Почему украинцы гибнут не за свободу, а зря Максим Саморуков 
Фото: ИТАР-ТАСС / Евгений Малолетка
На Украине границы допустимого отодвигаются все дальше и дальше за горизонт. Как на волшебном острове Голдинга, где один мальчик кидает камни все ближе к голове другого и постепенно перестает понимать, а почему прямо в голову нельзя. Уже можно бросаться друг в друга брусчаткой, можно брать штурмом воинские части и склады оружия, можно давить протестующих бэтээрами, а протестующим в ответ – сжигать эти бэтээры «коктейлями Молотова». Можно убивать тех, кто неудачно попался под руку, а если кто-то отстал, споткнулся и упал, то его можно окружить и забить деревянными палками или полицейскими дубинками.
Все это вдруг стало можно, потому что Украину необходимо срочно спасать. Есть разные версии, от чего именно: то ли от наступления фашизма, то ли от банды Януковича, которая хочет вытоптать малейшие проявления человеческого достоинства. Но все согласны, что спасать Украину обязательно надо, спасать как можно скорее и любой ценой – пускай даже придется пожертвовать неопределенным количеством человеческих жизней. Когда речь идет о судьбах родины, не до торга по мелочам.
Сейчас или никогда
Те украинцы, кто сейчас умирает, упорно протестуя на улицах Киева, или те, кто, наоборот, убивает разгоняющих их омоновцев, уверены, что эти жертвы оправданы, что по-другому нельзя, что исторический момент требует от них решительных действий, что главное сейчас – не отступать любой ценой, иначе в будущем их не ждет ничего, кроме вечной серой безнадеги. И, глядя на это, очень хочется спросить у них: да с чего вы взяли? Чем Украина 18 февраля 2014 года так принципиально отличается от Украины 18 февраля 2013-го? Что такое важное случилось в стране, что там возникла столь острая необходимость в массовом смертоубийстве?
Не получается всерьез воспринимать разговоры о том, что Украина позднего Януковича как-то разительно отличалась от Украины, скажем, позднего Ющенко. Конечно, многие журналисты остались без работы, у кого-то отняли бизнес, и в целом атмосфера в стране стала более затхлой. Но до кровавой диктатуры там все равно было как до Меркурия. Что это за кровавая диктатура, где на выборах в конце 2012 года настоящая оппозиция выигрывает почти половину мест в парламенте, а многочисленные европейские наблюдатели признают, что все было «в рамках демократических стандартов»? Да и вообще трудно поверить, что жизнь абсолютного большинства украинцев сильно поменялась из-за того, что одна группа бюрократического и олигархического ворья потеснила во власти другую.
И тем не менее на Украине возникло это опасное и разрушительное ощущение – «сейчас или никогда». Вот он, пароход современности, уже отходит от пристани, и надо со всех ног бежать на него, затаптывая упавших, чтобы не остаться навсегда на берегу, где отродясь ничего хорошего не было и не будет. Хотя вся история человечества показывает, что никуда этот пароход не денется и ничто не отдаляет перспективу успешной посадки сильнее, чем паническая суета отъезжающих.
Срезать на пути в Европу
Когда-то, в 1990 году, Европейское тогда еще сообщество вело
переговоры о вступлении с Югославией. У Брюсселя хватало претензий: и цены надо до конца либерализовать, и с госсубсидиями навести порядок, и политической конкуренции пока маловато. Но это все было так, рабочие моменты, а в целом никому в голову не могло прийти, что передовая, открытая и почти капиталистическая Югославия может присоединиться к единой Европе позже, чем какая-нибудь Польша или Чехословакия, которые тогда только-только начинали выкарабкиваться из глубокого совка. Конечно, евроинтеграция югославов – это вопрос нескольких лет, ну а в более отдаленном будущем, возможно, дойдет и до Польши с Чехией.
Но хорваты решили, что хватит с них ожиданий вместе с отстающими. Сколько могут они, исконные европейцы, тащить на себе османских дикарей. Пришло время занять достойное место в Европе, отвечая только за самих себя. Необходимо отделиться. Отделиться прямо сейчас, полностью и окончательно, без полумер и проволочек, любой ценой. И хорваты отделились – цена составила четыре года гражданской войны, несколько десятков тысяч убитых и полмиллиона беженцев в стране, где всего живет 4,5 миллиона. В ЕС хорваты вступили только в 2013 году, через шесть лет после Румынии, когда уже
сами толком не понимали, зачем им это нужно.
