис, — а ты можешь трахаться с барменом, или что там ты хотел, — грубовато, потому что ревниво заявил парень и взаправду ушёл.

Мирон посидел ещё немного, выставил фотографию в инстаграм, но как только бармен начал строить ему глазки, лениво поднялся с дивана и отправился вслед за Денисом в отель, находившийся совсем рядом. Они решили совершенно «незаметно» снять вдвоём номер, хотя, честно говоря, это Денису было негде остановиться в Петербурге; у Мирона же было миллион людей, к которым он мог бы податься и у которых мог бы переночевать.

Мальчишка сидел в кресле, согнув колени и положив на них подбородок, в руках у него были уже ставшие для него священными бумажки с панчами, которые он в свободное время заучивал, повторял, проговаривал наизусть. Мирон потянулся к полке, чтобы положить туда карточку, которой открыл дверь. Денис шумно вздохнул. Мирон закрыл глаза, сосчитал до пяти. Конечно, он получит в нос за такой вопрос, но стоит попытаться:

— Хочешь, посмотрю твой текст?

Они делали так раньше, и никто ни о чём не догадывался: да, Денис был неплохим исполнителем по сравнению с другими русскими рэперами, но до Мирона ему было далеко — последний с первого взгляда видел недочёты его текстов, лексические, и порой даже грамматические ошибки, излишки юношеского пафоса и надменности, исторические несоответствия, отсутствие рифмы или же её банальность.

Мирон знал, что парень его боготворит практически, что тот чуть ли не из-за него и стал читать рэп: просто чтобы быть замеченным своим идолом. В Денисе постоянно боролись две враждующие между собой личности по отношению к Мирону: фанат и соперник. Фанат всегда выигрывал, но это ненадолго меняло резкий характер парня, и его всё равно всегда напрягало, когда Мирон знал что-то, что не знал он, или когда к ним подходили фанаты, но просили автограф только у Мирона. Любое превосходство мужчины (которое, кстати, было неоспоримым) выводило вспыльчивого парня из себя, на что Мирон, с высоты своего тридцатилетнего возраста, смотрел со снисходительной насмешкой и порой даже поддразнивал парня, не переставая иногда его учить уму-разуму.

Своим положением «идола» Мирон пользовался, но во благо: он пытался сделать Дениса лучше, подтянуть как личность и как исполнителя, пока есть такая возможность.

Да, он иногда помогает парню с текстами. Тут, конечно, был немного другой случай: своими подсказками он бы приблизил свой медицид, но видеть, как мелкий мучается, не было сил. Он должен был предложить свою помощь, так, для галочки.

Денис медленно поднял на Окси потемневший взгляд. Он выглядел опустошённым и усталым, но в то же время решительным, и это в нём нравилось Мирону. Чёртова решительность.

— А свой дашь посмотреть? — вопросом на вопрос ответил Денис.

Мирон посмотрел в его тёмные глаза. Он всё ещё пытался сохранить границу между карьерой и отношениями; ту границу, от которой Денису, казалось, было избавиться легче простого. Но, с другой стороны, его и не называли «рэпом в России»: Мирон должен был держать планку, но объяснять это парню не хотел и не мог, поэтому, не подобрав нужных слов, просто покачал головой: нет.

— Тогда и мой ответ тоже нет, — сухо откликнулся парень, снова утыкаясь в свой текст.

Мирон вздохнул: ну да, и о чём он только думал? Они завтра батлятся, и ему вдруг пришла в голову мысль помочь своему сопернику с текстом? Вот уж действительно — ум и сердце не в ладу. В голову пришла строчка «Он ко мне с обожанием, подражанием, но отторжением», и мужчина постарался запомнить её, чтобы использовать завтра.

Он ушёл в спальню, сел там на стул, не зная, что предпринять. Из соседней комнаты послышалось бормотание Дениса — из его слов Мирон разобрал фразу «Но, Мирон, признайся всем, тебя отпиздил Стим!», и эта фраза камнем легла мужчине в душу: приятный дурман от алкоголя начал действовать отрицательно, настроение испортилось, и во всём был виноват Денис. Несмотря на их прекрасные отношения (или что там у них было?) с Мироном, он всё равно никогда не упускал случая превзойти его. Денис завидовал, и они оба это знали, и Мирону было приятно, что он подаёт пример мелкому, по крайней мере, он бы не стерпел, если бы его место в душе Дениса занял кто-то другой. Но он не мог ни на секунду расслабиться, потому что Денис вечно поддерживал между ними дух соперничества, особенно на публике. Видя своё имя в песнях парня, его вечные нападки и вызовы на батлы, Мирон понимал, что основательно поселился в его мыслях, но не знал, радоваться этому или пугаться. Рано или поздно он должен был принять вызов на баттл, но это пришлось именно в тот период времени, когда они общались лучше всего.

Сам того не заметив, Мирон тоже начал про себя проговаривать свои завтрашние текста.
Через некоторое время он ушёл в тату-салон, а когда вернулся, Денис уже спал.


***


Мирон проснулся в номере один. Двухместная кровать была заправлена с одной стороны: мелкий куда-то ушёл, не предупредив. Мирона в нём это злило и привлекало одновременно.

Ну, ушёл и ушёл, в любом случае, через пару часов они встретятся на Versus'e.

