ВСПОМИНАЮТСЯ БЕССМЕРТНЫЕ СТРОКИ ИЗ ГРУППЫ НОМ

Иосиф Бродский, Иосиф Бродский
За тунеядство был осужден,
Лауреатом стал Иосиф Бродский,
И чек в Стокгольме его вручен!

"ВЫПИСКА ИЗ СТЕНОГРАММЫ СУДА НАД ИОСИФОМ БРОДСКИМ

Суд открылся в клубе 15-го ремонтного строительного Управления в 11.00 часов под председательством судьи Е. А. Савельевой, народных заседателей --- рабочего Т. А. Тяглого и учительницы-пенсионерки М. Н. Лебедевой.

Зачитывается представление прокурора Дзержинского района и Дзержинского райотдела милиции.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, признаете Вы себя в предъявленных обвинениях тунеядца?

БРОДСКИЙ (смеясь): Может, признаю, может, подумаю.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, расскажите, что с Вами произошло?

БРОДСКИЙ: Да, я поменял 13 мест работы, ну, а если они мне не нравились? А и работать никто не может меня заставить, если у меня есть другие увлечения. И не работал я потому, что вашей партии и Ленину я не верил и не верю.

Шум в зале. Реплики: "Ты --- паразит, Бродский!", "Гнать этого поганца из Ленинграда!".

САВЕЛЬЕВА: Прошу прекратить шум и выкрики. Я вынуждена буду нарушителей удалять из зала. Гражданин Бродский, продолжайте.

БРОДСКИЙ: О чем мне говорить, если здесь сидят все те, кто ненавидит евреев. Спрашивайте, я буду отвечать.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, скажите все в свою правоту и невиновость в предъявленных Вам обвинениях. Мы Вас слушаем.

БРОДСКИЙ: Мне нечего говорить!

САВЕЛЬЕВА: Тогда к Вам вопрос: Ваш общий стаж paботы?

БРОДСКИЙ: Я точно не помню, только последний год-полтора я не работаю, но зато пишу стихи.

САВЕЛЬЕВА: Где печатались Ваши стихи?

БРОДСКИЙ: Нигде. Я сам их с помощью моих друзей печатал на машинке и распространял. Мне это нравится.

САВЕЛЬЕВА: За счет чего и кого Вы жили, питались, одевались?

БРОДСКИЙ: Мне помогали отец и мать, и хорошие мои друзья немало мне подбрасывали.

САВЕЛЬЕВА: Что это за друзья?

БРОДСКИЙ: Их здесь нет, они очень далеко. А здесь великие труженики: Эткинд, знаменитая поэтесса Грудинина и многие другие, которые не занимаются антисемитизмом и скажут обо мне только хорошее.

САВЕЛЬЕВА: Назовите людей, которые занимались по отношению к Вам антисемитизмом,

БРОДСКИЙ: Их много и в комсомоле, и в дружине, и в милиции. А фамилии их не помню.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, есть ли у Вас ходатайство о привлечении этих людей к ответственности?

БРОДСКИЙ: Я их не знаю. А вот за что меня судят, мне непонятно. Я хочу жить так, как мне это нравится, а не как это угодно коммунистам.

САВЕЛЬЕВА: За что Вас судят, Вы знаете из обвинительного заключения. Значит у Вас никаких ходатайств нет?

БРОДСКИЙ: Нет. Я хочу, чтобы вызвали свидетелями поэтессу Грудинину, ученого Эткиинда, Кузьминского, Бобышева, Адмони, Вигдорову и Меттер.

САВЕЛЬЕВА (советуясь с заседателями суда): Суд удовлетворяет Ваше требование. Вигдорова и Меттер будут вызваны в суд как свидетели. Есть ли у защиты какиелибо заявления или ходатайства?

ТОРОПОВА: Таких заявлений нет.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, есть ли у Вас заявления суду?

БРОДСКИЙ: Нет. Мой адвокат уже сказала.

САВЕЛЬЕВА: Тогда приступим к опросу свидетелей. Вызовите свидетеля Грудинину.

