| meowssacre
Сообщения: 8,316
Регистрация: 12.06.2008 Откуда: s'cat'land | 
26 сентября 2010, 23:11
| | |
#1 (ПС)
| Третье Первенство Прозы. Второй Тур. Работы. судят:
Эдвард Руки-Ножницы
V.N.
NikiTikiTa
Эрнесто Заткнитесь
Тубус
Tha_Cool
bubble (???)
система - двенадцатибальная (от 1 до 12, 0 - нельзя)
для упрощения можно использовать систему 5 (раскрытие, оригинальность сюжета, интересность/динамичность повествования) / 5 (стилистика, лексика, владение речью, эмоциональный окрас, метафоричность и использование ср-в художественной выразительности) / 2 (общее впечатление)
в дальнейшем система преобразуется в 10/10/5
работы:
1. люблю порядок
Появившееся пятно не болело и не мешало вести нормальный образ жизни, но всё же, мнительный Марахов решил обратиться за советом к врачу.
- Глядите, вон там, на правой ягодице- выпалил он, зайдя в кабинет без лишних церемоний и, нагнувшись к доктору задом, спустил штаны.
Профессор Леверман бросил беглый взгляд поверх очков на поражённое место.
- Хм, да+ Когда появились первые симптомы?
- У нас была вечеринка, а на утро я обнаружил+ Но, доктор, взгляните повнимательней- всё стоя в той же позе, попросил пациент- Мне не очень видно, но иногда мне кажется что там что-то написано.
- Ясно. Наркотики? Однополые связи?
- Доктор, как вы можете?! Я известный телеведущий+ Ну разве, так сказать, для расширения мировоззрения, может и попробовал чего. Но никаких связей. Просто посидели с друзьями.
- Хорошо, тогда вы можете быть спокойны. Соня,- крикнул он ассистентке- следующий.
Но Марахов не двинулся с места.
- Доктор, к нам на передачу приходят сотни детей+ Ну, а если предположить что всё-таки эти, как вы их называете связи имели место?
- Молодой человек, тут нечего предполагать. Говорите правду, или ступайте и не тратьте моё время.- Профессор был непреклонен.
- Хорошо, всё что вы перечислили,- Марахов чуть не прослезился- всё это было. Теперь скажите что со мной? Я умру?
- Умрёте, но не сейчас. Да и вообще, наденьте штаны. Вас снимает скрытая камера.
Марахов как будто застыл, и только слово "розыгрыш" эхом отдавалось в его сознании. Это был конец его телевизионной карьеры.
2. rob
- Егорыч, по маленькой?- спросил Никитка, щурясь от утренних лучей солнца.
- А как же- ответил тот и, застелив кухонный стол газетой, принялся доставать закуски.
- По половинке- добавил он, налив из большого пузыря и, чокнувшись, осушил стакан.
Друзья пили, не обращая внимания на тот погром царивший в квартире. Скоро клубы пыли дали знать об обвалившемся потолке в коридоре. После, с огромным грохотом, попадали подвесные шкафы и полки. Но Егорыч был невозмутим.
- Ну, за нас- поднимая надбитый стакан, только и говорил он.
Вдруг печаль появилась на его лице.
- Кончается- вырвалось у него.
- Егорыч, что? Что кончается?- удивлённый спросил Никитка.
- Самогон кончается+ И мы снова окунёмся в пучину времени.
- Так, у меня есть- воскликнул Никитка и, вскочив, достал из кармана пару мятых бумажек. - Это я подарок дочке хотел купить.
- И всё-то ты врёшь.- с горечью заметил Егорыч- Ни дочки у тебя нету, ни жены... Да и вообще, ничего у тебя нет.
- А ты будто знаешь- огрызнулся Никитка, и уже собрался обидеться всерьёз, когда одна из стен рухнула и друзья увидели сидящего на краю кровати соседа.
- О, Матвей- обрадовался Егорыч- давай к нам, по маленькой.
Разруха придала квартире облик пещеры с сталагмитами в виде обломков стен. Багровое солнце освещало кухню, но никто не знал был ли это рассвет того же дня, закат, либо рассвет следующего.
- Егорыч, что-то газом запахло- раздался еле слышный голос.
- Да, не гони беса, Никитка. Какой газ? Давайте, по половинке- было слышно в ответ.
3. Саша Злой
Мария Степановна, в свои сорок с не большим, так и не нашла настоящую любовь. Толи запросы у нее были чересчур высокие, толи, окружающие мужчины не дотягивали до ее идеала, но она оставалась одинокой. И вот однажды темной ночью, возвращаясь с хмельного пира Вальтасара Степановича, она наткнулась на незнакомца!
(Ну, в принципе под пиром понималась пьянка с оргиями, просто Вальтасару Степановичу не очень нравилось словосочетание "Ебатся бухими", поэтому это все называлось просто - "Пир").
Незнакомец, был хорошо сложен, высок и красив, по крайней мере, Мария Степановна на это надеялась. Она робко потянулась и, потрогав его уши, сказала чуть слышно:
-Хм. Сережек нет! Значит не модник и не пидрила!
Она дотронулась до его груди и взвизгнула от счастья:
-О! Пальто! Значит интеллигент!
Мария Степановна начала ощупывать лицо незнакомца и уже представила, как будет счастлива с ним всю свою жизнь. Вот оно. Свершилось! Но в ее глазах появилась грусть в тот момент, когда она схватилась между ног мужчины.
-Хм! Какой холодный. Блин! Опять на памятник Ленину наткнулась!
Усталая женщина выругалась и пошла дальше, коря себя в душе за то, что не осталась на пиру Вальтасара Степановича и не отдалась первому попавшемуся пьянчуге, ведь теперь ей снова придется спать одной.
4. Марк
Думаю и здесь я ничего не найду, вряд ли что-то могло уцелеть после краха, еще недавно непобедимой, империи. Но что-то подсказывало, что сегодня, мне, несомненно, улыбнется удача, как в одной из моих прошлых жизней, которую я чуть не потратил впустую, если бы, не та вавилонская табличка. Хотя я мало что помню о той жизни, по сравнению с последними моими перерождениями+Так, похоже я нашел что-то интересное+
(начало не разобрать) "+и даже если меня убьют, то каждый из вас может стать на мое место! Да, каждый из вас, собравшихся здесь и жаждущих свободы! Вы, как и я хотите перемен. Я не собираюсь отсиживаться и смотреть, как сражаются мои люди! Я буду с вами биться бок о бок, братья мои! Знайте, кто пытается отсидеться в стороне, тот против нас! Мы не можем допустить бездействия! Ведь именно оно поставило нас в такое положение! Пусть нас проклянут ныне живущие, зато их дети будут благодарны нам во веке! +Каждый, кто боится умереть, пусть лучше уйдет сейчас, чем сбежит с поля боя, бросив товарищей+ Мой старший брат наставлял меня+
"+Брат, я часто рассуждаю о смерти. Как мы, люди, мало знаем о ней. Многие считают, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, а я думаю, что жизнь и есть это мгновение, проносящиеся перед глазами. Мгновение, которое мы более не увидим, оттого и так нам оно дорого. Брат мой, никогда не бойся смерти, ведь страх закрывает тебе глаза раньше времени, не давая насладиться этим мгновение сполна+ Вчера я нашел древнюю вавилонскую табличку+"
5. Мистик
Солнце кошкой лизало линялую спину пса и тельца блох - его вечных квартирантов . Этим прохладным октябрьским утром тёплые капли из той большой жёлтой миски были особенно приятны голодной овчарке. Тяжело дыша, пёс захромал вниз по переулку, уткнувшись сухим носом в асфальт, но это было скорее рефлекторно - на гамму запахов мозг реагировал слабо, чего нельзя было сказать о желудке, который, казалось, скручивался в спирали, сжимался в шарик и тут же с ноющей болью в грудной клетке пытался подняться вверх, вырваться из этого мира костей да кожи через горло. Впрочем, трое суток без еды ещё никому не шли на пользу.
Неожиданный, остро-утончённый и одновременно до жути простой запах - запах свежего мяса - сквозной пулей прогрыз стену прочих ароматов, пролетел по ноздрям и словно заполнил каждую клеточку тела, которые, подобно бунтующей толпе, скандировали "Мяса! Мяса!". Опыт, не успев открыть рот, захлебнулся в море этих голосов. Короткая трёхлапая перебежка - и вот челюсти пса уже сомкнулись на шмате вырезки.
***
- А вот и пёсик.
- Пап, я правильно держу винтовку?
- Да, сынок, молодец! - улыбнулся отец и похлопал семилетнего мальчика по плечу. - Ну, давай, прицелься хорошенько и нажимай на курок, когда будешь готов.
Мальчик, затаив от предвкушения дыхание и закусив губу, с усердием, присущим детям, прицелился. Стеклянный сосуд утренней тишины лопнул от резкого хлопка выстрела, и в небо в сопровождении осколков взметнулась стая птиц и одобряющий крик "попал!"+
6. Ампир
- Не беспокойте до завтрашнего утра, достопочтенная. - Как бы отрезала домработнице Марина с явным волнением в голосе.
Оставишь одной в просторной комнате, она разделась донага, впилась взглядом в зеркало и пристально рассматривала своё побитое возрастом, развалившееся на пуфике, тело.
Скоро прибудет важная гостья, а ведь еще не все приготовления закончены. Она обтерла грудь подсолнечным маслом, после тоже самое проделала с ягодицами и бедрами.
В комнату бесшумно проникла жданная Анна, у которой было в привычке создавать из себя неожиданный сюрприз. Но на этот раз все было по-другому.
Аня оцепеневши стояла и наблюдала за тем, как Марина сжимают свою грудь а другой рукой ласкает клитор. Все перемешалось, все мечты стали осуществимы, вся нерешимость вылилась в возможность реализовать тайные желания, и, решившись, она подошла к оголенному телу сзади и нежно обхватила левую грудь.
Марина чуть вздрогнула, но сразу, же поняла в чем дело. Обернувшись, она впилась в губы гостьи+
Дамы, лежа в кровати, курили.
- Огромное спасибо Вам, Анна Андреевна, Вы внесли в мою жизнь радугу радости, которую я боялась, что уже потеряла. Теперь я спокойна.
