адреналиновый форсаж,
ускорения в пизду,
из двоих плотно посаженных
забвенность и лазурь
неслалсь к устьям.
и я остыл, помнишь?
к тебе остыл, помнишь?
гольфстрим, полночь.

к чему врать самому себе,
я всегда был один,
ты зря по таким, а я в ловкость
рук не срывал колпаки,
но чаще клонил колено,
если срывал с обветренных
слова по проводам сети
звучащие ненамеренно.
я слыл твоим морем,
а эти гавани полнят
голые правды и мойры
красивые песни
я смог писать, когда
убивался чем-то, целуя лбами
линолеум.
я не любил твои глаза,
полны текилой с лаймом,
правда в вине, все знал,
и взаправду входил в асфальты.
клетками, дышашими хромом,
гнуша импозантность
вывовидил под сто, видел тебя,
а ты и так все знала.
любимый сон,
тебе в нем навсегда восемнадцать,
а я иду домой, не в силах
растерять изоляций,
как за тебя не сломаться,
и с экранов сойти
чудесных соц. сетей,
ведь я не врал - я всегда был один.