Мирон знал, что победит, что должен победить, не только ради себя и своей репутации, но и ради их… чего бы там у них ни было. Он должен оставаться сильным ради Дениса, он должен оставаться авторитетом, непобежденным, всё еще способным чему-то научить мелкого, указать на ошибки…


***


Вот они стоят друг напротив друга, Денис непонимающе и враждебно глядит на шею Мирона, где красуется большой кусок клеящегося бинта, скрывающий тату, и начальные строчки его в первом раунде были колкими, но в то же время не лишёнными ревности:

— То, что у тебя на шее — это не просто очень. Ты вчера тусил и это засос от Порчи?

Всё закручивалось, и первый раунд Оксимирона был злее, чем первый раунд Джоннибоя. Мирон видел, как нервничает его оппонент, но ничего не мог поделать: мало того, очутившись на «ринге», он перестал чувствовать жалость, стал профессионалом своего дела.

— ...я всю жизнь хотел денег и славы, респект давай, или свинец хавай!

В какой-то момент кто-то, пришедший вместе с Денисом, выкрикнул Мирону «Я куплю твой альбом, блять!», и глаза парня полыхнули огнём. Люди (о, эти безжалостные судьи и безмозглые критики) были на стороне Мирона, и никто не стеснялся это показывать. Вскоре «Оу-оу-оу-оооооу» вместе с Окси скандировала почти вся толпа, но, несмотря на это, Денис продолжал держаться молодцом, и Мирон втайне гордился этим.

— …тебе никогда не занять мой трон, ведь ты даже не мой бастард! — «Ты же помнишь, да, ты же помнишь? …».

Когда Мирон показал всем татуировку, толпа заревела ещё гуще, а глаза Дениса расширились: почему Мирон набил тату, не посоветовавшись с ним? Неужели столь велико его желание унизить молодого исполнителя?

— …у меня две ноги, две руки, два уха, два глаза, один нос, БЛЯТЬ, Я КОШУ ПОД ОКСИ.

Мирон не выдержал и мягко заметил:

— У тебя маленький нос слишком, — и даже немного заискивающе улыбнулся, осознавая, что сегодня они оба перегнули палку, но он явно больше, да к тому же он чувствовал себя виноватым из-за того, что так сокрушительно растоптал парня.

— …мне 23, я молод, и мне похуй на это!

Судьи вынесли единогласное решение, все пятеро. С каждым новым мнением Мирону становилось труднее дышать: ну же, проголосуйте кто-нибудь за Дениса, он же был неплох!

После окончания Денис не кричал, не ругался, а опять же повёл себя очень достойно: он поблагодарил судей, ресторатора Сашу, подошёл даже, чтобы пожать Мирону руку, но тем на пару минут овладело чувство победы, собственного превосходства, и он демонстративно прошёл мимо, продолжая играть на публику. Денис слабо улыбнулся, развернулся и ушёл. Мирон проводил его взглядом, и, нахмурившись, понадеялся, что вечером, когда он вернётся в их общий номер, там всё еще будут вещи Дениса и он сам.

В тот день их обоих ждал досадный, разочарованный, страдальческий, рискованный, бесславный, тяжёлый и наконец долгий путь в отель.


***


Мирон пришёл в номер поздно, потому что, во-первых, его затащили праздновать победу, а во-вторых, он боялся, что Денис действительно обиделся и уехал, и не хотел проводить вечер один.
На первый взгляд в номере было чисто, тихо, можно сказать, пусто, но, зайдя в спальню, Мирон всё-таки увидел парня.

— Офигеть, — негромко сказал он, — у тебя действительно стальные яйца, стальной характер и стальные зубы, — он сел на кровать рядом с парнем, — А вообще, если серьёзно… — Денис открыл глаза, поэтому мужчина осёкся, — О, так ты правда спал?

— Нет, — глухо ответил тот, натягивая одеяло до носа и смотря своими тёмными глазами куда-то в пространство.

Мирон устало потёр веки пальцами: да, будет тяжело. Он и вправду больше виноват перед парнем, хоть Денис вряд ли это понимает.

— Слушай, я говорил это миллион раз уже, но повторюсь: мы же это не всерьёз, мы же обсуждали, что…

— Да, — парень перевёл взгляд на мужчину, — я помню. Всё нормально, — и с этими словами он хотел было перевернуться на другой бок, но Мирон наклонился к нему и полуобнял, не давая сделать этого, но смотря при этом куда-то в сторону:

— Эх-ээй, ты ведь не обиделся? — негромко и как можно мягче спросил он, чувствуя себя неловко, и пытаясь скрыть это под улыбкой.

— Вот отъебись сейчас, ладно? — повысил голос Денис, поведя плечом и скидывая таким образом с него руку Окси, — Не до тебя, — уже мягче. Начал таять, хорошо.

— Надо же! — наигранно удивился мужчина, — А до кого же тогда?

Денис снова попытался перевернуться на другой бок, но Окси повалил его на спину, усаживаясь на парня верхом, разместив центр тяжести в ногах, которые находились по бокам от живота парня.

— Ну, хватит дуться, — после этих слов Денис попытался его скинуть, но Мирон удержал равновесие. — Эй!

Денис смотрел на Окси безжалостным, холодным, пронзительным взглядом обиженного подростка, и этот взгляд обещал Мирону бесславную, мучительную смерть, но в то же время это было единственное, что давало стимул «крёстному отцу баттл-рэпа в России» жить в эту секунду. Мужчина сам не заметил, как засмотрелся на глаза Дениса. И всё-таки да, между ними было не «что-то», а прямо-таки «Что-то», с большой буквы. Улыбка спала с лица Мирона, и он медленно наклонился к подмятому под себя парню, чтобы завлечь его в ласковый поцелуй. Тот практически сразу ответил, обхватив рукой шею мужчины и властно притягивая его к себе, но через некоторое время прервался, чтобы выдохнуть ему в губы:

— Через некоторое время мы снова будем батлиться. И тогда я точно тебя вынесу.

