Осталось несколько минут,
Считай настал небесный звон
Свободы в рабском том плену,
Куда обманом мой герой
Заточен ...
В руках окурок,
Желтых пальцев плеть,
Неровен час сломает плен
Прокуратурой собственного Я,
Сам стал снежинкой на стекле
Своих амбиций
И многоярусных кроватей ряд
С прожилкой совести внутри "монастыря"...

Он был забыт, за бытовые клочья был забит и заколочен в глубину себя. Вспоротый плетьми не сидел, а скорее тихо возлежал на деревянных нарах бездыханным трупом. Только ему не вкололи сыворотку правды...


Выхватывая правду на весах неверия,
Он встретил только лишь обман,
В обрывах старого белья постельного
Он побежал на небеса
И всем, кого встречал он на пути,
Безбожно, бестолково врал,
О том, кого бы надо им убить,
Чтобы вернуть историю добра...

Мир впитал ложь...

Ему все врали или были искренни?
Он хотел в свой череп выстрелить.
Он бродил по венам усталой Москвы,
А в венах людей скополамин остыл...

Не понимал, включил зомбоящик -
Ложь. Думал, что Бог настоящий
Но... Там вместо агитации поклёп
На самих себя... Се ля ви, народ?

Он бежал от правды,
Но приполз обратно,
Он хочет отправить
Всё к чертям...
Заплакал...

"Да, как ни дорога нам жизнь, одно еще дороже: правоты сознанье".
(с) Евкрид

Выход неизвестен, он скрывает лицо, сутулясь
Бредёт среди серых улыбок домов,
Осталось только взвесить
Сколько стоит он в этих джунглях,
(-Всё, хватит! Мне пора убраться долой...)

Невзрачна комната в мотеле, что приютил,
И руки трясутся в паническом страхе,
На ствол глушитель одетый,
Концовка пути,
И глупое с уст его сорвалось: "Нахрен..."

И он решил глотнуть правду свинцовой пулей.