И хоть Сталин номинально назывался верховным главнокомандующим, но решения принимались коллективно Ставкой ВГК и ГКО, которые, кстати, были созданы без участия Сталина, его известили уже постфактум, когда приехали к нему на дачу. Он же в свою очередь подумал, что его приехали арестовать, лол. Сталин в первые дни ВОВ исчез так же как исчез Путин в первые дни войны на Донбассе.

Утром 22 июня 1941 года Сталин подписал много постановлений и принял много решений. Была образована Ставка Главного командования во главе с Тимошенко. В ее состав вошли Жуков, Ворошилов, Кузнецов, Буденный и Молотов. Сталин также был назван членом ставки, но всем было ясно, что именно он является ее фактическим руководителем. Ни Тимошенко, ни Жуков не могли принять ни одного важного решения, не получив на это одобрения Сталина. По предложению Сталина Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о проведении мобилизации в стране. Западные округа были преобразованы во фронты.

Вернувшись в Кремль вечером 23 июня, Сталин первым вызвал к себе Жигарева, затем Молотова и Тимошенко. Всего на 20 минут к Сталину прошел первый заместитель Берия Меркулов. В 8 часов вечера к Сталину пришел Ворошилов, в 9 часов заместитель Председателя СНК Вознесенский, отвечавший за все дела в экономике. Молотов, Ворошилов и Вознесенский оставались в кабинете Сталина несколько часов, остальные приглашенные уходили через час или два, среди них были Каганович, член Политбюро и Нарком путей сообщения СССР, Мехлис, Ватутин и Кузнецов.

Сталин был в этот вечер одновременно раздражен и растерян, разгневан и подавлен. Ровно в полночь он вызвал к себе Берию. Их разговор продолжался около полутора часов. Среди других тем им пришлось обсудить и проблемы срочной эвакуации из Минска, Вильнюса, Риги и Львова всех государственных архивов, а также разного рода ценностей. 23 июня было решено создать Совет по эвакуации, в который вошел и Микоян, а также Косыгин, Шверник, Первухин и другие. Но этот Совет был озабочен в первую очередь эвакуацией населения, учреждений, военных грузов, промышленных предприятий. Проблемы тюрем, архивов, а также всего имущества НКВД должны были решать подчиненные. Сталин уехал в Кунцево около 2 часов ночи уже 24 июня и снова появился в своем кремлевском кабинете только через 14 часов.

Рабочий день Сталина 24 июня начался примерно в 4 часа дня с совещания хозяйственных руководителей страны. Кроме Вознесенского к Сталину были вызваны нарком тяжелого машиностроения Н.С. Казаков, нарком среднего машиностроения и танковой промышленности В.А. Малышев и его заместитель И.М. Зальцман. Позднее в Кремль был вызван и нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин.

После разговора с руководителями военной экономики Сталин снова вызвал к себе Тимошенко, Ватутина и некоторых других военных и партийных руководителей. В этот вечер у Сталина появился член Политбюро и секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов, которому Сталин за несколько дней до начала войны разрешил отправиться в отпуск в Сочи. Вместе с Ждановым в Кремль прибыл и секретарь ЦК ВКП(б) А.С. Щербаков. Речь шла о подготовке ряда директив партийным организациям страны.

После 10 часов Сталин ненадолго покинул свой кабинет, вероятнее всего, он просто спустился к себе на квартиру отдохнуть и поужинать. Около часа ночи уже 25 июня Сталин вернулся в свой кабинет и провел еще одно заседание Политбюро с участием Тимошенко, Ватутина и Кузнецова. На полчаса к Сталину был вызван Нарком связи СССР И.Т. Пересыпкин. Заседание продолжалось больше 4 часов.

После 6 часов утра Сталин покинул Кремль и вернулся сюда лишь около 7 часов вечера 25 июня. Такой неустойчивый режим работы главы государства очень нервировал всех и мешал делу. Почти все наркомы, начальники военных ведомств, даже члены Политбюро спали, не раздеваясь, на диванах, а то и на стульях в своих кабинетах. Приходилось думать не только о все более тяжелом положении на фронтах, но и о все более плохом настроении Сталина. В письме писателю Василию Соколову, автору романа «Вторжение», это признавал и Жуков. «Сталин, — писал он. — ежечасно вмешивался в ход событий, в работу Главкома, по нескольку раз в день вызывал Главкома Тимошенко и меня в Кремль, страшно нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовывал и без того недостаточно организованную работу Главного Командования в тяжелой обстановке»{22}.