ГРУДИНИНА: Я знаю Бродского с 1959 года. Читала его иногда малопонятные стихи, Но мне стало ясно, что Бродский научится писать, и я ему решила в этом помочь. Бродский занимается переводом с польского, французского и английского языков. Я пришла к выводу, что Бродский --- способный человек. Он ценен как будущий поэт. Уже сейчас он стоит на уровне Пушкина. И сейчас нет в стране более способного и талантливого поэта, чем Бродский. И хотя Бродский, как сказано в заключительном обвинении, не хочет работать, я думаю, чтоэто его право, лишь бы он был материально обеспечен. Я утверждаю, что Бродский уже сейчас --- лучший поэт страны последнего времени, и не случайно даже за пределами нашей страны его знают. Считаю его талантливым. А то, что он иногда распространял свои стихи с текстом не в пользу нашей страны, это его мальчишество. А я уверена, что его оценят не толькоу нас, но и за границей, верю, что культурные люди его там оценят. Многие ему завидуют, потому и создали это дело.

САВЕЛЬЕВА: Свидетельница Грудинина, Вы говорили, что Бродский переводил на польский, французский и английский языки. Знает ли Бродский эти языки?

ГРУДИНИНА: Я этого не знаю. Но кое-что из его переводов читала.

САВЕЛЬЕВА: Свидетельница Грудинина, откуда же Вы знаете, что эти переводы --- дело рук Бродского? --- Вы же при этом не присутствовали.

ГРУДИНИНА: Я ведь не присутствовала при написании романов писателя Шолохова, а ведь верю, что он их писал.

САВЕЛЬЕВА: Стоит ли делать такие сравнения?

ГРУДИНИНА: Я Бродскому верила и верю.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, Вы знаете польский, французский и английский языки?

БРОДСКИЙ: Нет, не знаю.

САВЕЛЬЕВА: А как же Вы переводили на эти языки поэмы, стихотворения и т.д.?

БРОДСКИЙ: Мне много помогала моя хорошая знакомая, a сам я пытался работать с подстрочником.

САВЕЛЬЕВА: Назовите фамилию Вашей хорошей знакомой.

БРОДСКИЙСКИИ: Этого я не скажу.

САВЕЛЬЕВА: Еще раз прошу: скажите фамилию Вашей знакомой? Это необходимо, чтобы она подтвердила Ваши слова.

ТОРОПОВА: Я протестую. Это дело Бродского.

САВЕЛЬЕВА: Ну, что же, оставим на совести Бродского и адвоката. Есть еще вопросы к свидетелю Грудининой?

Выкрик из зала: "Что ей задавать вопросы: она такая же, как Бродский!".

САВЕЛЬЕВА: Прекратите выкрики. Я вынуждена буду удалять Вас из зала суда. Вызовите свидетеля Эткинда.

ЭТКИНД: Бродский --- гениальный поэт и его преследуют за то, что он --- еврей, и состряпали это дело антисемиты. Ясно, что Бродского судят как тунеядца без всяких на то оснований.

ТОРОПОВА: Свидетель Эткинд, читали Вы стихи Бродского?

ЭТКИНД: Лично я стихи Бродского не читал и не знаю. Но считаю, его гениальным. Мне много о нем рассказывала поэтесса Грудинина. Я ей верю и поэтому защищаю Бродского в суде. Почему он не учился и не состоял в группах и секциях, не знаю. А работа это его дело. Хочет --- работает, хочет --- нет, пусть занимается чем ему угодно.

САВЕЛЬЕВА: Свидетель Эткинд, откуда Вам известно, что дело на Бродского "состряпали" антисемиты?

ЭТКИНД: Об этом лучше знают Волнянская, Грудинина и десятки других.

САВЕЛЬЕВА: Свидетельница Грудинина, Вы рассказывали Эткинду, что дело о Бродском "состряпали" антисемиты? Кто они? Как их фамилии?

ГРУДИНИНА: Я не помню. И на счет этого ничего сказать не могу.

САВЕЛЬЕВА: Ясно. Не помнят, ничего сказать не могут. Вызовите свидетеля Адмони-Красного.

АДМОНИ-КРАСНЫИ: Я --- профессор, меня хорошо знают в стране.

Реплика из зала: "Не слышно!"

АДМОНИ: Я Бродского не знаю. Но я являюсь 30 лет воспитателем. Я --- переводчик и литератор. Бродский Иосиф --- человек большой культуры и высокого мастерства. Гениальность его несомненна. Бродский не тунеядец. Это выдумка, полная выдумка. И не обязательно было Бродскому работать.

Реплика из зала: "Вот так воспитатель!".

АДМОНИ: Я смею утверждать, что он --- гениален. Об этом мне говорили даже люди из-за границы.

САВЕЛЬЕВА: Свидетель Адмони, если Вы не знаете Бродского, откуда у Вас оценка его гениальности?

АДМОНИ: Мне об этом рассказывала поэтесса Грудйнина и очень маститые работники культуры Ленинграда и Москвы.