- И вам, моя дорогая Марина Ивановна. Вы меня так понимаете, вы так чувственны.
Ушел ровно месяц на приготовление. Записки близким, верёвка, мыло. Смерть Марины.
И Аня знала это наперед, но не верила огненной руке Софии Парнок и символической надписи "Менэ-тэкел-фарэс"+
7. Зиновий Плотный
- Джеймс, Лаура, угощайтесь: вот домашние пельмени, вот макароны, вот чай с конфетами.
- Ноу, тоуарисчь Володья, уедь вашим льюдям в блокаде нешего есть!
- Это заблуждение, дорогие мои гости. Так и напишите в своей газете: СССР переживает не лучшие времена, но даже сейчас остаётся сильной державой, у которой есть всё. Тем более еда - в Ленинграде сотни тайных складов продовольствия, люди сыты.
- Благодарью вас, тоуарищ!
Симпатичная девушка в шляпке протянула руку к вазе, и осторожно, двумя пальцами взяла конфету. Так же осторожно и неспешно съела. Владимир подавленно молчал. Джеймс, не притронувшись к еде, наблюдал за тщательно скрываемой ненавистью на лице русского.
- Зачем вам это надо? - спросил на чистом русском языке англичанин.
- О чём вы?
- Зачем вы делаете вид, что всё хорошо? Я же вижу по вашим глазам, что эту конфету вы бы лучше отдали своему голодному ребёнку.
- Не придумывайте чепухи, Джеймс, а пишите как есть. Советский Союз не нуждается в подачках.
- Хорошо, я напишу. Поедем к аэродрому, Лаура.
Как только гости отбыли восвояси, Владимир глубоко вдохнул холодный воздух и взъерошил свою шевелюру.
Да, этот англичанин был прав. Но на кону честь и достоинство страны. Пока нас боятся или хотя бы уважают, удара в спину произойти не должно. И пусть уже сегодня от голода умрут его дети, умрут ещё сотни детей в Ленинграде, но мы соберёмся с силами и сокрушим захватчиков! Лишь бы это поскорее случилось, иначе защищать и освобождать будет попросту некого+
8. Маарид
…
Пальцы держали шею настолько крепко, что вес тела практически не ощущался. Напоминая забавную тряпичную куклу, прижатый плотно к стене парень, мог только беспомощно дёргать из стороны в сторону ногами.
- Ты не посмеешь, - не столько от мгновенного движения руки, сколько от шока увиденного, девушка смолка. Неизвестный, в безвкусном старомодном пиджаке, одной рукой держа над полом, почти на полметра, за горло парня, другой коснулся её рта. Повернув лицо, в тишине коснулся указательным пальцем губ и, достав из-за спины длинный и невероятно узкий нож, с силой воткнул в плечо. Посыпалась штукатурка под обоями, левая рука пронзённого судорожно задрожала и капли крови, стекающие по ладони, разлетались вокруг на большом расстоянии. Лицо девушки исказил ужас, парень не проронил ни слова, а его синеющее лицо указывало на то, что рука незнакомца держала куда крепче вбитого в стену клинка.
Незнакомец смотрел прямо в глаза своей жертве, не отрываясь, по его лицу скользнула улыбка.
- Так нельзя, – почти полушёпотом вымолвила девушка. – Тебя видели почти пятьдесят человек в отеле и охрана за дверьми, ты просто не уйдёшь отсюда.
- Значит, это мой Валтасаров пир? – еле слышно подумал он вслух, не оборачиваясь к девушке. Улыбка, касающаяся уголков его рта, превратилась в ухмылку, глаза по-звериному сузились, выразив хищный взгляд. Не отрываясь от глаз истекающего кровью парня, он достал второй нож.
- Тогда, это будет медленно, – смех разнёсся по комнате.
…
9. фидерляй
Пустые бутылки, разбросанные по полу, посуда, остатки еды... но больше всего удивила Васю появившаяся на стене гостиной надпись. В ней не было ничего загадочного, но выглядело всё это как минимум странно: фраза "хуй тебе" красовалась, накарябанная на обоях, на самом видном месте.
"Вот свиньи, устраивай им потом вечеринки.- подумал он, силясь припомнить вчерашнее- Да я и сам хорош". Тут он вспомнил как, сидя на кухне с Наташей, мямлил ей что-то невнятное. Всё представлялось ему как в тумане. Она посерьезнела, опустила глаза. "Мы же давно дружим" вспомнил он её ответ... "Вот поц. И надо было мне лезть."
Немного придя в себя, Василий решил узнать, кто же всё-таки попортил ему стену.
- Ну здорово, плясун.- набрав номер, услышал он голос Данилы.
- Ну, ну. Кто тут у меня так начудил вчера?
- Не помнишь, Казанова?- Данила залился смехом.
- Говори, давай. И без твоих шуток хреново.
- Мы сидели на кухне, пили, помнишь? Потом пошли ко всем. Наташка стояла у стола и накладывала кому-то салат...
Тут Вася начал вспоминать и кадры вчерашней ночи, наскакивая один на другой, начали проясняться в его сознании. Он вспомнил розовые губы Наташки. Как она отвернулась. Потом пили. Обида стала переходить в негодование. Гостиная. Она, как всегда, нежно улыбнулась завидев его. "Наташка,- закричал он стянув штаны и болтая голыми мудями вперед-назад- ХУЙ ТЕБЕ". "Что?!" она не могла поверить в происходящее. "Х-У-Й Т-Е-Б-Е" царапал он кухонным ножом обои.
10. Слеза
Глазными трещинами человек жадно пожирал, скопившихся в углу, тараканов.
Таракан Афанасий: Это кто на нас так смотрит? Уххх, злодей!
Таракан Евлампий: Ну это тот оболтус, что снял у хозяйки этот чушатник. Теперь он будет жить с нами. Как говорится, Welcome! Добро пожаловать в ад! Кха-ха-ха+
Человек тут же рухнул на кровать, наверняка из-за того, что был состоянии сильного алкогольного опьянения, так как никакой здравомыслящий человек не арендует за столь большую сумму настолько убогую конуру.
Наступило утро. Петухи, находившиеся на зоне, что вблизи места его нынешнего обитания, начали свои утренние трели. Вечно тарахтящий холодильник не давал ни минуты спокойствия. Казалось, что там монстр, который вот-вот выскочит оттуда. Но от голода не избавит ни плотное одеяло, ни шкаф, в котором можно забыть этот детский страх. Дверь холодильника была отворена, в нем находились все еще годные для питания продукты, что остались от прошлого квартиранта. Он взял оттуда банку майонеза, полпалки колбасы и открытую банку с консервированными персиками. Положив на стол пищу, он незамедлительно стал завтракать Вместо того, чтобы жевать, он лишь проглатывал данную еду, видимо из-за того, что был дико голоден.
Внезапно из-за падения со стула его голова оставила короновидный след. Изо рта и глаз полилась кровь, оттуда стали вылезать тараканы, заполоняя все его лицо+
Таракан Афанасий: Кто это? Я их не знаю!
Таракан Евлампий: Это наши друзья, нынче мода на красное+
11. El Shellador
Кристально честный чиновник Курочкин любил смотреть на людей, как на дерьмо. Признаться, не каждому нравилось его хобби, но как тут возразишь – заместителю-то министра внешней торговли СССР. Бывает, выйдет кристально честный чиновник Курочкин из своей новостройки, пнет кучку, собранного мусора, глянет на старушку-дворника и промолвит с укоризной: «Рано, вас тварей, из гулагов выпустили. Мести совсем не умеете».
Кристально честный чиновник Курочкин любил откушать телячей вырезки и частенько отправлял своего помощника по личным делам Ломового Ваню купить на рынке ему пару килограммчиков. Ваня свою службу знал. Мясо брал по себестоимости, а себестоимость была странная – получал кристально честный чиновник Курочкин и мясо, и денежки предпринимателя Геннадия Палыча, что, кстати, жил по соседству. Об этом кристально честный чиновник Курочкин узнал от Вани, когда отправил его с просьбой в восемь вечера к соседям прекратить общаться и чекаться рюмочками – хозяин с устатку. Свадьбу единственной дочери Палыча в тот день пришлось перенести по причине неожиданного отъезда жениха и тестя в отделение лицевой хирургии.
Вот и сегодня кристально честный чиновник Курочкин внес лепту в улучшение советской милиции, сломав нос забавы ради местному участковому, не зная, что завтра уже не будет ни СССР, ни его министерства, ни теплого местечка для кристально честного чиновника Курочкина в рядях строителей новой России.
12. Rodalleh [SLE]
Порой люди бывают крепче каменных стен. Не телом, но внутренним стержнем - настоящая сила, она ведь рождается в голове.
Тридцать лет назад вместе с той самой силой его голова породила три голоса. Он даже успел к ним привыкнуть, а они привыкли к нему. Первый голос знал все его слабости, второй озвучивал, как ему казалось, мысли других людей, а третий корчил из себя мудреца, будто пытаясь переплюнуть свой возраст. Но когда он напивался - с русским размахом+ в хлам+ вопреки словам врачей и противопоказаниям препаратов, которых он пил слишком много, чтобы обращать на них внимание, голоса отрывались и несли полную ахинею.
- Время. Ты правда думаешь, что сможешь остановить время?
- Прочная оболочка не означает, что и внутри стальной сплав.
- Разница между полупустым и стаканом и на половину полным кроится лишь в восприятии.
- Остановить время. Этот диск "Сплин", который ты не достаешь из автомагнитолы. Он нужен тебе для этого.
- Нет, прочная оболочка нужна для защиты того что внутри. Сила и слабость неразлучны.
- Разница между предательством и изменой кроится лишь в восприятии.
- Этот диск не вернет тебя на 7 лет в прошлое. Ты другой. Другие они. Ты прячешь в магнитолу воспоминания!
- Свобода рождает ветер. Слабость рождает силу. Лети.
- Разница между жизнью и смерть кроится лишь в восприятии.
Подсознание ему больше не принадлежало. И он привык. А голоса свыклись с его смирением. Нет ничего веселее, чем пилить ветку, на которой сидишь.
На следующий день Вавилон рухнул.
