Работаем с Мишей Алхимиком над нашим новым альбомом, а конкретно - над заглавной композицией "На твоей земле", припев которой будет основан на словах из великой песни Константина Никольского "Музыкант".

Философы. Историки. Лингвисты. Богословы.
Римские стоики. Колонны и мосты Кордовы.
Химеры собора в Кёльне. Геральдические лилии.
Горгульи Нотр-Дама и Саграда Фамилиа.
Это не Кредо Ассасина, это сам Старец Горы.
У трупа Храмовой Горы - легионы и орлы.
Апостол Павел в Ареопаге и Синедрионе.
И в памяти - как станет камнем Симон – сын Ионин.
И если я что-то сказал – это звучит гордо и веско.
За свою веру встану дерзко, как Марк Эфесский.
Клинок Дамасской Стали. Символ атаманской власти.
И видит наши части этот город, обречённый пасть.
Воины султана не щадили женщин и детей.
И кардинал в сутане ждал от него вестей.
Игры престолов, там, где вера – средство, а не цель.
И все святые цепью уходили в зимнюю метель,
Где в деревянных храмах наша вера горяча.
Где руки мамы. Сила отцовского плеча.
Где непогода. Где враг коварен, зол и лют.
И где князья и воеводы собирают ратный люд.
Под Спасом Новгородским. С Копьём Победоносца.
На запад солнца – против ляха и тевтонца.
Мы вслед за ними двинем, друже.
Мир вновь увидит славу русского оружия.

Промозглым вечером открыты Бунин и Куприн.
Мне нечего сказать себе и снова я один.
Мне некому звонить и некуда идти.
Всю эту горечь не залить. Не позабыть в сети.
Как к Мастеру без Маргариты в цокольный этаж
Лезет ненастье и приходит страх, как страж.
Рукой коснись. Что это? Пачка сигарет.
И я бы рад сжечь рукопись, но рукописи нет.
Это не впишешь в толстый том, не передашь врачу.
Я был в палате, где Бездомный. И больше не хочу.
И мне не хватит сил свернуть небо, как свиток.
И на пути встают Мессир и его свита.
Мне нужен горячий кофе и пылающий камин
Мне нужен морфий или кокаин.
Я одинок, как Назарянин. Несчастен, как Пилат.
Я слышу скрежет лат. Меня идут пытать.
На сердце нет живого места.
И чуть живой в руке сжимаю крест свой.
И всё, что было – снова есть в моих глазах.
И это – месть мне. В этих гнусных голосах.
Это мой черный человек.
Я обречён смотреть ему в глаза не смыкая век.
И я кричу, что хватит. Я прошу – не снись мне!
Но говорят – блажен, кто платит за дела при жизни.