САВЕЛЬЕВА: Назовите их фамилии?

АДМОНИ: Это не обязательно, но о большом таланте Бродского сужу по рассказам и разговорам моих близких и друзей.

САВЕЛЬЕВА: Свидетель Красный, значит, Вы даете показания суду по рассказам своих знакомых и друзей, поэтессы Грудининой?

АДМОНИ: Да, это так, они --- благородные люди.

САВЕЛЬЕВА: Есть еще вопросы к свидетелю? Нет. Вызовите свидетеля Воеводина.

САВЕЛЬЕВА: Свидетель Воеводин, ваша специальность?

ВОЕВОДИН: Я --- писатель. С именем Бродского мне довелось познакомиться, когда тов. Прокофьев дал мне 7 или 8 стихотворений Бродского с просьбой высказать свое мнение. Я серьезно и по несколько раз прочел эти стишки, которые являли собой вредные и тлетворные творения, бесспорно вредно влияющие на молодежь. Об этом я говорил в Союзе писателей, говорю сейчас, что Бродский, увлекаясь писанием стишков, по сути является тунеядцем, что подтверждается материалами имеющимися у тов. Прокофьева.

САВЕЛЬЕВА: Где сейчас эти материалы?

ВОЕВОДИН: Они переданы в Отдел агитации и пропаганды обкома. Хочу еще сказать, что основная тема стихов Бродского это одиночество, мотивы оторванности от жизни, узкий мирок обывателя, к которому добавляется солидная доза гнетущего ощущения, мистики. Должен сказать, что разговоры его почитателей о том, что судят поэта за его стихи --- бредовое. Судят тунеядца, которого надо приучить работать, а если вместе с тем будет писать стихи не вредные молодежи и народу, пойдет только ему на пользу.

САВЕЛЬЕВА: Есть вопросы к свидетелю Воеводину?

БРОДСКИЙ: Вопросов нет. А вот в Союзе все они там антисемиты и фашисты.

Замахал кулаками с выкриком: "Сволочи!".

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, прекратите хулиганить и так себя вести. При повторении хулиганских действий вынуждена буду принять к Вам серьезные меры.

ТОРОПОВА: Это у него бывает. Простите его, товарищи судьи. Он --- психически неуравновешен.

САВЕЛЬЕВА: Это мы уже слыхали. Вызовите свидетеля Ромашову. Свидетель Ромашова, кем и где Вы работаете?

РОМАШОВА: Я --- заведующая кафедрой Высшего художественно-промышленного училища имени Мухиной.

САВЕЛЬЕВА: Что Вы можете сказать о Бродском, его поведении и знакомстве с ним?

РОМАШОВА: Прежде всего, если говорить о Бродском, должна ответственно сказать, что это подонок, обманывающий молодежь. Вот конкретный факт. Бродский пришел к нам в училище вместе, как я потом узнала, со студенткой Волнянской, с призывом выступить против милиции, дружины и комсомола, которые хотят возбудить дело против Бродского как тунеядца. В обращении, которое было написано, и там уже имелись подписи Волнянской, Грудининой, Адмони, обливались грязью советские и партийные органы, дружины и милиция. Это обращение удалось забрать, а затем передать в РК партии. Мне известно, что кроме того, что он не работал, он распространял вместе со своими дружками среди узкой группы почитателей и, как у нас в училище растлевал души этих людей, иначе говоря, практически занимался проповедью ненависти между молодежью различных национальностей, сознательно отвлекая отдельных молодых людей от активного участия в общественной работе, призывая к бездействию. Бродский стал на путь антинародной позиции, выливая из своей души грязь на тех, кто спас Бродского в годы войны, дал ему образование, кормил его --- на народ. Считаю необходимым тунеядца Бродского, а не поэта Бродского, как это распространяют в городе его друзья, привлечь к труду. Это может отрезвить Бродского, если он не потерял окончательно совести.

САВЕЛЬЕВА: Есть вопросы к свидетелю Ромашовой?

ТОРОПОВА: Назовите хоть одно ущербное стихотворение Бродского?

РОМАШОВА: Могла бы не одно назвать. Но давайте вспомним его стихотворение "Шествие", где Ваш подзащитный доходит до мерзкой клеветы на народ, он там говорит с презрением и издевкой о русском и советском народе.

ТОРОПОВА: Но ведь он --- молодой человек и может высказывать свое мнение.

РОМАШОВА: Вы ему оказываете медвежью услугу. К счастью, сегодня общественность судит не поэта, а тунеядца.