13. DiMonk
Хандра ближе к вечеру стала просто невыносимой.Уже 3 дня в кармане ни копейки,интернет безнадежно отключен за неуплату,а коммунальный долг вполне соизмерим с внешним долгом Украины.Несмотря на это,именно в этот момент,душа просила праздника,пускай и небольшого,но ради поднятия настроения можно рискнуть.Слава Богу,мобильник еще фурычит,более того,на лицевом счету завалялись некие средства.В итоге были найдены Леха и Миха,готовые поддержать меня в трудную минуту,а заодно и пропустить по стаканчику.И было совсем здорово,что у Лехи сегодня на стройке дневная зарплата.Этих финансов вполне хватило нам троим на бутылку водки,банку огурчиков и совершенно потрясающие 1.5 литра напитка "Крюшон".Через час разум был завоеван алкоголем,а вскоре мы потерпели поражение в неравном бою с работниками милиции.Сидя в кутузке,к нам троим явился мудрец Бодун и с радостью пересказал каждому события вчерашней феерии.Из милицейского пергамента следовало,что нам необходимо подписать безоговорочную капитуляцию в виде штрафа,а также возместить моральный ущерб бабушке Симе,которая по ошибке была принята за ангела порока и подверглась незамедлительному гонению с края парковой скамьи,где позже и происходило вышеупомянутое народное гуляние.
14. Arse64rus
В углу огромного зала, объём коего не поддаётся глазу человека и законам геометрии, зависнув в воздухе размеренно светил лик синеватого оттенка. Пирующие называли его Высшим Разумом, хотя и породили его сами. За длинным столом, без опор и ножек , из непонятного материала, сидели все лучшие и величайшие представители сей расы. И хотя человеческое ухо не услышало бы ни слова, разговор был очень оживлённым.
-Асантар, подумай только! Мы уже точно на вершине прогресса! После того, как наши могучие умы создали Великий Разум, нам просто нечего захотеть! Он за нас один теперь правит всем на этом единственном куске земли среди океанов!
В углу, синеватого цвета лик, засветил с большей силой.
-О, Моак! Друг моих мыслей, ты прав. Теперь мы и в правду величайшие создания на всём свете!
Лик Великого, начал ярко переливаться наблюдая за сим пиром и нарастающими хвалами себе и своим силам. Он сомкнул зубы, и материк начал незаметное движение вниз.
-Нам и повелителя не надо, мы каждый и есть великие повелители!
Это тщеславие криком раздавалось в головах молча пирующих гостей. Никто и не заметил отсутствие в комнате синего призрака.
Стук в ворота, и все на десятки секунд стихли, и разом отправился вербальный вопрос с целью узнать гостя, но тут же по их головам как будто ударили изнутри, сигнал был отражён. Двери распахнулись. И в комнату с празднеством Валтасара, стоя на врывающемся потоке воды, гордо появился высокий мужчина, слепящий синим светом. Последним светом Атлантов.
15. Истерика
- Вам на какой этаж?
Соседи все еще не узнают меня.
- Нам на небо.. Так ведь, детка?..
Да, дорогой.. А небо сегодня располагается на одиннадцатом этаже и даже в одной конкретно взятой квартире.. Идиот.
Твое тело - наживка для моих нежностей. И я притворюсь прилежной. Тоже прилягу.
Дешевый перегар vs. Изысканный парфюм. Счет не в мою пользу. Но это так мило. Я - размытое изображение самой себя - твой пот растворяет меня в постели. Я -Истерика. Я -это Я в n-ой степени. Слишком много. Слишком незначительно..
Ресницы скрещиваются в такт раскачивающейся кровати: *шарк* *шарк*. И из-под этого штрих-кода глаза изучают потолок. Желтый. Брошу курить. Точно!. Но сначала брошу врать себе. Голова - мусорка.
- Тебе хорошо?
- Да..да..
Мне всегда хорошо думать на этих шелковых кусках ткани..
А я тебе говорила, что твои "сюрпризы" превращаются в назойливых мух. Не то, чтобы я не любила эту близость.. но я чувствую себя именно тем, над чем обычно кружатся эти мухи. Кто тебе сказал, что примирение должно пахнуть сексом? Кто тебе сказал, что торжество я отмечаю исключительно в постели.. и исключительно с тобой? Что ж, наслаждайся своим праздничным тортом. Спи мордой в торте.
Спи, мой милый, пока я душу тебя шнуром от телефона..
16. Капитошка
Шикарное, невероятно красивое и дорогое платье от Ив Сен Лорана валяется на полу. Жесткий корсет помнит форму тела, а пышные юбки упали на мягкий ворс ковра таким образом, что кажется, будто в полумраке комнаты лежит женское тело. Я делаю глоток «Grand Amber». Бренди и кровь. Терпкий вкус боли с легким ароматом миндаля и шоколада. Кровь - чтобы заставить себя жить - организм слишком обессилен страданием, а бренди - единственное, что позволяет забыться, хоть на секунду. На один короткий миг, когда густая приторная жидкость прокатывается по горлу теплым живым комком, стирая металлический привкус крови. Я вышел в главную залу, гости уже были в предвкушении Нового Года. Банкир вместе с министром обсуждали ликвидность своих вложений и то куда поехать отдыхать на Рождество. Один с пеной у рта расхваливал ГОА, другой пляжи Мальорки. За столами в вечерних нарядах поднимали тосты: за любовь, за их накрытый стол, за чьи то деньги. Народ веселился, пил и любовался огнями елки.
А этим временем под Грозным, отчитывая куранты под взрывы снарядов, и сжимая в руках, спаситель АКС, Пуликовский встречал свой Новый Год. Константин и все из «Петракувского мотострелкового полка», они были первыми, кто столкнулся с новым витком войны. Войны, за успех которой гости пили за моим столом. Через годы в учебниках скажут о неожиданности происходящего ныне. Но это будет ложь. Главным гостем на этом праздновании Нового Года был не Дедушка Мороз, а Леди с Косой.
17. Владимир Громозекин
Небольшая спальня. Возле шкафа стоит кровать, в ней лежит Владик. Он медленно потягивается так, что из-под одеяла показываются ноги. Гулко в тишину врезается телефонный звонок. Владик подходит.
В Л А Д И К Алло. Спасибо, тёть Марин. Спасибо. Шесть лет. Да, уже ушли на работу. Спасибо. До свидания
Он кладёт трубку на рычаг, обувает тапочки и направляется на кухню. Бабушка ещё не проснулась. Её вставные челюсти застыли в стакане с водой, накрытом керамическим блюдечком. Еле слышен запах елея. Входит бабушка.
Б А Б У Ш К А Выдрыхся!
Она достаёт коржи для торта, берёт стакан с челюстями и уходит в ванную. Слышно, как шумит вода. Владик молча сидит на стуле и рассматривает тапочки на ногах. После слезает со стула и идёт к телефону. Вытаскивает телефонный справочник и долго его листает, затем сосредоточенно насупившись, крутит наборный диск.
В Л А Д И К Алло. Здравствуйте. Заберите бабушку. Нет. Мне шесть. Алло. Алло.
Положив трубку, Владик нахмурившись смотрит на дверь ванной, идёт к кровати, ложится. Внезапно в прихожей слышится хлопок, запах елея становится всё насыщенней. В спальню заходят два церковных батюшки.
Первый вошедший выдёргивает Владика из-под одеяла и, держа за подмышки, подымает над собой. Второй поп приподнимает кровать. Первый - швыряет мальчика грудью о паркет, второй – тут же ставит ножку кровати на спину Владика. Оба, придерживая вырывающегося именинника, встают спиной к кровати и с размаху садятся на неё. Слышится сдавленный выдох Владика.
18. адри
Смотрели фильм итальянского гомосека Пазолини, где во время второй мировой войны подростков ебали и заставляли говно есть? Он вроде сало или 120 дней содома назывался. Не? Не смотрели? И не стоит. Если уж так хочется взглянуть на говноедство, то рекомендую остановить свой выбор на Зелёном Слонике, там это всё как-то веселее. Но это так, чисто мысли вслух, а расскажу я вам вот какую телегу:
Сидят, значит, мужики на кухне, водку хлещут. Ну и естественно, как это принято, беседу ведут:
- Шеф вреча, пидорас, бушевал, - говорит первый, - мол объект мы весь засрали.
- Да блядь ваще гандоны штопанные, их ебать надо и в хвост и в гриву, - отвечает ему второй.
- Ну ничё, мы с мужиками спиздили матерьялов всяких, загоним скоро, лодку себе куплю для рыбалки.
- А-а-а... Лодка - это заебись.
Ну вы в общем поняли, какого плана пиздёж был. После лодки они обсуждали рыбалку, после рабалки жидов, после жидов, баб, потом опять жидов, потом жизнь, ну и опять жидов. А у одного из мужиков жена и есть жидовка, и второй ему и говорит:
- Жидовку ебать - это пиздец. Ты её ебёшь, а от неё воняет.
А второй почесал репу и говорит:
- Да нет, вроде не воняет.
А жена эта как раз сидит в гостинной, смотрит хуйню какую-то по телевизору. Слышит как мужики горланят на кухне, сидит злая, значит, и говорит себе под нос свой жидовский:
- У меня менстра, а они Валтасаров Пир блядь устроили.
19. Обыкновенный
Если вы хотите, чтобы жизнь улыбалась вам, подарите ей сначала свое хорошее настроение.© Спиноза
Сараево, 1993 г.
- Сэр, настоятельно рекомендую нам уехать. В городе военное положение. – Глаза тур помощника искрились ужасом.
- Бросьте, Майк, я заплатил огромную сумму. Сейчас лето, у меня отпуск, и я намерен осмотреть достопримечательности этого городка. Вперед! – Господин взмахнул тростью.
Минуту спустя они шли по опустевшим тротуарам. Кругом звучали выстрелы. Господин шел уверенной походкой и любовался архитектурой. Майк оглядывался, прижав к груди саквояж. Внезапно помощник не выдержал и с громким криком побежал прочь. Впрочем, крик его прекратился так же внезапно.
- Ай-яй-яй, - не хорошо переходить дорогу в неположенном месте, - с неким сочувствием сказал Господин и побрел дальше. Навстречу неслась толпа беженцев. Они таращились на него, как на Санту в разгар пляжного сезона.
- Прочь! Уходить! Война! – успел пролепетать чумазый джентльмен на ломаном английском.