Мирон, глухо засмеявшись, кивнул:

— Я в этом не сомневаюсь, ковбой… А теперь раздевайся.

почему на самом интересном?

-Цитата от Deleted&Forgotten

-Цитата от pechor1n

Показать скрытый текст

Он смотрел на Дениса, как чемпион смотрит на свой кубок — открыто, внимательно, покровительственно, но в то же время не надменно, не вешая при этом ярлыка, который кричал бы «моё, никому не отдам!». Главенство Мирона было очевидно, и они оба знали это, просто он никогда не озвучивал, а Денис никогда бы не признался…

Мирон смотрел долгими, выразительными взглядами, с лёгкой, практически незаметной улыбкой на тонких губах, которая была свидетельством неуловимой гармонии, идиллии, происходящей у знаменитого рэпера в душе, когда он смотрел на этого крепкого, загорелого парня, вечно готового куда-то идти, что-то делать, доказывать, покорять, но который сейчас просто сидел рядом, постукивая пальцами по кружке с пивом. Они оба молчали, и это молчание, похоже, ничуть не смущало Мирона, который просто наслаждался спокойным вечером, но действовало на нервы Денису, который не был настроен играть в молчанку. Парень допил свой напиток, едва заметно коснулся кончиками горячих пальцев плеча Мирона, поднялся и выразительно сказал:

— Я устал. Пожалуй, пойду наверх.

— Давай, — невозмутимо согласился Мирон, —, а вот я, пожалуй, ещё посижу, — с этими словами он кинул один ничего не значащий взгляд на бармена, который не обращал на обоих рэперов никакого внимания, но этого взгляда хватило, чтобы Денис, обернувшись на него, начал ревновать и быстро опустился на стул напротив, загораживая молодого человека своим недовольным лицом:

— Я передумал. Остаюсь.

Мирон слабо ухмыльнулся и положил руки по бокам от себя на спинку дивана, на котором сидел.

— Как хочешь.

Они снова замолчали, и через некоторое время Денис перестал буравить Мирона выразительным взглядом, опустил ресницы, уставился на поверхность стола, явно о чём-то задумавшись. Мужчина это заметил, поэтому чуть подался вперёд, и как можно убедительнее заговорил о том, что они обсуждали уже несколько недель подряд:

— Ты ведь помнишь, что это всё не всерьёз? Ничего не изменится. Мы просто выйдем и сделаем каждый своё дело. Этот баттл полная ерунда.

Парень кивнул, потом снова закивал, уже более уверенно, но всё ещё не поднимая на Мирона взгляд.

— Я всё-таки пойду, — снова поднялся со стула Денис, — а ты можешь трахаться с барменом, или что там ты хотел, — грубовато, потому что ревниво заявил парень и взаправду ушёл.

Мирон посидел ещё немного, выставил фотографию в инстаграм, но как только бармен начал строить ему глазки, лениво поднялся с дивана и отправился вслед за Денисом в отель, находившийся совсем рядом. Они решили совершенно «незаметно» снять вдвоём номер, хотя, честно говоря, это Денису было негде остановиться в Петербурге; у Мирона же было миллион людей, к которым он мог бы податься и у которых мог бы переночевать.

Мальчишка сидел в кресле, согнув колени и положив на них подбородок, в руках у него были уже ставшие для него священными бумажки с панчами, которые он в свободное время заучивал, повторял, проговаривал наизусть. Мирон потянулся к полке, чтобы положить туда карточку, которой открыл дверь. Денис шумно вздохнул. Мирон закрыл глаза, сосчитал до пяти. Конечно, он получит в нос за такой вопрос, но стоит попытаться:

— Хочешь, посмотрю твой текст?

Они делали так раньше, и никто ни о чём не догадывался: да, Денис был неплохим исполнителем по сравнению с другими русскими рэперами, но до Мирона ему было далеко — последний с первого взгляда видел недочёты его текстов, лексические, и порой даже грамматические ошибки, излишки юношеского пафоса и надменности, исторические несоответствия, отсутствие рифмы или же её банальность.

Мирон знал, что парень его боготворит практически, что тот чуть ли не из-за него и стал читать рэп: просто чтобы быть замеченным своим идолом. В Денисе постоянно боролись две враждующие между собой личности по отношению к Мирону: фанат и соперник. Фанат всегда выигрывал, но это ненадолго меняло резкий характер парня, и его всё равно всегда напрягало, когда Мирон знал что-то, что не знал он, или когда к ним подходили фанаты, но просили автограф только у Мирона. Любое превосходство мужчины (которое, кстати, было неоспоримым) выводило вспыльчивого парня из себя, на что Мирон, с высоты своего тридцатилетнего возраста, смотрел со снисходительной насмешкой и порой даже поддразнивал парня, не переставая иногда его учить уму-разуму.

Своим положением «идола» Мирон пользовался, но во благо: он пытался сделать Дениса лучше, подтянуть как личность и как исполнителя, пока есть такая возможность.

Да, он иногда помогает парню с текстами. Тут, конечно, был немного другой случай: своими подсказками он бы приблизил свой медицид, но видеть, как мелкий мучается, не было сил. Он должен был предложить свою помощь, так, для галочки.

