ямайка
розовый-розовый

день новизнит,
началит,
доброутрит в окнах.
ночь силами полна и веет антрацитом за плечами.
раскинул руки, закипая, краснощёкий чайник.
(парит, он кипятков начальник, множит накипь!),
спиной на воздух лёг, как падающий в землю лист!
сиянье утра ― блеск раздумий множит воплощений путь,
чтоб облако безумных чаепитий рисовало знаки.
магическим
общением
с незримой силой, что болит.
в них левитация журчит, впадает в озеро желудка.
деянья дивные вершит ― ты грешен ― помолись
вибрации миров,
богам,
жирафам,
муравьям и уткам.
и светлое теченье слова возвысит на мгновенье время.
пространство кувыркнётся смело, дерзко, невесомо,
чтоб стать на миг летающим сансары колесом..


руки пахнут графитом
сжимаются скулы.
я тебя не найду, за двадцатую вечность.
одиночество в клетке людишек безумных...
просыпайся, скорей заходи!
добрый вечер.

ты надежда,
ты вера,
ты шаг на распутье.
горячий укус и холодные плечи.
и я нервно пишу для тебя сотни строчек,
но роняю всего лишь одну...
добрый вечер.

на грани провала,
пронзая рубеж.
я загнал сотни пегих, слепых жеребцов.
но за тысячу лет не добрался к тебе.
добрый вечер. прости,
создание снов.

все труднее дышать
и ноги подкосит
предательски долгая, злая минута.
но сегодня все станет немножко попроще.
наши замки горят.
доброе утро.
(с)