- Эй, отличный денек, не правда ли? И куда все бегут… - Раздался хлопок. Он обернулся и увидел груду мяса на асфальте.
- Поспешишь - людей насмешишь.
Тут Господину захотелось выпить чашечку кофе. Он сел за столик и прикурил трубку в ожидании официанта.
- Доброе утро, сэр, отличный денек в нашем славном городке! Что будете заказывать? - зубы молодой Леди светились искренней улыбкой.
Господин несколько оторопел.
- Э-э-э Вы? Как?! Но… Здесь же войн…- он не успел договорить, как одна из шальных пуль пробила сердце.
- Ах, да, совсем забыла. У нас не курят. – сказала Леди, все так же улыбаясь.
20. Огурец мозга
Тусклая лампочка слабо освещала грязную, бедно обставленную комнату. В комнате находились двое. Один из них, худой и небритый, сидел на шатком деревянном табурете и неторопливо говорил подпитым голосом.
- Сань, ты всегда был долбоебом, и даже умер как долбоеб.
Второй, уже изрядно объеденный червями, висел в петле.
- Ты всегда доставлял окружающим сплошные проблемы, мог бы хоть попроще – закинулся бы большой дозой в подъезде, сдох бы с кайфом и нашли бы тебя быстро.
Висевший под потолком не отвечал. Неожиданно сидящий рассмеялся.
- Сань, а помнишь, как на твой день рождения… Сколько там тебе было?.. А, да не важно… Мы тогда шлюх заказали, а ты до их приезда нахуярился, и когда они подъехали – блевал в сортире. Тебе потом самая страшная досталась!
Саня никак не отреагировал на эту историю. Опарыши продолжали пировать на мертвом теле. Они почти целиком облепили то что когда-то было лицом, ползали по одежде, веревке, и даже в луже зловонной жижи на полу.
- Кому теперь хочешь создать проблемы? Медикам или пожарным? Хотя стой, лучше ни говори ничего.
Сидящий поднялся с табурета, взял стоящую подле канистру и выплеснул все ее содержимое на труп. Потом закурил, постоял некоторое время, пуская кольца в потолок, отошел подальше и стрельнул окурком. Труп тотчас вспыхнул, обдавая комнату жаром.
-Прости, друг, смердит тут от тебя сильно.
Он развернулся и поспешил к выходу.
Личинки так и не успели превратиться в мух.
21. бабыдуры
Никита рос в детском доме с самого рождения и ровным счетом ничего не слышал о своих родителях, кроме того, что они просто отказались от него. Всё время проживания в этом злачном заведении - иначе его не назвать, сопровождалось периодическим избиением и подавлением вербально, что было не менее унизительно и губительно для психики. Хотя преподавательский коллектив и директор называли это "воспитательным процессом".
Самым удивительным местом для Никиты оказалась библиотека - там было тихо, а библиотекарша была добрая и тучная дама, которую все называли просто - "тётя Света". Тётя Света называла его "сынком", объясняя это его сильным сходством с её погибшим сыном. Однажды тётя Света невзначай подсунула ему книжку, и прошептала на ухо: "Держи. Спрячь, чтобы никто из начальства не видел. Читай, учи, когда выйдешь отсюда, обязательно выбьешься в люди". Это оказалась книга по психологии. Никита ночами не спал и взахлёб читал, толи от того, что ему было интересно, толи ему дико нравилась перспектива солидного и успешного человека. Тайком тётя Света подтягивала его по остальным предметам, благодаря этому он поступил в ВУЗ по специальности психотерапевт.
Аддиктивность к книгам не позволяла ему спать неделями, всё это, вкупе с детством сказалось на его восприятии мира. Постепенно отклонение переросло в заболевание. Беспечность к своему разуму может позволить тараканам править и пировать. Аддитивность его рассудка не поддавалась сомнению - шизофрения.
22. Надцатое Мартобря
Онисим проснулся, досмотрев сон своего детства до конца, когда за окном снег ровно клал попону. Лист календаря был алым. Надцатое мартобря - день негласного прощёного воскресения.
Жена Онисима уже на ногах, ведь сегодня будет много гостей.
- Ах. С днём рожденья, Сим. И прости меня за всё, - сказала она, зарёванная, нарезая лук.
- Бог простит. - Ну, зачем это.. - добавил он, посмотрев на стол.
- Так уж в следующем году тебе сорок - не отмечают. Вот за два года сразу! Да и когда ещё попадёт на заговенье!
Он смиренно принял душ с детским мылом; бреясь, порезал щеку как подросток; молча оделся, сказал жене, что будет к обеду и вышел в крепкую советскую зиму и последний день масленицы перед Великим Постом.
Он ехал в автобусе к матери, и его преследовали запахи из сна, ведь сны не пахнут. Он ехал туда, где родился, проезжал по знакомым кварталам, улыбался домам в натёртую кем-то дыру в узоре морозного стекла и досматривал добрые сны, пока ровно шёл снег.
Пока ровно шёл снег, жена Онисима бегала из кухни в комнату, встречала гостей, усаживала их, обещая именинника. Стол был небогат, но накрыт от души, и самое главное - на столе были золотые блины. Все ждали.
Когда говорить было уже не о чем, а Онисим всё не шёл, его жена сказала:
- Ну что уж. Так и блины остынут.
И люди ели, выпивали за его здоровье, когда Онисим, прижавшись щекой к заиндевевшей проруби окна, доехал до конечной. Праздник плавно перешёл в поминки с блинами, а жена ревела и всё переживала, что он не спросил у неё прощенья.
23. Za4emmNe
Облако, будто старый алюминиевый дуршлаг, лениво цедит мутные струйки солнечных лучей. Дед Ефим наблюдает за парой взмыленных солдатиков – умаялись – и то, поди, с утра копаются.
Поговорить бы с кем, да соседи-то вооон – штабелями лежат, пялят стекляшки глаз – кто в небо, кто на обугленные печные трубы среди пепелища, а кто, как дед – следят, чтоб работа шла, чтоб в срок новый дом готов был переселенцам в лучший мир.
– Сколько ж жору в тебе будет, пропасть ненасытная! – бормочет старик, сворачивая цигарку.
– Чего там гришь-то, дед? – поднимает голову один из парней, рыжий Хлопков – копать надоело – смерть! – Покурим, Андрюх?
– Ну вас к чорту, и так не кончить засветло.
– Да ты перекури уже – сколько ж ей, окаянной, рот разевать? – чиркает сырой спичкой Ефим.
– Глянь – заговаривается! – подмигнул напарнику Хлопков. Тот, не бросая лопаты, сердито покосился на обоих. – Ты об чём это, старый?
– Как о чём? – ухмыляется довольный дед. – А не вы ли сейчас Землю-матушку, почитай, с ложечки потчуете?
Солдаты переглянулись.
– Ей теперь любо-дорого – еда сама себя подала, сама себя в рот положит да и закроет за собой, вот как вы сейчас, – дед кивнул на лопаты. – Пастей-то много у ней: одна захлопнется – другую разинет. Это когда мирно, у неё вроде как пост, а в войну – ну чистая Масленица! Отожрётся за лихие годы на дармовых харчах, а там опять на голодный паёк…
– Шёл бы ты, дед! – харкнул в ржавую глину Васильев.
Посерьезневший Хлопков прислушался к гулу штурмовиков вдали: «Не стать бы десертом…»
24. ТТЛСД
Она свистела где-то далеко, очень далеко, эта мина. И вдруг прилетела к нам. Мы, такие несчастные, измученные голодом и комьями грязи на воротниках, на секунду закрыли глаза.
Лопнула окружавшая нас тишина, и в мозг всверлился рокот железа, безжалостно смешивающего землю окопа с телами людей. Затем снова ни звука. Дрожащими ладонями я вытер пыль, покрывшую лицо. Воронка была метрах в двадцати, разделив окоп точно пополам. Гарь проникла в легкие вместе с первым после взрыва вздохом.
Меня трясли за плечо. Из наших, с моей стороны окопа. В руках у него грязный сверток, на кителе красные пятна. "Что?". Отчаяние на его лице. Присматриваюсь. Это не сверток, кусок формы, скорее всего, рукав, а в нем - оторванная кисть. На безымянном пальце кольцо.
Был женат только один из тех трех, что простояли ночь с винтовками наперевес. Днем они сидели над ящиком, в середине окопа, перебирая гильзы в поиске неотстрелянных патронов.
Слезы в глазах друга, он, опустив руки, рыдал. Но, когда он посмотрел в мою сторону, во его взгляде был ужас. Я инстинктивно обернулся. В том конце окопа стоял на коленях лейтенант и сгибался от судороги. Нет, он что-то поднес к лицу. Кус мяса, лейтенант ел его, широко открывая рот. Он поднял голову и, заметив нас, стал пятиться назад. Раздался выстрел.
Мой друг медленно опустился на землю. Пистолет был им отброшен в сторону. Я устроился рядом и, положив руку ему на плечо, прошептал: "Месяц без еды..." Как только я замолчал, где-то вдалеке засвистела мина.
25. Судный день
Холодное лезвие разрезает кожу. Девочка плачет, но рука Ангела не дрогнет. Капли крови стекают со спины на кафель. Маленький человечек визжит и пытается вырваться, но крошечные запястья держат сильные мужские руки.
- Отпускай ее.
Руки разжимаются, девочка делает шаг и поскальзывается на маленькой лужице собственной крови. Вскочив, она бежит к автоматическим дверям, которые захлопываются за ее спиной.
- Давай мальчика.
В темном углу помещения шевелится обнаженное тело, пытается вжаться в стену, исчезнуть, испариться. Руки находят его и тащат на свет. Непрекращающийся гнусный вой издает маленький детский рот. Ангел улыбается. В его руках нож сверкает, с хирургической точностью нанося знаки на напряженную от боли спину.
"СТОЙ,
СМЕРТЬ ИДЕТ,
ПОКАЙСЯ,
ОТПУСТИ ГРЕХИ"
Крик мальчика сливается с голосами, повторяющими шесть слов, начертанных на коже. Художник обходит полотно, и на щеках и лбу пишет по слогу "ПО-МИ-ЛУЙ".
- Отпустите его.