Денис медленно поднял на Окси потемневший взгляд. Он выглядел опустошённым и усталым, но в то же время решительным, и это в нём нравилось Мирону. Чёртова решительность.

— А свой дашь посмотреть? — вопросом на вопрос ответил Денис.

Мирон посмотрел в его тёмные глаза. Он всё ещё пытался сохранить границу между карьерой и отношениями; ту границу, от которой Денису, казалось, было избавиться легче простого. Но, с другой стороны, его и не называли «рэпом в России»: Мирон должен был держать планку, но объяснять это парню не хотел и не мог, поэтому, не подобрав нужных слов, просто покачал головой: нет.

— Тогда и мой ответ тоже нет, — сухо откликнулся парень, снова утыкаясь в свой текст.

Мирон вздохнул: ну да, и о чём он только думал? Они завтра батлятся, и ему вдруг пришла в голову мысль помочь своему сопернику с текстом? Вот уж действительно — ум и сердце не в ладу. В голову пришла строчка «Он ко мне с обожанием, подражанием, но отторжением», и мужчина постарался запомнить её, чтобы использовать завтра.

Он ушёл в спальню, сел там на стул, не зная, что предпринять. Из соседней комнаты послышалось бормотание Дениса — из его слов Мирон разобрал фразу «Но, Мирон, признайся всем, тебя отпиздил Стим!», и эта фраза камнем легла мужчине в душу: приятный дурман от алкоголя начал действовать отрицательно, настроение испортилось, и во всём был виноват Денис. Несмотря на их прекрасные отношения (или что там у них было?) с Мироном, он всё равно никогда не упускал случая превзойти его. Денис завидовал, и они оба это знали, и Мирону было приятно, что он подаёт пример мелкому, по крайней мере, он бы не стерпел, если бы его место в душе Дениса занял кто-то другой. Но он не мог ни на секунду расслабиться, потому что Денис вечно поддерживал между ними дух соперничества, особенно на публике. Видя своё имя в песнях парня, его вечные нападки и вызовы на батлы, Мирон понимал, что основательно поселился в его мыслях, но не знал, радоваться этому или пугаться. Рано или поздно он должен был принять вызов на баттл, но это пришлось именно в тот период времени, когда они общались лучше всего.

Сам того не заметив, Мирон тоже начал про себя проговаривать свои завтрашние текста.
Через некоторое время он ушёл в тату-салон, а когда вернулся, Денис уже спал.


***


Мирон проснулся в номере один. Двухместная кровать была заправлена с одной стороны: мелкий куда-то ушёл, не предупредив. Мирона в нём это злило и привлекало одновременно.

Ну, ушёл и ушёл, в любом случае, через пару часов они встретятся на Versus'e.

Мирон знал, что победит, что должен победить, не только ради себя и своей репутации, но и ради их… чего бы там у них ни было. Он должен оставаться сильным ради Дениса, он должен оставаться авторитетом, непобежденным, всё еще способным чему-то научить мелкого, указать на ошибки…


***


Вот они стоят друг напротив друга, Денис непонимающе и враждебно глядит на шею Мирона, где красуется большой кусок клеящегося бинта, скрывающий тату, и начальные строчки его в первом раунде были колкими, но в то же время не лишёнными ревности:

— То, что у тебя на шее — это не просто очень. Ты вчера тусил и это засос от Порчи?

Всё закручивалось, и первый раунд Оксимирона был злее, чем первый раунд Джоннибоя. Мирон видел, как нервничает его оппонент, но ничего не мог поделать: мало того, очутившись на «ринге», он перестал чувствовать жалость, стал профессионалом своего дела.

— ...я всю жизнь хотел денег и славы, респект давай, или свинец хавай!

В какой-то момент кто-то, пришедший вместе с Денисом, выкрикнул Мирону «Я куплю твой альбом, блять!», и глаза парня полыхнули огнём. Люди (о, эти безжалостные судьи и безмозглые критики) были на стороне Мирона, и никто не стеснялся это показывать. Вскоре «Оу-оу-оу-оооооу» вместе с Окси скандировала почти вся толпа, но, несмотря на это, Денис продолжал держаться молодцом, и Мирон втайне гордился этим.

— …тебе никогда не занять мой трон, ведь ты даже не мой бастард! — «Ты же помнишь, да, ты же помнишь? …».

Когда Мирон показал всем татуировку, толпа заревела ещё гуще, а глаза Дениса расширились: почему Мирон набил тату, не посоветовавшись с ним? Неужели столь велико его желание унизить молодого исполнителя?

— …у меня две ноги, две руки, два уха, два глаза, один нос, БЛЯТЬ, Я КОШУ ПОД ОКСИ.

Мирон не выдержал и мягко заметил:

— У тебя маленький нос слишком, — и даже немного заискивающе улыбнулся, осознавая, что сегодня они оба перегнули палку, но он явно больше, да к тому же он чувствовал себя виноватым из-за того, что так сокрушительно растоптал парня.

— …мне 23, я молод, и мне похуй на это!

Судьи вынесли единогласное решение, все пятеро. С каждым новым мнением Мирону становилось труднее дышать: ну же, проголосуйте кто-нибудь за Дениса, он же был неплох!

После окончания Денис не кричал, не ругался, а опять же повёл себя очень достойно: он поблагодарил судей, ресторатора Сашу, подошёл даже, чтобы пожать Мирону руку, но тем на пару минут овладело чувство победы, собственного превосходства, и он демонстративно прошёл мимо, продолжая играть на публику. Денис слабо улыбнулся, развернулся и ушёл. Мирон проводил его взглядом, и, нахмурившись, понадеялся, что вечером, когда он вернётся в их общий номер, там всё еще будут вещи Дениса и он сам.

