Если верить Александру Дугину, то один французский оккультист как-то сказал, что мистицизм у русских в крови, ничему обучаться им не нужно. В Россию тянуло многих таких папюсов - так сказать, сонастроенных фигур, чувствительных к какому-то неопределённому магниту, заглушённому на западе чугунным позитивизмом модерна. Сюда и Кроули приснопамятный наведывался со свитой своих вакханок с хронической дипсоманией, и встретил тут какую-то незаурядную скучающую венгерскую герцогиню (сразу хочу спросить - а в Венгрии бы встретил? )

Всё это ещё было до того, как появился человек советский, растущий из парадигмы ленинской формулы: "Всякий боженька есть труположество!" (из письма Горькому)

Потому мистицизм Бартаса не нарочный, текущий свободно, реализующийся с какой-то полусонной прихотливостью

По тому же принципу галлюцинируют и Сокуров и Тепцов, за что люблю особо

Если немного подробнее, то например, есть в фильме сцена, где закадровый голос можно понять как язык как таковой, создающий реальность по своим канонам - персонажи в кадре повторяют то, что было уже сказано за кадром, детерминировано закадровым механизмом. Язык определяет мышление, вне языка оно не возможно, языку не нужны никакие денотаты, связь их произвольна. Это Фердинанд де Соссюр, структурная лингвистика, общий курс. Познание (бытовое, по крайней мере) реальности зависит от форм рассудка, от языка, таким образом, познаётся только сам язык.

Другая сцена в фильме: герои молчат, звучит закадровая итальянская речь без перевода - зачем её переводить, если она ничего не описывает, если она ничего не сообщает о реальной ситуации и реальных отношениях. Герои молчат, язык что-то мелет фоном, скользя по денотату, скатываясь с него как вода. Можно услышать и английскую речь, опять таки фоновую, рассказывающую о каком-то английском художнике, master of landscapes, но никакого художника в кадре нет, может, никогда его и не было нигде. Этот отрывок о master of landscapes повторяется несколько раз подряд - язык живёт самостоятельно и самозацикленно. Свидетель реальности как совокупности вещей (самый простой вариант) - он никакой. Это мягко констатировал Кант, это долдонил логик-экстремист Витгенштейн, который определял философию как борьбу с зачарованностью языком. В душе он был мистиком - не фрезерные станки или колхозные будни тянули его в Россию и заставили выучить наш родной язык.

Я подумал, что можно выделить ещё один момент. Осмысленно звучит только поэзия. В начале фильма один пожилой мужчина, которого главная героиня называет юношей (произвольная связь между знаком и денотатом - роза пахнет розой, хоть как назови) начинает читать стихотворение, но тут же его заглушают своей болтовнёй закопошившиеся гости.

Чуть позже становится ясно, что за ахинею несла главная героиня (инициатрисса скопческого эзотеризма) перед этими гостями - сборищем сомнамбулической интеллигенции, тел, незнающих куда деть свою свободу после смерти режима. Когда не стало цензуры, вдруг оказалось, что тем, чьи яйца она держала в своих железных тисках, и скрываться-то было незачем, скрывать было нечего, кроме выхолощенной оккультной номенклатуры, неопасного фетиша утончённых онанистов.

Алчущие иррациональных идей – называет их главная героиня. Она даёт громкие объявления ("что-то астральное"), притягивая аляповатых, невразумительных фантош, дудолящих беззубым ртом любую чепуху, внешне напоминающую "что-то астральное". Отсюда, кстати, вся эта псевдоэзотерическая шизофазия, попытка даже не реанимировать труп, а накрасить ему губы и лечь с ним в постель как с живым. Это неосознанная ностальгия по утраченном естественному мистицизму русского человека, человека вообще.

Блестящее наблюдение Дугина, Головина и прочих из радиопередачи Finis Mundi:

Выпуск о Лотреамоне.