Ангел кричит мальчику в догонку хриплым голосом: "ПРОСИ ГОСПОДА ПРОЩЕНЬЕ, ПРОСИ ГОСПОДА!"
Кто-то пошел вниз, где в темноте, глотая куски плотного воздуха, сталкиваясь, бегают испуганные дети. Их толпа сама толкает новых жертв в руки мужчин.
В это время, разбивая стекла, в здание влетают дымовые шашки.
Ангел шепчет: "Мы предупреждали" и вырезает кривые буквы у себя на груди: "СТОЙ..."
Кто-то, сидя на полу, втягивает в себя густой сигаретный дым и подносит провод к клемме взрывателя, после чего все они исчезают в огне.
26. Хуан
- И ты, несчастный, таким образом проводил свои вечера?
- Да, мою жизнь нельзя назвать интересной, я привык к тому, что не помню своего вчера и планов на завтра.
- И тебя это не гложет?
- Нет, я полагаю, что так живут абсолютно все.
- А сейчас? Что поменялось?
- Когда это в первый раз случилось, меня трясло от волнения, я совершенно сошел с ума!
- Тебе нравится, я прав?
- Да, я живу в параллельном мире, созданном мною же. Не понимаю, как я раньше жил без этого, как все остальные живут.
- Думаешь, кроме тебя никто не пишет?
- Я не знаю таких людей.
- Но ведь все люди писали, ровно до того момента, когда повзрослели, до того, как их подмяла под себя работа или что-то другое.
- Нет, ничто не заставит меня бросить. Я умру, когда закончу творить.
- Хочу только подметить, что так говорят почти все.
- Ты сегодня очень рано.
- Я знаю.
- И как дела?
- Вполне.
- Как спится?
- Каждый день теперь как часы, никаких терзаний.
- Значит, всем доволен?
- Да, всем...
- А ты чем вчера занимался?
- Не помню, ничем особо не занимался.
- Не помнишь?
- Тем же, чем всегда.
- Понятно. Кстати, как твоя книга? Какую главу пишешь?
- Я пока не пишу, нет времени, устаю много.
- Даже перед сном?
- Ночью нет никакого настроения писать. Я пробовал пару раз.
- И?
- Не лезет в голову ничего.
- А давно пробовал?
Глаза Хуана сверкнули, но он быстро опустил глаза.
- Давно...
- Вот как.
Неловкая тишина.
- А как ты думаешь, отсутствие вдохновения и все прочее... Это как-то связано с тем, что ты умер от волчанки в прошлом году?
- Может и связано.
27. Collapse
Дима забивал охуенный косяк. Третий за сегодня. Скрутив на конце бумагу, он отхлебнул Реми Мартина и уставился в одну точку. Элитная проститутка Анжела была не против такого положения дел, и, вытянув под одеялом стройные ножки, хлопала ресничками. Он снял её за 600 долларов. Она приготовила ему ужин. Ему было 29, ей - 18. Раскурившись они говорили всю ночь. Дима был джентельменом, надеясь, что блятская сущность куклы напротив капитулирует.
-Зачем тебе это всё? - спросил, не отводя глаз от собеседницы Дима, выливая в бокал остатки коньяка.
Девушка смотрела на него, и казалось, была в трансе.
-Жене, Братику 4 года. У него лейкемия - проскрипело, как из закромов души.
-Курить будешь?
-Давай.
-Минуту.
Высыпав прям на одеяло пол пакета марихуаны, вслепую, отработанным до автоматизма движениями, он скрутил две аккуратные ракеты, не отрываясь от её глаз.
-Какие шансы?
-Нужно лечение. Срочное. В Израиле. И мне...мне всё равно. - виновато глядя на Диму выдавила девушка, всхлипнув, растворяя тушь под глазами.
-Я дам денег, а ты перестанешь это делать. Согласна?
Анжела удивленно уставилась в глубину то ли зрачков, толи души клиента.
-Согласна?
-Да.
-Замечательно. Тебе налить?
Анжела, улыбнувшись, тихо кивнула, до конца не веря, что это не сон.
Обнявшись, они крепко уснули.
________
Этажом ниже Петр Иванович, алкоголик со стажем, перед сном решил покурить в постели.
Женя умер в Самарской больнице.
28. Галдак
В этом действительно что-то сумасшедшее. Твоя невероятная красота, моя испарившаяся угрюмость, само место заставляет кружиться голову. Длинная, километровая колонна в греческом стиле вознесла нас на высоту, где облака кажутся соседями по лестничной площадке.
Внизу, у основания колонны плещется море неторопливыми голубыми волнами. Легкий ветерок слегка загибает края белой скатерти.
Мы одновременно встаем со своих стульев и, наклонившись через половину стола, целуем друг друга в губы. Сладкий вкус счастья, ты улыбаешься мне, я улыбаюсь в ответ. На столе возникает бутылка сладкого красного вина. Разливая по бокалам, стараюсь не пролить ни капли, изображаю из себя галантного официанта. Ты в восторге, берешь своими тонкими пальчиками ножку бокала и смотришь содержимое на свет большого оранжевого солнца, которое медленно вращается вокруг колонны.
Мы соприкасаемся стенками бокалов, и они с дребезгом лопаются, превращаясь в осколки, которые впиваются в руки. Скатерть залита алым вином, усыпана стеклом. Я не успел осмотреть твои руки, когда покачнулась колонна. Мы подбегаем к краям площадки.
Маленькие обнаженные люди с рыжими волосами раскачивают колонну. Затем, стоя по пояс в воде, стучат по колонне кувалдами, откалывая куски. И при каждом ударе мы вздрагиваем. Я тебя обнимаю, шепчу: "Не бойся".
Колонна с грохотом падает, давя собою людей, и мы дробимся на капли, растворяясь в синеве волн, которые, вспенившись, шепчут нам: "Вернулись..."
29. vs.
«Ешь, Санька, ешь. Теперь нескоро яблочек то своих покушаем» - Виктор потрепал сынишку за волосы, улыбнувшись, как будто, слегка виновато. Саня сорвал еще три плода с повалившейся на землю ветки, пару из которых, предусмотрительно отправил в карман куртки-ветровки. Он надкусил любимое «Анисовое» и стал с аппетитом пережевывать, рассматривая дачу, с которой ураган посрывал и разнес по огороду куски кровли. Он старался это делать, хмуря брови, но на лице все одно читались интерес и даже некое торжество. Ему было несколько стыдно за свои мысли, но так хотелось рассказать соседским пацанам в городе, что сделала стихия на их небольшом тихом дачном участке. Вдруг из-за спины послышались шаги и мамин голос: «Вить, ну что там? Хоть что-то от дома осталось? В парнике то все градом попереколотило.» «Главное стены целы. Остальное восстановим.» - попытался подбодрить ее муж. «А здесь что? Неужто яблоню повалило?» Виктор подождал, когда подойдет жена и обнял ее. «Ну как же так, Вить? Это же наше с тобой дерево. Помнишь?» «Помню... Конечно, помню» - он обнял ее еще крепче: «Ну ничего, соберите яблок, Сейчас домой поедем. А с завтрашнего дня у меня тут куча работы. Починим дом, баньку отстроим. А на будущий год, весной, яблоньку посадим. Точь-в-точь такую же»
30. Eastern
..и я уже занес было руки над клавиатурой и..
Пальцы, будто коршуны, зависли над кнопками! Еще мгновение и на мониторе ровным черным ручейком польется кровь первой жертвы. Хотя, если приводить параллели с птицами, то таких, как я, скорей называют стервятниками, падальщиками светского мира. Мы берем обычные фотографии знаменитостей. Колдуем над ними. И вот эта самая знаменитость уже не просто посетитель гламурного мероприятия, а пьяный дебошир гламурного "в меру принятия". Добавляем к фото соответствующую статью и дело в шляпе.. Точнее в кармане..
- Вот. Принес..
- Что там у тебя?.. - Редактор бегло осмотрел статью и чуть заметно ухмыльнулся, глядя на фотографию, - Да, ты как всегда на высоте.
- Ну, Вы же меня знаете, Петр Исаакович..
Бокал вина - самое то, после тяжелого, но столь успешного дела. Самое то, но не мое. И вот во главе моего маленького пиршества бутылка коньяка и "сопутствующие товары". Славься перо журналюги из желтой прессы! Мое здоровье! Ваше спасение от скуки в душном метро..
- Это Ваша статья?
- Что? - я плохо соображаю утром, которому предшествовал Такой вечер..
- Твоя статья, говорю?! - быдловатый мужчина в проеме моей входной двери, не самое приятное утреннее наваждение..
- Да, вроде мое.. Автограф? - с чувством юмора у меня всегда было хорошо.
- Ага..
Последний обрывок памяти нарисовал мне блестящий перстень, рисующий автограф у меня на лбу.. Да, мои аргументы были не такие весомые..
31. Глю
Света не помнила, сколько лет ей было, когда этот плакат появился в её комнате. Но она твердо знала, что ни один из встречавшихся в её жизни мужчин не мог, да и не смог бы никогда быть настолько же мужественным и безумно притягательным, насколько Он. У настоящих людей всегда находились настоящие недостатки, как бы она не идеализировала их поначалу. Кто-то был влюблен и горд, дерзок и симпатичен, но с начисто ампутированным чувством юмора, кто-то осыпал морями цветов и был готов сдувать со Светланы каждую пылинку, но слишком усердствовал – собачья преданность быстро надоедает. И только ярко вычерченный на плакате Он никогда не соврет и не сделает что-то не так, она была в этом уверена.
...
Пить в таких количествах не то чтобы вредно, но для кого-то даже чревато смертью от передозировки спиртного. Но Эдмонд думал не об этом. В 20 мир ещё кажется разноцветным и ещё верится, что завтрашний день может быть ярче предыдущего. В 40 уже как-то похуй на славу, награды и прочую чушь, когда ты прекрасно знаешь за сколько лет тебя убьют клетки, которые развиваются неподконтрольно основному организму. Алкоголь и случайные связи уводили не слишком далеко – догадки о не слишком далёком будущем возвращали в реальность. А из неё проснуться было некуда.
…
- Эд… Ты же настоящий, да?
Он не хотел просыпаться.
- Знаешь, я мечтала всегда о тебе... Они же все вокруг, они ненастоящие, ты должен это знать, ты же знаешь?!