В тот день их обоих ждал досадный, разочарованный, страдальческий, рискованный, бесславный, тяжёлый и наконец долгий путь в отель.


***


Мирон пришёл в номер поздно, потому что, во-первых, его затащили праздновать победу, а во-вторых, он боялся, что Денис действительно обиделся и уехал, и не хотел проводить вечер один.
На первый взгляд в номере было чисто, тихо, можно сказать, пусто, но, зайдя в спальню, Мирон всё-таки увидел парня.

— Офигеть, — негромко сказал он, — у тебя действительно стальные яйца, стальной характер и стальные зубы, — он сел на кровать рядом с парнем, — А вообще, если серьёзно… — Денис открыл глаза, поэтому мужчина осёкся, — О, так ты правда спал?

— Нет, — глухо ответил тот, натягивая одеяло до носа и смотря своими тёмными глазами куда-то в пространство.

Мирон устало потёр веки пальцами: да, будет тяжело. Он и вправду больше виноват перед парнем, хоть Денис вряд ли это понимает.

— Слушай, я говорил это миллион раз уже, но повторюсь: мы же это не всерьёз, мы же обсуждали, что…

— Да, — парень перевёл взгляд на мужчину, — я помню. Всё нормально, — и с этими словами он хотел было перевернуться на другой бок, но Мирон наклонился к нему и полуобнял, не давая сделать этого, но смотря при этом куда-то в сторону:

— Эх-ээй, ты ведь не обиделся? — негромко и как можно мягче спросил он, чувствуя себя неловко, и пытаясь скрыть это под улыбкой.

— Вот отъебись сейчас, ладно? — повысил голос Денис, поведя плечом и скидывая таким образом с него руку Окси, — Не до тебя, — уже мягче. Начал таять, хорошо.

— Надо же! — наигранно удивился мужчина, — А до кого же тогда?

Денис снова попытался перевернуться на другой бок, но Окси повалил его на спину, усаживаясь на парня верхом, разместив центр тяжести в ногах, которые находились по бокам от живота парня.

— Ну, хватит дуться, — после этих слов Денис попытался его скинуть, но Мирон удержал равновесие. — Эй!

Денис смотрел на Окси безжалостным, холодным, пронзительным взглядом обиженного подростка, и этот взгляд обещал Мирону бесславную, мучительную смерть, но в то же время это было единственное, что давало стимул «крёстному отцу баттл-рэпа в России» жить в эту секунду. Мужчина сам не заметил, как засмотрелся на глаза Дениса. И всё-таки да, между ними было не «что-то», а прямо-таки «Что-то», с большой буквы. Улыбка спала с лица Мирона, и он медленно наклонился к подмятому под себя парню, чтобы завлечь его в ласковый поцелуй. Тот практически сразу ответил, обхватив рукой шею мужчины и властно притягивая его к себе, но через некоторое время прервался, чтобы выдохнуть ему в губы:

— Через некоторое время мы снова будем батлиться. И тогда я точно тебя вынесу.

Мирон, глухо засмеявшись, кивнул:

— Я в этом не сомневаюсь, ковбой… А теперь раздевайся.

ну ты и ебанутый

Почему?

[dps]Добавлено через 12 минут 52 секунды[/dps]Мирон выдыхает, стучит побелевшими костяшками о бетонную стену и смотрит в упор — куда-то вперёд, куда-то в никуда, или как там люди называют то пространство перед собой, когда внутри тебя — комок фрустрации, каких-то непонятных чувств и чёрт знает чего ещё. Мирон — смесь бессмыслицы, странного прошлого, порванного будущего и отвращения. Мирон не знает, чего хочет, или хотя бы чего хотел раньше. То ли дело Денис. Денис это и искра, и буря, и безумие. Это и темные глаза с искрой, и фразы с бурей, и мысли с безумием. Это превосходнопревосходнопревосходно. Мирон знает, что лично он — сдержанность, немного манер и равнодушие. Он знает, что Денис — это реальная буря в эмоциях, это реальное безумие в действиях и эта самая яркая искра в идеях. Денис вообще не такой, как Мирон. Окси иногда даже ему завидовал. Или просто восхищался.

«Гей — это Чайковский, это Оскар Уайльд, а ты просто маленький пидор»,— говорил Окси полчаса назад. «А ты — это безумие, немного нерешительности, это самые крутые глаза и губы», — думал Мирон полчаса назад.

Он запрокидывает голову и заливает в себя воду, как будто она поможет смыть всё то дерьмо, что в нём накопилось. Мыслей во время версуса было много. Были даже мурашки, когда было близко. Настолько близко, что Мирон ощущал запах пота, не самого дорогого одеколона и теплоту. Был даже шок, когда их лица были настолько рядом, что если бы он вовремя не отшатнулся, то их батл бы запомнился как самый гейский. Там были не сантиметры между их губами, там были миллиметры. И либо Денис этого не заметил, либо не хотел замечать. Буря бурей, а мозгов, видимо, ему реально не хватает. Мирону нравится мысль о том, что он сам не отстранился специально. Что он хотя бы ощутил то, насколько близко.

Это действительно было близко.