Положение дел на фронте по итогам четырех дней боев было еще более тяжелым. чем на конец первого дня войны. Никто не докладывал Сталину об успехах. Германские войска заняли Гродно и Вильнюс, приблизились к Львову, Риге и Каунасу, форсировали Неман, обошли Белосток и уже приблизились к Минску. Сталин весь вечер 25 июня провел в Кремле, вызывая к себе все тех же людей. И Молотов, и Ворошилов провели в кабинете Сталина больше пяти часов и ушли только около двух часов ночи. Но что они могли сказать или сделать! Явно не владели ситуацией и военные: Тимошенко, Ватутин, Кузнецов. Для уточнения ситуации Сталин вызывал к себе в этот вечер полковника Соколова из Оперативного управления Генерального штаба, а также генерал-лейтенанта танковых войск и начальника автоброневого управления Наркомата обороны Я.Н. Федоренко. Последними в этот вечер — уже после полуночи — к Сталину были вызваны Вышинский, Берия и Вознесенский.

26 июня 1941 г. Сталин приехал в Кремль около 12 часов дня и после беседы с Молотовым, Кагановичем, Маленковым, Ворошиловым и Буденным вызвал к себе Ватутина.

27 июня Сталин прибыл в Кремль около 4-х часов дня и собрал Политбюро. В 9 часов 30 минут вечера Сталин собрал у себя военных, еще позже к нему были вызваны руководители оборонной промышленности. Уже ночью Сталин вызвал к себе начальника Главного разведывательного управления (ГРУ) генерала Ф.И. Голикова, Наркома ВМФ Кузнецова и Берию. Беседа с ними продолжалась больше часа, и только после 3 часов ночи Сталин покинул Кремль. На этот раз кремлевский кабинет Сталина пустовал особенно долго, хозяин вернулся сюда лишь после 7 часов вечера 28 июня. Он вызывал в этот вечер особенно много людей, его канцелярия зафиксировала больше 20 встреч, однако многие из них продолжались всего 10 минут или даже 5 минут. Среди посетителей Сталина в этот день были два летчика — П.Ф. Стефановский и С.П. Супрун. Подполковник, дважды Герой Советского Союза Супрун погиб в Белоруссии недалеко от Витебска всего через 7 дней после своей встречи в Кремле со Сталиным. Последними посетителями Сталина в этот вечер были Микоян и Берия.

При разработке и изучении бывших архивов Политбюро, хранящихся ныне в Архиве Президента Российской Федерации, были обнаружены записи лиц, принятых Сталиным в 1924–1953 гг. Секретари Сталина пунктуально записывали в этих тетрадях — кто и в какой час с минутами вошел в кабинет Сталина, а также точное время выхода из кабинета. Далеко не всегда эти сведения совпадают с уже опубликованными мемуарами, но это чаще всего свидетельствует о неточности мемуаристов, а не канцелярии Сталина.

Некоторые неточности есть и в записях секретарей Сталина. В ряде случаев в первые дни войны они неточно указывали фамилии вызванных к Сталину генералов. Были случаи, когда некоторые из посетителей кабинета не указывались по фамилии, а обозначались знаком «X». Генерал КГБ Елисей Синицын обозначен в списках как Елисеев, под разными псевдонимами посещал Сталина и генерал КГБ П.А. Судоплатов. Однако записи секретарей Сталина 28 июня были точными; большая часть посетителей ушла от Сталина до 11 часов вечера, и только Берия и Микоян покинули кабинет Сталина около часа ночи.

Народ победил под руководством Ставки ВГК и ГКО. Это было бы невозможно без Оперативного бюро ГКО (членом которого, кстати, Сталин не был) и других ведомств. Но в первую очередь это было бы невозможно без того самого народа.