Тогда, в 90-м, он уже был в Москве, ещё молодым музыкантом.
Или ему это снилось.
32. Pierrot
Альберт Краман беззаботно гуляет по участку, пока его мать скитается в поисках еды. В нем еще во всю полыхает юность и в глазах не потух огонек невинности и беззаботности. Будучи ребенком он мало понимает о войне, о перемирии и кризисе, для него все это олицетворяется лишь одним - он больше никогда не увидит своего отца. От грусти его спасает еще бессознательная жизнь, а от опасностей - присмотр соседей. Он беззаботно бегает с палкой по участку и что-то выкрикивает, иногда подсматривая в щелки забора за Фаустом. Тот либо копается в земле что-то бормоча, либо его совсем не видно. Фауст только вернулся с фронта и у него небольшие проблемы с психикой. В больницу он не хочет, а врачам он особо и не нужен: все палаты переполнены, возиться лишний раз не хочется, да и никто на него не жалуется. Альберт часто лазит к Фаусту, чтобы поиграть с ним в "войнушку", но никогда его не находит, т.к. отходить далеко от забора боится, а находится тут ему и вовсе запрещено, но сегодня Альберт настроен решительно. Медленно и вкрадчиво идет он по огороду Фауста. Под ногами хрустят маленькие хребетики листьев. Что-то тихо щелкает под ногой+ Альберт на земле и все, что он видит - палку и руку, держащую ее. В ушах гул, пошевелить рукой и отстреляться палкой не получается. Ноги не слушаются и земля, земля краснеет от стеснения, вызванного таким близким контактом. Фауст - сапер, и Альберт наконец-то сыграл с ним в "войнушку".
33. Утопия ребёнка
Скрип форточки. Вдох. Сентябрьское свежее утро овладело лёгкими. Очередной гениальный восход. Солнце, как капучино, потихоньку начинает цепляться пенкой за облака, потом переползает на деревья, стекает с проводов, и наконец, вливается в комнату, бороздя лучами всё на своём пути, творя невообразимые рисунки. Наслаждаешься каждой уникальной и неповторимой секундой.
В какой-то момент проскальзывает поистине детская мысль – а ведь до него, до этого восхода, до этого солнца наверняка было другое светило. Которое просто … творило свет. Вот и всё. Но потом в неожиданный для «простачка» момент нагло пришло Оно , заявило о своих правах аргументировав своей нужностью, загнав в угол и свергло бесстыдного глупца (который по видимому выходит тихонько только по ночам и светит влюблённым)…
В следующую секунду сердитые возгласы маленького сына (всё-таки как быстро летит время… первоклассник) и жены, которые опаздывают на работу, в школу …
-Пап, ну чего ты там застрял?
-Действительно, дорогой, я уже опаздываю…
-Знаешь, я сегодня обязательно получу повышение!
-С какой это стати? Уволили старые кадры? Или Стэйсон объявил об отставке? Ты мне ничего об этом..
-Нет!.. я подумал, что я достойней и оригинальней … в общем он просто светит..
Звонок.
-Это наверно смс, опять спам, даже по утрам нет покоя! Я задержусь, кажется, забыла косметичку…
Девушка проходит в комнату, читая на ходу сообщение с содержанием:
«Я уже с утра не могу без тебя, когда ты будешь полностью моей?»
34. Смок Восточный
Смотри по сторонам! Они следят за нами! Из-за каждого угла, из-за каждой щели. Сквозь грязную тюль я видел их взгляд. Следят, суки.. Поиграем в игру «Умный и еще умнее». Победитель получает свободу, проигравший.. Проигравший остается гнить на этой больничной койке..
- Ну и как наше самочувствие?
- А кто не болен в нашем мире, доктор?
- И я?
- Тссс.. Не надо лишних слов.. Нас слушают…
Мир сузился до сферы, ограниченной длиной рук. Длина рук ограничена больными суставами. Вечная боль. Не прекращающаяся ноющая боль. Это всё ваши лекарства. Я знаю. Но они не знают о моем маленьком секрете. Я их не принимаю уже давно. Вон они. Под матрацем. Все, как один..
- Ваши лекарства. Ваша вода.
Медсестра поставила на тумбочку предметы, словно палач раскладывает свои инструменты перед пыткой.. Что ж, попытайтесь.. Вода идет внутрь, таблетки ловко застревают в ладони.
Сегодня все закончится. Сегодня я уйду из-под обстрела взглядов. Сегодня я съем все запасы красненьких таблеток и часть белых..
35. Корабль Борщевский
Рецензия на повесть Виктории ViuViu "Валтасаров пир 3D".
Господа, наконец-то наскучивший миф окрылён самобытной обработкой! Читателя ожидают 2000-е, увесисто оснастившие легенду любопытными, порой противоречивыми деталями. Из глубины повести на вас взирают воспалённые глаза Кафки, кого-то окликает на углу улицы Воннегут, да повсюду этот аромат лимонного мыла, так любимого Джойсом - не обошлось, как обычно, без аллюзий. Тем не менее, безукоризненно правит балом или, если хотите, пиром неповторимый почерк самой ViuViu("макспейновская ночь").
Но вот в эпилоге её изящная поступь непредвиденно сменяется комичной проповеднической пробежкой:
"Ибо стремиться изгонять Валтасара в себе надо ежечасно. Ежесекундно. Твоя жизнь должна быть антитезой. Но лишь по форме, ибо суть её обязана быть неумолимо глубже".
Назидательность эта портит яркую и интересную работу Виктории. И откуда вдруг такой праведнический задор, мне неясно (тем более, если вспомнить, как буквально этой весной Виктория привлекалась к суду за дебош в ресторане "Теккилы Мне!", кульминацией которого стало разбитие салатницы о череп госп. Батуриной. Хотя+ Что-то праведное в этом есть+).
Но, признаться честно, понять её мне никогда не удавалось. С тех пор как нас познакомили в сумеречной суматохе "дня города", за несколько минут до салюта+ И рецензия эта не будет дописана, и отослана в редакцию тоже не будет. И важно совсем другое: я люблю тебя, милая моя, недостижимая моя Вика.
36. Flashmob
Промышленник Кожевников Иван Семёнович, находясь на втором этаже своего городского особняка, выпивал сухое и белое со своим компаньоном Степаном Сергеевичем, то веселясь и дурачась, то вдруг, с грустинкой в глазах впадая в философские думы, как и положено любому русскому человеку.
-Степан Сергеевич, а ведь жизнь то полосатая, точ- в-точь, что этот бутерброд говорил он, снимая пухлыми пальцами с тарелки белый хлеб, с чёрной икрой, - и знаете, что самое интересное? Чёрненькое то, оно самое вкусное! Так может быть и зря мы этих чёрных полос всё боимся? Вот недалече, как две недели, приобрел я земли в тамбовской губернии, знатные скажу я вам земли! И очень, знаете ли, хитро всё провернул. Вот это какая полоса? Белая! А сейчас что получается - чёрная? Икорка то вкусна!
-Жизнь, говорят, зебра Африканская.
-Африканская, говоришь? Петька, иди сюда, малец.
На весьма доходчивый жест барской руки прибегает Петька, прислужник, и сглотнув слюну при виде господских яств (чего я вам скажу, там только не было), говорит:
-Звали, Иван Семёныч?
-Звал, Петька, - пухлая рука разливает остатки вина по стаканам, - А ты вот, Петька-дурачек, жаль, что не Ванька, знаешь, где это - Африка?
-Африка? растягивая название, чтобы выгадать несколько секунд размышления, - да за немчурой, кажется, прямо и есть.
Компаньоны заливаются смехом, когда на улице поднимается шум. Иван Семёнович подходит к окну и говорит:
-Петька, иди, узнай, что там за шум такой, что там еще за красный флаг?
37. Виртуал Flashmoba
«Не второго «Дон Кихота» хотел он сочинить – это было бы нетрудно, - но именно «Дон Кихота»»
Борхес.
Дмитрий Аркадиевич, главный акционер нефтяного холдинга, находясь на втором этаже своего городского особняка, выпивал сухое и белое со своим компаньоном Алексеем Яковлевичем, то веселясь и дурачась, то впадая в философские думы, как и положено любому русскому человеку.
-Алексей Яковлевич, а ведь жизнь полосатая, прям как этот бутерброд – говорил он, снимая пухлыми пальцами с тарелки белый хлеб, с чёрной икрой, - и знаешь, что самое интересное? Чёрное то – самое вкусное! Так, может быть и зря мы этих чёрных полос всё боимся? Я вот пару недель назад купил себе старинную усадьбу под Питером, и очень, знаешь ли, хитро там всё провернул! Вот это какая полоса? Белая! А сейчас, что получается – чёрная? Икра то, какая вкусная!
-Жизнь, говорят, зебра… Африканская.
-Зебра, говоришь? Катенька, милая, подойди, пожалуйста.
Подходит Катенька, служанка, и, сглотнув слюну при виде застолья (чего я вам скажу, там только не было), говорит:
-Звали. Дмитрий Аркадиевич?
-Звал, Катенька, - пухлая рука разливает остатки вина по стаканам, - нам с Алексеем Яковлевичем зебры хочется что-то, осталась она у нас в холодильнике?
-Зебры? – растягивая название, чтобы выгадать несколько секунд размышления, - сейчас посмотрю.
Компаньоны заливаются смехом, когда на улице поднимается шум. Дмитрий Аркадиевич подходит к окну и говорит:
-Катенька, иди, узнай, что там за шум, что там еще за красный флаг?
38. Hello Zepp
-Что я здесь делаю? Точно. Я напился и побил какую-то шлюху. Это не важно, сама напросилась. Вообще нет ничего важного в этом искусственном мире за исключением ничто. Я - ничтожество. И я это признаю. Богатый папенька не позволил мне стать чем-то, а я и не противился его методам воспитания. И не я один. Многие из моих+ большинство моих знакомых схожи со мной. Нет, они ещё хуже. Я одинок, общение с ними - пустая болтовня. Ведь из ничего ничто не возникает! И что же я могу сделать? Чем жить? Остаётся лишь истина. Та, что в вине. Почти каждый день я сочиняю себе праздник. Я просто занимаю свой досуг в ожидание пока я - ничтожество сольюсь с тем бесконечным ничто, что всех ожидает в конце+
Камера СИЗО пустовало. Лишь старая лампочка мерно покачивалась из стороны в сторону, давясь электрическим смехом.