Окси закрывает глаза и вспоминает. Вспоминает такие моменты, что, кажется, были интимнее всего секса вместе взятого. Подойди близко, оря на ухо оскорбления, осознанно опустить голову так, чтобы едва касаться носом шеи. Оскорблять, а внутри кайфовать, от тепла чужой кожи и запаха. Перебирать в голове текст, зачитывая строчка к строчке, буква к букве, а внутри сдерживаться от того, чтобы не превратить это в откровенное порно. Просто потому, что он сдержан.

Он закрывает глаза точно так же, как и закрывал их на версусе. Точно так же, когда Джонни открывал свой рот, говоря совершенно бессмысленные слова, с совершенно детским видом, с совершенной бурей в глазах. Надо закрыть. Закрыть, чтобы не видеть. Чтобы без безумия, чтобы держать себя в руках или хотя бы делать вид.

И Денис совершенно не задевает его словами, он задевает собой. В буквально смысле. Подходит так же близко, как недавно позволял себе подходить Мирон, орёт на ухо и дышит в шею. Горячо. Закрыть, чтобы без безумия. Мирон — идеальное воплощение сдержанности. И он крупно вздрагивает, когда лицо Джонни перед ним, когда они касаются носами. Но глаз не открывает. И губы близко. Они оба близко. Окси ощущает запах алкоголя, грецкого ореха и корицы. Корица незаметна. Возможно, так пахнет его шампунь. От самого него пахнет сигаретами, песком и пачули.

Мирон сбивает костяшки об бетон, размазывая по серой стене свою кровь. Проводит пальцами по кровавому опечатку и роняет бутылку с водой.

Закрыл глаза. Перед ним — Денис. С такой детской обидой в глазах. Окси перегнул палку на пятнадцатой минуте. Он задел его. Задел реально. Задел до первых проблесков обиды с искрами в глазах, до первых закушенных губ, до первой дрожи его плеч. Они оба перегнули.

Мирон хотел, чтобы Денис выиграл. Правда хотел. Серьёзно. Надежды не оправдались. Джонни ждало сокрушительное поражение, Окси — единогласная победа. И всё на этом. И искре, и дыханию в шею, и запаху корицы. Такое четкое всё, как и попытки Дениса казаться спокойным. Денис славный парень, даже мужественный, когда это надо.

Мирон убирает кулак от стены и смотрит на свои костяшки. Близко осталось только жжение боли на руке. Близко с Денисом было на полчаса. Близкая молодая неуверенность, близкая обида с искрами, близкая буря в словах. Денису всего двадцать четыре. Денису можно быть по-детскому обидчивым. Мирону тридцать один. Ему нельзя стоять как маленькая девочка и думать о мальчике с искрами. Ему тридцать один и сейчас он встанет, забудет близкое тепло. Ему тридцать один, и он — железная сдержанность. Ему тридцать один, и он запутался.

— Выглядишь так, будто это тебя сейчас размазали по полу, как кусок дерьма.

Мирону даже не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Эту обиду в голосе, эти низкие ноты, это он узнает, даже будь он глухим. Он не открывает глаза, опускает руку с разбитыми костяшками и на выдохе:

— Ты хоть не плакал из-за поражения? — насмешка в голосе, сочувствие в мыслях. Окси хочет спросить это на полном серьёзе, но это будет ещё обиднее чем всё то, что было до этого.

— Там лужа на полу от моих слёз, иди, посмотри, — у Дениса такая интонация, будто Мирон его предал. Будто он что-то ему должен.

Окси выдыхает, откидывает голову назад и отрывает глаза, поворачиваясь к парню.

— Тебе надо было девочкой родиться, — насмешка, а Мирон этого действительно хочет. Тогда можно было бы прямо сейчас к стене прижать и целовать, чтобы губы припухли. Можно бы было вообще всякое, даже понежничать. Но они тут оба парни, они тут оба — «это будет странно».

— А тебе вообще не рождаться, сохранил бы уши тысячи людей.

Денис позволяет себе грубость, Мирон сдерживается — Джонни уже хватало. Перед глазами до сих пор стоит немая обида и искры, это заставляют чувствовать себя виноватым. Он бы хотел извиниться. И он опять прикрывает глаза. Потому что держать себя в руках действительно сложно. Мирон — трясущиеся руки и искусанная губа.

— Заткнись, хорошо? А лучше просто съебись, — Мирон выдыхает, сжимает кулаки. Окси — треснувшаяся сдержанность.

У Дениса в глазах искры с обидой. У Дениса кулаки сжаты. Денис — это безумие.

— Что, ещё что-то хочешь мне сказать? Ну, так говори, что не сказал, — обида только в глазах, в голосе — стальная уверенность.

«Как думаешь, это нормально, хотеть мужика в тридцать один? Нормально смотреть на тебя и представлять, как я трахаю тебя до твоего же сорванного голоса? О, а ещё у тебя клевый запах, и глаза классные, ну и губы тоже, ох, чтобы я сделал с этими губами. Ну, что ещё? Задница у тебя, вроде, тоже неплохая. Ну, с задницей я бы тоже много чего бы сделал. В тебе бы больше посторонних предметов побывало, чем в тридцатилетней девственнице. Нет, серьезно, ты даже представить не можешь, что бы я с тобой делал», — думает Мирон. Просто думает. На деле — разворачивается и идёт к выходу.

— Неужели я такое дерьмо, что ваше высочество не хочет обращать на меня внимание? — в голосе реальная уверенность и твердость. Мужская уверенность.