САВЕЛЬЕВА: Есть еще вопросы к свидетелю? Нет. Вызовите свидетеля Вигдорову.

ДЕЖУРНЫЙ: Вигдорова отсутствует.

САВЕЛЬЕВА: Тов. защитник, почему отсутствует свидетель защиты?

ТОРОПОВА: Не знаю, думаю, что суд можно продолжать.

САВЕЛЬЕВА: Ваше мнение, Бродский?

БРОДСКИЙ: Да, а что она нового скажет? Согласен с защитником.

САВЕЛЬЕВА (советуется с заседателями): Заседание суда продолжается. Вызовите свидетеля Логунова.

САВЕЛЬЕВА: Свидетель Логунов, скажите о месте Вашей работы и должности?
ЛОГУНОВ: Я работаю замдиректора Эрмитажа и о Бродском, которого сегодня судят, хочу сказать следующее: встречался я с Бродским дважды. Когда он с группой шалопаев пытался в Эрмитаже на ступеньках вестибюля разложить консервы, сосиски и бутылку водки. Он и его друзья, в том числе две девушки, уже находились в нетрезвом виде. Мне пришлось с помощью охраны Эрмитажа задержать их и передать в Дзержинское отделение милиции. Как поэта я Бродского не знал, а как хулигана --- очень хорошо. Так он и его друзья Кузьминский и Уманский, придя в Эрмитаж, начали передавать иностраницам печатные листы. При задержании оказалось, что они просили иностранцев опубликовать их творения в иностранной печати. Бродский в Эрмитаже познакомился с израильтянином Гершем Фридкиным, который проживал в Англии, был миллионером и сказал Бродскому, что он его заберет к себе, так как ему известно, что И. Бродский имеет родственные отношения с бывшим еврейским фабрикантом сладостей в России Бродским, которого знали во всем мире и который был поставщик шоколадных изделий царскому двору.

БРОДСКИЙ: А тебе завидно, пьяница, работающий в сокровищнице культуры?

САВЕЛЬЕВА: Бродский, прекратите хулиганить, еще раз предупреждаю Вас. Свидетель Логунов, продолжайте.

ЛОГУНОВ: Все это рассказал Бродский, когда в моем присутствии с ним беседовал вызванный мною --- сотрудник госбезопасности.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, правду сказал свидетель Логунов или все это придумал?

БРОДСКИЙ: Сказал он правду, но забыл сказать, что вовремя всего разговора с сотрудником госбезопасности сам был как скотина пьян.

САВЕЛЬЕВА: Бродский, возьмите себя в руки. Если будете продолжать хулиганить, я прерву судебное заседание и Вы за хулиганство отсидите 5 суток. Это последнее мое предупреждение.

ТОРОПОВА: Заверяю суд, что больше этого не будет. Прошу перерыв на 15-20 минут.

САВЕЛЬЕВА (советуясь с заседателями): Объявляется перерыв на 20 минут.

Звонок. Суд идет.

САВЕЛЬЕВА: Продолжаем слушание дела Бродского. Вызовите свидетеля Денисова. Свидетель Денисов, кем Вы работаете?

ДЕНИСОВ: Работаю трубоукладчиком УНР-20. О Бродском узнал сначала от моих знакомых, которые очень плохо о нем отзывались. А потом прочел статью в газете. И вот, поговорив с ребятами, решил узнать, есть ли где-нибудь книжки Бродского. Побывал в двух библиотеках, но о поэте Бродском там не знали. А здесь мой знакомый по тресту УНР-20 дал мне прочесть два стихотворения Бродского, которые купил ради интереса у каких-то ребят за 40 копеек. Это было стихотворение "Еврейское кладбище" и второе --- "Шествие", которое Вам передаю (подходит к столу и отдает листки), и поэтому теперь твердо считаю, что Бродский выступает против нашего народа, и действительно это не столько поэт, сколько тунеядец, и надодать ему по рукам.

ТОРОПОВА: У меня вопрос к свидетелю.

САВЕЛЬЕВА: Пожалуйста.

ТОРОПОВА: Скажите, по чьей инициативе Вы стали свидетелем против Бродского? Кто Вас пригласил, назовите фамилию?

ДЕНИСОВ: Меня никто не приглашал, а прочитав в газете о Бродском и прочитав его стихи, я сам пришел и попросил высказаться по поводу Бродского. А что, разве можно терпеть таких лоботрясов?

Аплодисменты.

САВЕЛЬЕВА: Есть еще вопросы к свидетелю? Вызовите свидетеля Смирнова.