Но тут мрачное помещение озарилась двумя языками пламени. Они властно колыхались в такт мерцанию лампочки, искажая лицо заключённого тенями ужаса.
-Что вам от меня нужно?! - только и смог прореветь хозяин недавнего монолога.
-"מְנֵא תְּקֵל וּפַרְסִין ".; - раздался в ответ голос больше напоминавший треск огня, нежели человеческую речь.
-Нет! Я передумал, всё, что я сейчас говорил, это вздор! Я хочу жить! Я люблю жизнь!!!
Подойдя к камере двое обрюзгших охранников наткнулись на ошалевший взгляд заключённого. Они подозрительно переглянулись.
-Что вам от меня нужно?!
-Всё дружок, доигрался. Та девчонка, которую ты избил накануне+ Скончалась в реанимации.
- Нет+
39. Snarl
Ночь окутала узкие улочки, забиралась в разбитые окна и проемы дверей и по хозяйски расположилась в пустых, сожженных домах. Вместе с ней город постепенно захватывали жирные крысы, ворошащие огромные кучи золы и отбросов, переворачивая верх дном бывшие человеческие жилища в окрестностях Тауэра.
*
Бексли осмотрел накрытый стол, отметив, что раньше он вряд ли смог себе позволить подобные угощения, и уж тем более затащить к себе таких уважаемых гостей как мистеры Джон Пипс и Уолт Хэм.
Он бубнил веселую песенку под нос, заменяя незнакомые ему отрывки текста похлопыванием по коленям своих гостей. И при этом так задорно улыбался, что казалось будто на лице мистера Пипса начинает расползаться ответная улыбка, а в глазах Уолта вспыхивают искры смеха.
-Ну что же вы, Пипс! Как поросенок! - Бексли подскочил, салфеткой смахнул кровавую пену с подбородка гостя, отчего голова того дернулась и безжизненно упала на плечо.
Хозяин опасливо покосился на второго гостя. Гнойник за ухом Хэма стал иссиня-черным и норовил вот-вот вскрыться. Голова Уолта из за этого была больше похожа на перезревшую тыкву с подпорченным бочком.
Пора начинать.
Бексли разлил вино по бокалам, услужливо пододвинул напиток к каждому из присутствующих:
- Джентльмены! Чертовски рад, что вы посетили мою скромную обитель! За нашу теплую встречу!
*
Огонь пожирал дверь дома Бексли с начерченным накануне белым крестом. А изнутри аппартаментов с чумой доносилась веселая песенка и хлопки по коленям.
40. JaMajKa
Голод. . Нет, Г О Л О Д. Невидимый палач, истязающий медленно и уверенно. Он наполнил всего меня, вогнал в мою сущность свои щупальца-отростки и ковыряет остатки жизненных сил. Как я попал в этот железный склеп? Сколько дней прошло..? Но что это? Кто-то невидимый ударил по корпусу случайной тюрьмы и выпустил меня на свободу. Я окунулся в знакомый мир запахов, движения и темноты. Я жив. Я слышу голоса.
-Колян, ёбаный тапок, не каждый день нам перепадает отведать свежего бекончика с винцом!
-Гуляем, бро, эта ночь наша, нужно набить брюхо по полной.
Г О Л О Д. Нет, уже г о л о д . . Его щупальца превратились в тонкие нити воспоминаний, растворяясь в потоке живительной влаги соуса болоньез и ароматных кусочков мяса по французки. Я жив. Я сыт.
Она вошла, став немым свидетелем вечеринки рыжих братьев, неся яркий свет и забвение. Она- Смерть. Давно собиралась убить их, брезгливо и в то же время уверенно сделала то, что хотела. Струя ядовитого газа, вырвавшись из её рук, накрыла не успевших ничего понять товарищей по столу.
Голод, а ГОЛОД! А ты был не так уж ужасен. . . Я умираю, каждая клетка моего сытого тела окаменела, впитав что-то неведомое. Я могу лишь шевелить конечностями, меня уже нет, а они пытаются бежать. В темноту. В мир хлебных крошек и капель молока на ламинате. В железный склеп. А рядом корчится в смертельных судорогах Колян. Я мертв. .
-Пир окончен, тараканы.
Она подняла металлическую банку из-под кофе, перевёрнутую котом, поставила дихлофос на полку и вышла из кухни.
41. Freddo
С промокших улиц тянет холодом, который просачивается даже сквозь плотно (скорее всего, навсегда) закрытые окна. Она не хочет знать этого, но завтра в дверь позвонят люди в промокшей от дождя милицейской форме, и ей придётся открыть. Плач ребёнка, который доносится не из детской, а рождается в голове и застревает там долгим пронзительным эхом, то замолкает, то с новой силой обрушивается на неё (хотя бы ТЕПЕРЬ заткнись, прошу тебя). Маленькое тельце всё так же неподвижно лежит около колыбельки в неестественной позе, тем самым ещё больше напоминая куклу, чьи руки-ноги можно сгибать под любым углом. К чёрту. Где-то в недрах бара ещё оставалось несколько бутылок радости, а причин для печали нет. Теперь нет.
Когда год назад она сказала Сергею, что у них будет ребёнок, ей трудно было бы представить, что всё обернётся именно так. Ситуация выходила из-под контроля постепенно, плавно, медленно, точно также, как сейчас из бутылки в бокал переливалось Martini. Ссоры копились, чтобы последней каплей стала захлопнутая дверь и слова «Сына я заберу себе» (забирай, он где-то там лежит и очень ждёт папочку).
- Твоё здоровье. Сегодня определённо есть повод выпить, правда? Вряд ли в ближайшем будущем такой случай представится ещё раз.
Едва ворочающее языком отражение в зеркале поплыло и стало проваливаться в беспокойный, наполненный страхами и кошмарами, сон.
42. Мерлин
Разбившийся рядом каштан переключил память на нужный кадр. Когда-то я отмечал вещи, не свойственные большинству. Хотел, наплевав на мнение родственников и реклам об обеспеченном будущем, преподавать в школе. Позже открыть свою, завести семью. Чем не счастье. Сводить концы с концами? Заниматься тем, к чему есть способности, желание, рвение - настоящее богатство! Глупо, но из года в год подавлял в себе это. Когда ближе ко всем - легче, но только снаружи. Ощущения, будто живешь в мешке. Не в вакууме, а в мешке, каземате. Ан нет, хватит. Не дай, не дай мне заскорузнуть…
Запад.
Уф, судорога. Захватила при помощи лассо средний палец ноги и тянет, не поторапливаясь. Долой мысли. Вы назовете это цинизмом, я нивелирую это в существование. Им самым я нагваздал себе в воспоминания, которые ни священник ни носящий белую рубаху, застегнутую до воротника вместе со старомодными туфлями не смогли бы вынести. А мне наплевать. Одиночество и богатство. Но это не Таро, - это Запад.
Каждый раз меня терзали сомнения. Даже светильник смотрел с укором. Кем стал я? Священник, дрожащий над подписью, даже не архиерей. «Который раз так уже делал, болван, а сомневаешься. Деньги пойдут на благое дело, но не «туда». У тебя ведь семья, машина и дом, который нужно поддерживать в отличном состоя..» Находя всё больше оправданий, сложно было уловить щупальца скаредности, которые поглощали его с головой. Она же, облизываясь при виде уже которого искушённого, сладостно выдыхала «Глупец....»
43. Атипичный
Рутина. Мы привыкли порицать ее, обвинять во всех наших бедах, видеть в ней причину всех наших проблем, в конце концов. А ты никогда не задумывался над тем, что кто-то, погружаясь в нее каждый день, обретает душевное спокойствие, особенно если этот кто-то - мужчина за 40, навстречу которому неотвратимо движется кризис среднего возраста? "Рутинно" посмотреть вечерком телевизор, "рутинно" попить пива, "рутинно" прослушать старые записи ZZ Top...
- Дорогая, скоро там ужин? Я уже заждался, ничего не ел с утра, представляешь, нашу столовую закрыли на неопределенный срок, дескать, по техническим причинам...
- Сейчас, спешу, дорогой, каких-то пару минут.
- И захвати заодно мое полотенце. Оно висит на балконе.
- Хорошо!
- Да, и слушай, пока я не забыл: завтра у нас намечается совещание на работе, так что выглади мою белую рубашку и брюки - нужно будет выглядеть на все сто, да куда там, на все двести!
- Лёш, я так устала сегодня, даже отчего-то побаливает в груди. Плюс одышка небольшая появилась, раньше подобного не замечала никогда...
- Ну, будет тебе, полно... Годы берут свое, не всегда же нам оставаться вечно молодыми и полными сил, Маш. Давай, лучше поторопимся с ужином, и, кстати, не забудь про мою рубашку с брюками...
А на следующее утро, как раз примерно в то время, когда Алексей, нервно поглядывая на часы, спешил пересечь последнюю улицу на пути к офису, Мария умерла. Инфаркт миокарда, дескать, с каждым может случиться в таком возрасте.
44. Reback
Человек, которому было напророчено прожить столько лет, сколько звёзд на небосклоне, приковал себя к телескопу, где каждую ночь считал звёзды. Когда же он ослеп, ему стала помогать его жена, но она умерла. Тогда ему стали помогать его дети, но и они умерли. Когда же этот человек остался один, он сошёл с ума и вышел в окно.
Псалом 156
Я же - не хотел этого и очень испугался, когда ты предложила мне пойти погадать по руке. Ты знаешь, я очень берегу свои руки, и никому их не показываю кроме тебя. Я наблюдаю изменчивость линий и рифленую поверхность пальцев. Эти руки помогают мне выходить из сна, когда я смотрю на них, и ты всё это знаешь, а пишу я это лишь для того, кто это узнать должен. По этой же причине я подпишусь.
Однако ты настаивала. Бродя по нашим диалогам, мне удавалось свернуть в подворотню и последний момент. И именно тогда, когда я бежал, мне всё чаще хотелось приходить. И именно потому я пошёл туда, держа своею рукою твою, где наши линии жизни создавали перекрёсток. Дом этой женщины стоял на углу.