Мирон выдыхает, ударяет кулаком об стену и, глядя через плечо, говорит:

— Если ты прямо сейчас от меня не отъебёшься, то твоё величество тебя изнасилует.

Т в о ё в е л и ч е с т в о.

И это интимно. Интимнее фантазий. Интимнее порно.

«Да, я твой король, чёртов ты ребёнок».

— Заманчивое предложение для такого маленького педика, как я, но давай, может, ограничимся бутылкой пива, если ваше величество не побрезгует составить мне компанию, — он на секунду замолкает и без капли насмешки: — Просто посидим и поговорим.

Мужчина отворачивается, тяжело выдыхает. Джонни чувствует себя неловко. Чувствует себя надоедливым ребёнком, поэтому, на выдохе, говорит:

— Ладно, окей, я понял те…

— Поехали, я плачу, — и идёт вперёд, засунув руки в карманы.

***


Окси напряжённо сглатывает, смотрит прямо перед собой, а сердце — установило новый рекорд по самым быстрым ударам в секунду. Джонни дышит в шею, прямо как на версусе. Но теперь без оскорблений. Джонни дышит в шею и уже реально обжигает. Дыхание Дениса пахнет алкоголем. У Мирона дрожат руки.

«Тебе хорошо? Мне тоже».

Джонни пьян. Как же он блядски пьян.

— Я, конечно, понимаю, что всё то, что происходило на версусе — просто театр. Но, знаешь, ты крутой актер. Мне до сих пор кажется, что всё то, что ты говорил — правда. Или это и была правда? — Денис трется носом об горячую, из-за его дыхания, шею.

— Я хороший актёр, — отвечает Окси и отпивает пиво.

— Мне даже пару раз было обидно.

Окси хочет завыть, потому что на своей шее он ощущает не только нос, но и тёплые губы. Хорошо, что сейчас вечер и весь многолюдный парк стал только для них. Никто не увидит, что они близко. Никто не увидит, что они «не правильно».

— Не бери в голову, — отвечает Мирон и снова отпивает. Мирону тридцать один и это видно по его сдержанности.

— А что ты на самом деле обо мне думаешь? Я не про своё творчество, — язык у него почти не заплетается, что даже немного странно.

— Ты хороший парень, — честно признаётся Окси и смотрит на звёзды.

Джонни пьяный и не понимает, что творит. Окси трезвый и он понимает всю ситуацию. На лице — каменное спокойствие, внутри — всё сжалось, вывернулось, перекрутилось раз тридцать. Потому что каждый выдох Дениса вызывает какую-то волну, импульс внутри.

— Что тогда было на версусе? В тот самый момент, когда ты говорил про сучку. Вернее, я понял подтекст, но… это было лишним.

— Ты про тот чмок? — сначала смешок, а потом смех почти на самое ухо. — Для антуража. Противно было?

— Не совсем, просто неожиданно, — он дергает одним плечом, другим даже не шевелит — потому что там лежит Денис.

— Понравилось? — его дыхание пахнет пивом.

Окси дёргается и резко поворачивает голову в сторону Дениса, совершенно забыв, что он лежит на его плече. Он случайно утыкается носом в его волосы и убеждается, что именно они пахли корицей. Да и до сих пор.

— Кажется, тебе пора спать, — тяжело выдохнув, сказал Окси.

Было тепло, было близко. Было круто.

— С тобой? — пьяный смех. — Ну, я же педик, мне положено так шутить.

— Успокойся ты с этим педиком, заебал. Будто единственное, что я говорил, так это про то, что ты педик.

— А может, ты правду сказал, вот, теперь контратакую.

— Ещё раз скажешь про педика — я тебе это устрою.

— В жизни бы не поверил, что ты гей, — задумчиво говорит Денис, утыкаясь носом в шею и закрывая глаза.

— Я не гей.

— А если так?

Две секунды тишины. Сердце окончательно кувыркнулось, сжалось и выжалось. Теплые губы на гладко выбритой щеке. Чужая рука ложится на другую щеку, тем самым прижимая к тёплым губам сильнее.

— До сих пор не гей? — теплое дыхание. Невероятно тёплое.

Мирон сглатывает, сжимает руки в кулаки и судорожно выдыхает.

— В пизду тебя, — то ли рычит, то ли шипит Окси, резко отворачиваясь, и даже хочет демонстративно вытереть щеку, но, конечно, сдерживается.

— Эй, — голос Дениса тихий, приятный. — Посмотри на меня.

Мирон повинуется — сам не знает почему. Как рефлекс, как должное, как то, что нельзя оспаривать. У Дениса тёмные глаза, и в них, кроме искры, Мирон видит немую просьбу. И вот теперь точно: и искра, и буря. Но без безумия. Мирон держится даже тогда, когда рука Дениса ложится на его руку. Он держится. Держится до сорванного выдоха, смешанного со словами: «Давай, поцелуй».

Теперь точно.
Искра, буря, безумие.

Губы со вкусом алкоголя и тепла. Мирон кусает мягкие губы, такие мальчишечьи, едва пухлые, такие приятные, такие… нужные. Мирон кусает, целует глубоко, держит за волосы, сжимая до тихого «ай» сквозь странный поцелуй, состоящий из безумия, страсти и желания.

Безумие.

Денис подаётся к его рукам, прижимается сильнее и царапает шею рядом с татуировкой короткими ногтями. Мирон ненавидит всё: себя, Дениса, версус, свои действия — всё. Мирон наслаждается его губами, запахом корицы и тихим дыханием.