СМИРНОВ: Работаю начальником Дома обороны. О поведении Бродского могу суду сообщить (следующее): ко мне пришла писательница Грудинина и сказала, что по поручению Союза писателей надо организовать встречу с поэтом Бродским. Я разрешил. И вот через пару дней собралось человек 15-20 молодых людей, и в том числе писательница Грудинина. Началось чтение стихов. Я решил послушать, и то, что я услышал, меня возмутило. Здесь шла речь о недостойной Ленинской партии. Хулиганские высказывания о Ленине, о котором говорила девица, фамилия которой, как потом узнал, --- Волнянская. Бродский и несколько парней явно подпившие, ей аплодировали. Я это сборище закрыл, наслушавшись много хулиганских эпитетов в свой адрес. Затем на второй день позвонил и разговаривал лично с тов. Прокофьевым, и там мне сказали, что Грудининой ничего не поручалось, и просили обо всем, что произошло, подробно написать, что я и сделал.

ТОРОПОВА: У меня вопрос к свидетелю: чем Вы докажете, что Бродский был в нетрезвом состоянии?

СМИРНОВ: Я ничего доказывать не собираюсь. Я сказал правду. Так оно все было.

САВЕЛЬЕВА: Все свидетели опрошены. Предоставляется слово общественному обвинителю тов. Сорокину.

СОРОКИН говорит о недостойном поведении Бродского и тунеядстве. Требует от имени общественности выселить Бродского из города Ленинграда сроком на пять лет. Передает запись своего выступления судье.

Аплодисменты.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, Вам последнее слово.

БРОДСКИЙ: Мне говорить нечего. За меня все сказано. А жить я буду как и раньше. Мне наплевать, что думают обо мне коммунистические дружинники, все они связаны с милицией и партийными секретарями и не дают жить так, как хочется, особенно, если еврей. Найдутся и уже есть, хотя и далеко от нас люди, которые помогут таким как я. Вот и все.

Реплика из зала: "Бродский, ты и сейчас подлец!".

САВЕЛЬЕВА: Гражданин, подымитесь и немедленно покиньте зал.

Милиционер выводит из зала гражданина Савченко.

САВЕЛЬЕВА: Слово защитнику Тороповой.

ТОРОПОВА: Бродского судят в административном порядке незаконно, так как то, что он не работал, не является уголовно-наказуемым преступлением и подсудности по Указу Верховного Совета Бродский не подлежит, так как он все-таки писал стихотворения. Дело заведено недоброжелателями Бродского, а это умный и культурный человек, которого хорошо знают маститые писатели и поэты и не только у нас, но и за границей.

Реплика из зала суда его: "А хулиганство в суде - это культура?".

САВЕЛЬЕВА: Прошу прекратить выкрики и не мешать вы-ступлению адвоката. Продолжайте, Торопова.

ТОРОПОВА: Бродский --- незаурядная личность, и как утверждают многие поэты и работники культуры, он сейчас стоит на уровне великого поэта Пушкина. A то, что у Бродского были высказывания против коммунистов, --- Ленина и образа нашей жизни, надо полагать --- по молодости. Прошу суд учесть все, сказанное мною и свидетелями защиты, и оправдать Бродского, дав ему возможность работать по своему усмотрению. У меня все.

Шум в зале. Реплика: "От, гоп-кампания! Позор!".

СДВЕЛЬЕВА Прения окончены. Суд удаляется для вынесения приговора.

Звонок. Суд идет. Все встают.

САВЕЛЬЕВА ОГЛАШАЕТ ПРИГОВОР: В соответствии с Указом Верховного Совета РСФСР от 4 мая 1961 года и тщательно изучив имеющиеся в деле документы, заслушав свидетелей обвинения и защиты Бродского, суд постановляет выселить И. Бродского из Ленинграда в специально отведенные места с обязательным привлечением к труду, сроком на 5 лет.

Выкрики: "Правильно!". Аплодисменты.

САВЕЛЬЕВА: Гражданин Бродский, Вам понятно решение суда?

БРОДСКИЙ: Все понятно. Я от антисемитов ничего хорошего не ждал

ТОРОПОВА: Иосиф, успокойся! Сдерживай: себя и веди достойно.

На этом сусд закончился".

ДОПОЛНЕНИЕ: Внизу листа 7 (18) "Выписки" имеется приписка от руки:

"1-й экземпляр в деле суда

2-й- в прокуратуре

3-й - в делах ДНД".

Подпись (Лернер)

Еще одна запись: "Прокуратура" и ПОДПИСЬ, штамп-дата"14 июня 1965".