Ты помнишь, потом я проклял этот дом, и люди трагичные стали отворачиваться от нашей семьи, и напротив - люди счастливые обожествляли мой дар, талант, называй по-своему.
Всё переменилось. Мы купались в деньгах. Я предсказал гибель Николая II, судьбу Твена, Уайлда, а ты слёзно просила не гадать твоим близким, которые предлагали мне любые деньги, лишь чтобы узнать день своей смерти.
Ты ходила в перчатках, и наши линии перестали пересекаться. Я не знаю природы расставаний, как не понимаю людей, продлевающих себе ножом линию жизни, а потом умирающих от потери крови. Я не понимал своей вины, когда ты била меня в грудь, стоя над телом твоей матери, и до сих пор не понимаю. Я жалел тебя. Однажды я увидел твою ладонь, теперь смотрю на свою и пишу:
Я ухожу, прощай.
Навеки твой,
человек с пустой ладонью,
Луис Хамон
45. НарратиВ
Тошнотворное обилие пищи. Его усиленно перекармливали, что отнюдь не было типичным. Обыкновенно главным блюдом подавали невинных, поглощать которых он был неизменно обречён, повинуясь своей природе. Но не в этот раз...
Семикратный рацион напитал его невиданной доселе силой, и первая же возможность отправила в разбухшее чрево столь ненавистных злокормителей. Следующий миг подарил невообразимо новое ощущение. Недоступность. Безвольно вошедшие были абсолютно вне его власти. Их было трое. Один из них – вынужденный побратим подземного мира – беспрестанно снижал уровень воздуха, рождая неведомые колебания. Всё новые и новые порции самых изощрённых блюд отправлялись в утробу, но повиновение природе отныне не могло иметь место. Он чувствовал лишь удерживающую Десницу, форму которой ещё лишь предстояло однажды принять. И улавливал беспрестанные колебания от уже всех трёх вошедших – как смысл тех трёх слов, что предстояло однажды вывести. Мене, мене, текел, упарсин.
«... и поднимался пламень над печью на сорок девять локтей и вырывался, и сожигал тех из Халдеев, которых достигал около печи».
Валтасар (Дан.3:50–51).
46. Анастезия Февральская
Я никогда не воевал на фронте - был жандармом. Через два года после победы я умер от туберкулёза.
Сегодня второй день после моей смерти и я знаю, что ада нет. Есть девять дней, в которые я лишён возможности закрыть глаза. Я вижу корчащееся лицо жены, её в потугах растягивающийся рот, не способный выдавить ни звука.
Дочь часто заходит в комнату с моим гробом, сидит в углу на табурете и тянет шепотом: "Бать+".
Приезжала бабушка - пыталась развеселить детей механическим цыпленком, которого мы заводили только по большим праздникам. Жена ко мне по-прежнему не заходит, но я вижу, как она зажимает рот, проходя мимо. Вчера не выдержала - выбежала из дому, затыкая голос пригоршней. А во дворе весна. Солнце хлещет на скованные настом крыши, течёт по окнам. А она бежит, поскальзывается, падает в грязь, руки ото рта невольно отрываются, ловя тело и освобождая звериный вопль. Я стою напротив неё, по рукам и ногам связанный смертью, с кляпом опилок из-под собственного гроба.
Сегодня меня хоронили. Эмма, скрывая надежду под сиреневой астрой, сжимала мои пальцы. И это обрывающее, гулкое "ух" ящика.
От бардовой с белой крапинкой обивки, изнанкой которой вопреки обычаям обтянули мой гроб, осталось несколько обрезков. Расторопная бабушка за неделю скроила платье.
Девятый день подходит к концу - исчислено, взвешено, разделено; и мне кажется, я всё-таки сумел оставить след, записывая это ногтем мизинца на запотевшем стекле, стараясь попадать в контур бардового платья Эммы.
47. Иван Говнов
Вечерний сумрак нарушали лишь тусклые фонари. Вечернюю тишину обрывали только звуки музыки с набережной. Что там? Если подойди к сверкающей глади моря, то можно увидеть необычное. Там не какая-нибудь забегаловка, где подают разогретый в СВЧ печи шашлык. Среди темно-серых тонов сумрака красуется громадная подлодка. Она не сливается с пейзажем какого-нибудь завода. В ней нет экипажа, нет торпед, зато есть капитан. Он величаво сидит в трюме, в своём роскошном кабинете, распивая дорогие напитки из мини-бара. Редкие собрания акционеров нарушают его томное забвение.
Подлодка сверкала и искрилась. Отсеки сверкали чистотой. Вместо оборудования там были кондиционеры, вместо грязных стен алые обои, с картинами известных художников.
Помимо собраний в субмарине проходили вечеринки, где веселились дети обеспеченных людей страны. Бар, казино. Целый комплекс развлечений. Но шум не мешал деловым беседам в трюме. Во время одной из них семеро членов совета почувствовали нарастающую духоту. Недовольный босс оповестил секретаршу о проблеме. Но та не ответила. Разгневанный капитан приказал одному из акционеров пойти и разобраться. Тот пошел к двери в соседний отсек, и, не успел он взяться за ручку двери, как та сама распахнулась и из неё повалилась та самая секретарша. Спина обгорела, тлела одежда. Мгновением позже в кабинет ворвалось пламя, окутывая всё помещение.
Подлодка сверкала и искрилась. И никто не заметил дыма среди сотен огней гирлянд и фонарей.
48. Ненастоящая Фея
С мороза воздух в комнате казался слишком сухим. Обессиленные детские тельца едва дышали через ещё не растаявшие ледяные паутинки в носу. По дороге жизни их вывезли и сейчас аккуратно рассаживают по комнате. У детей шок - снаряд взорвался в пяти метрах от грузовика; голод - два дня не производилась выдача хлеба; от тепла их клонит в сон.
Солдаты суетятся, достают сухие вещи, приносят свои одеяла. Четырехлетний Коля, забывшись, катает между пальцев крошку хлеба, превращая её в кисло-соленый пластилин. Скрип двери - и густой голос командира ласково провозглашает: «Ну,…кто тут у нас?» Двадцать маленьких глаз отзываются взглядом на его улыбку. Соня хочет встать – ей нравится этот большой человек, в его голосе слышится спасение, хочет подбежать, крепко ухватится за ногу и зажмурится. Но Соня всё ещё лежит в углу: она неделю ела снег, представляя, что это хлеб. В комнату вносят прямоугольный поднос: кастрюля с круглой рыхлой картошкой, пёстрые конфеты, два кирпичика хлеба, порезанная бледная колбаса и чайник.
Наступающую идиллию взрезает звук военной тревоги. Стук кирзовых сапог - хлопок деревянной двери. Вокруг оставленного на столе подноса съеживается тишина.
Мгновение и детские ручонки жадно раздирают пищу. Соня смотрит из угла и не может встать, ей страшно, что не останется ничего и она умрет с голода.
В этот день солдатами была спасена только одна шестилетняя девочка Соня, которая осталась жить, потому что у неё не было сил умереть.
49. Саша Бух
Сержант Козюлькин служил в ДПС очень долго. Почти год. Службу нёс исправно: не опаздывал, с начальством был обходителен, взятки брал не чаще трёх раз в день.
А вчера чуть не оштрафовал своего однокашника Мишку Шустрого. Сержант ограничился строгим выговором, за что Мишка обещал накрыть вечером поляну. К тому же давно не виделись.
Было очень жарко, поэтому к столу Мишка взял огромный арбуз.
***
Утром Козюлькин помнил тосты за доблестных работников ГАИ, дружбу и первую учительницу. Помнил, что от жажды спасал сочный и сладкий арбуз. Помнил мало, зато похмелья не было вообще. Здесь явно был подвох.
Уже на службе подвох дал о себе знать. Периодические боли в животе. "Арбуз!" - пронеслось в голове сержанта.
Спазмы прекратились, когда он остановил одну интересную машину, за рулём которой была не менее интересная дамочка. Нарушила она пять правил разом, что тянуло на неплохой штраф. Умом дамочка не отличалась, но недвусмысленно намекала на недвусмысленное решение вопроса.
Сержант провёл её в служебное помещение, запер дверь. Напротив дивана, на столе, незаметно стояла видеокамера. Он её включил (негласное правило: снять всё и показать сослуживцам на обеде) и вкусил запретный плод. Удовольствие почти достигло апогея, но вдруг зарезало в животе, раздался громкий звук, и сержант почувствовал, как по ягодицам растеклось тепло+
Дамочка взвизгнула, быстро оделась и убежала, а Козюлькин на обеде долго объяснял, что не смог включить камеру, и вспоминал арбуз.
50. Галинаизалупки
Отчаяние. Не то отчаяние, когда дрожишь в углу, поджав коленки, а глаза наполнены страхом. Не то, когда иллюзорно видится ниточка надежда, хватаешься, но она все равно обрывается под весом проблем и обстоятельств.
Я о том отчаянии, когда уже точно знаешь, каков будет финал и какая роль отведена тебе в этом спектакле полной безысходности+ Но с осознанием этого, ты не прячешься и не скулишь о пощаде, не молишься богам. Ты говоришь самому себе "Плевать!" и+
+начинаешь плясать на камнях, которые вот-вот и так обвалятся, а веревка, брошенная припозднившимися спасателями, так и остается лежать у ног.
+начинаешь играть последнюю музыку, когда люди, топча друг друга, валятся за борт Титаника.
+встаешь во весь рост из окопа, и уносишь с собой как можно больше вражеских жизней.
...и даже кутишь, напиваешься до рвоты, громишь все подряд, когда сверху неотвратимо приближается астероид или чума поджидает за дверью.
Потому как знаешь, что все равно не спастись. На лице может играть улыбка, спокойная ли, безумца - не важно. Могут быть сжаты скулы, а глаза налиты холодом. Но лучше страшный конец, чем страх. Лучше уйти как хочется тебе, а не бегать от снайпера и умереть уставшим.
В существовании нашем есть только три действующих лица: ты, жизнь и смерть. И лишь однажды ты сможешь одновременно, в одном безмолвном слове, сказать одной "пока", а второй "привет". |
Похожие темы на: Третье Первенство Прозы. Второй Тур. Работы.