Он, взрослый мужчина, кайфует от парня в своих руках, от его губ и тихих выдохов. Неправильнонеправильнонеправильно.

К чёрту!

Мирону хорошо. Мирону правильно. Мирону кажется, что ничего лучшего в его жизни никогда не было. Мирону кажется, что ещё совсем немного и он либо сойдёт с ума, либо изнасилует Дениса прямо здесь и в этом парке. Он давно на это напрашивался. Он даже вздрагивает, когда пальцы Дениса касаются его щеки и гладят

— Какого хуя ты творишь? — единственное, что пришло на ум, после того, как теплота куда-то пропала.

— Я? Я даже не двигался почти. А вот ты меня чуть ли не языком трахал, а еще лапал. Так, какого хуя я творю? — он делает секундную паузку и с усмешкой, подаваясь ещё ближе: — Раунд!

— На хуй тебя, — шепотом тут же отвечает Мирон, убирая одну руку, убрать вторую не хватило воли.

— На твой? — усмешка. Пару секунд и Денис с вполне серьёзным лицом говорит: — Раунд, Мирон, раунд. Или ты такой тупой, что намёков не понимаешь?

Мирон понимает, что Джонни пьян. Мирон понимает, что это странно. Но матерится, вызывает такси и, чуть ли не рыча, хватая за волосы, смотря в глаза, шипит:

— Ты мне сегодня за все свои слова ответишь.

Джонни довольно улыбается, кусает чужую губу и говорит: «Обещаешь?». Мирон усмехается и кивает.

И ровно через тридцать минут Джонни, скулящий от боли внизу, раскрасневшейся, но возбужденный, шепчет:

— И это всё, на что ты способен? С твоей мамой пожёстче было.

— Ооо, шуточки про мамок пошли, отлично, — рычит Мирон на ухо, цепляется рукой за волосы и двигает бёдрами вперёд.

Окси сначала слышит только какие-то выдохи, скрип кровати и не разборчивый шёпот парня. Мирон жмурится, сжимает зубы и шепчет на ухо парню: «Суууука». Примерно в тот момент, когда Джонни тихо застонал под ним, дёргаясь бедрами куда-то вперёд. И Денис шепчет:

— Да, давай, унижай меня, матерись. Давааай, чёртово ты дерьмо.

Мирон повинуется: оскорбляет, рычит, матерится ему на ухо, тянет за волосы, царапает шею и кусает за плечи. И это реальное безумие. Кровать скрипит, Денис под ним дёргается, жмурится и едва стонет. Удовольствие скапливается в венах, течёт к сердцу, взрывается. Мужчина рычит, сжимает чужие бёдра и съерзывает простынь. Это как реальное падение, как сумасшествие. Ему хорошо, ему классно, ему безумно. Дададада.

Джонни ерзает, кусает губы и сквозь стоны шепчет имя мужчины, дёргается бёдрами, хватается за чужие плечи, едва царапает спину. Между телами скользят капельки пота и разряды тепла, микс возбуждения и наслаждения. Денис оставляет пару засосов около татуировки на шее, а Мирон кусает губу до боли и сильнее вколачивается в тёплое тело парня.

П р а в и л ь н о.

Всё, как надо. Всё нужно, необходимо, правильно.

В конце Денис улыбается, откидывает голову и смотрит в потолок. Мирон трётся носом об его ключицы, целует в шею и, опираясь на руки, смотрит на него.

— Шока я выбрал, да? — усмехаясь, спрашивает Мирон, даже толком не отдышавшись, вспомнив недавнюю фразу на версусе. — Обидно было, да?

— Я тебя сейчас к себе приворожу нахуй, если выёбываться будешь, — не смотря в глаза, отвечает Денис и тянется руками к чужой шеи, обхватывая.

— Для приворота, вроде, волосы ну… Сука! — орёт Мирон, когда парень тянет за его волосы и едва вырывает немного.

— Сказал же, что приворожу. Будешь меня с работы встречать, борщи хуярить.

— А я тебя в зад трахать? Вау! Это же ебать, как мило.

— Нет, не будешь. Это же было всё, на что ты способен? Десять минут, пару засосов и улечься спать? И ты до сих пор в строю мужиков?

Мирон опешил на пару секунд, но через пару секунд вспомнил, что Денис просто перефразировал его собственную фразу с версуса. И Денис говорит:

— Раунд!

— Сука, — рычит Окси, резко тянет его за волосы и валит на пол. — На колени, блять! Заебал.

Джонни больно ударяется об пол, сдавленно стонет и кое-как поднимается, опираясь руками на кровать. Окси садится перед ним с уже вставшим членом, ухмыляется и говорит:

— Займи свой рот хоть чем-то хорошим, — и тянет за волосы к себе.

— А поцелуешь? — кривая усмешка и Денис хватает твёрдый член за основание.

— И трахну. И ещё. Следующие три раунда за мной, понял? — рука сжалась на коротких волосах сильнее.

— Окей.

Мирону тридцать один, и у него всё правильно. Мирону тридцать один, и он прикрывает глаза, когда тёплый язык облизывает его член. Мирону тридцать один, и ему абсолютно чхать на нравственность и мораль. Мирону тридцать один, и у него «близко». Мирону тридцать один, и у него реальная искра, буря и безумие.

Раньше на Версусе вершились судьбы, рушили карьеры, зажигали звезды. Хорошее время было

-Цитата от andreev-sanya298

Раньше на Версусе вершились судьбы, рушили карьеры, зажигали звезды. Хорошее время было

Это было отличное противостояние