Почти сразу после хорватов ощущение «сейчас или никогда» охватило боснийских мусульман. Как же это так: все отделяются, а мы останемся здесь один на один с режимом Милошевича? Нужно тоже срочно отделиться, чего бы это ни стоило, потому что в мире ничего не может быть хуже, чем жить под властью Милошевича. Дальнейшие события показали, что на самом деле в мире навалом вещей, которые намного хуже Милошевича. Одна из них – война в Боснии, где за четыре года набралось больше 100 тысяч погибших и больше двух миллионов беженцев. В стране с населением 4 миллиона.
В это же время буквально в нескольких километрах около двухсот тысяч мусульман продолжали себе жить в сербском Санджаке, никуда не отделяясь от злого Милошевича. Они не гибли тысячами от артиллерийского огня, танков и этнических чисток ради бессмысленной независимости. Они спокойно подождали несколько лет, и режим Милошевича развеялся сам. В 2000 году во время «бульдозерной революции» в Белграде в столкновениях с полицией не погибло ни одного человека, там и столкновений-то толком не было, все само рухнуло.
Сейчас мусульмане Санджака живут гораздо благополучнее своих единоверцев в Боснии, и гражданами Евросоюза они тоже окажутся гораздо раньше. А всего-то надо было подождать несколько лет, не пытаться прошибить головой стену, не класть людей ради идиотских высших ценностей. И вся Югославия давно могла бы быть в составе ЕС, а ее республики обсуждали бы свой развод, как Англия и Шотландия, в экономических докладах и на теледебатах, а не с помощью партизан и танков.
Подождать на коленях
История забита примерами того, как ложная уверенность в том, что шаг назад означает падение в пропасть, приводила к чудовищным и бессмысленным катастрофам. Зачем польская «Солидарность» в 1981 году гробила людей в борьбе с генералом Ярузельским, когда через несколько лет Москва сама отменила советскую власть по всей Восточной Европе? Отменила для всех одинаково, без учета прошлых успехов в антисоветской деятельности. Зачем в середине 70-х американцы
до упора поливали Вьетнам напалмом, пытаясь остановить коммунизм, когда всего через 10 лет вьетнамская компартия сама, добровольно начала капиталистические реформы? Ну и, конечно, зачем было начинать Первую мировую войну, когда в итоге все равно всем вышли одни убытки?
Нужно было затем, что вопрос «Зачем?» может возникнуть только в самом-самом начале, и если тут же правильно не сверить потенциальные убытки и выгоды, то дальше мотивация сторон будет генерироваться сама собой, по мере развития конфликта. Так же и на Украине: каждый новый раненый и тем более убитый уничтожает последние остатки смысла в сегодняшнем противостоянии. Кто сейчас помнит, с чего там все начиналось? С подписания соглашения об ассоциации с ЕС. Кого сейчас на Украине это волнует? Кто-нибудь успокоится, если Янукович вдруг сможет возобновить переговоры с ЕС и даже что-то подпишет? Нет, эту стадию уже давно проехали, сейчас протестующие в один голос твердят, что дело совсем не в ассоциации.
А в чем тогда? В досрочных выборах, в отставке Януковича? Так до нормальных, плановых выборов президента осталось меньше года. Неужели сдвиг на несколько месяцев стоит десятков человеческих жизней? Отставка правительства, роспуск Рады, смена республики с президентской на парламентскую – все это символическая чушь, которая никак не повлияет на реальную жизнь в стране. Люди бьются не из-за этого, у них уже нет никаких требований. У каждой стороны на руках убитые, и они хотят отомстить убийцам.
Речь уже не идет о борьбе за свободу, человеческое достоинство, европейские ценности и прочие красивые штуки. Это чистое насилие, которое генерирует еще большее насилие. Потому что никакие европейские ценности не мотивируют биться до последнего так, как мотивирует убийство близкого человека. Кому будет дело до каких-то ценностей, требований и тем более компромиссов, когда вот же – они у нас на глазах убивают наших?
Но самое страшное, что спустя неопределенное количество трупов это противостояние все равно закончится. Закончится на условиях гораздо более тяжелых для обеих сторон, чем были те первоначальные, когда все только начиналось. Так всегда бывает, в массовых смертоубийствах не бывает выигравших. Поэтому невозможно представить, какое барахло должно быть в головах у тех людей, кто сейчас призывает протестующих не расходиться, потому что речь, видите ли, идет о свободе и человеческом достоинстве, важнее которых нет ничего на свете. Да никакое закручивание гаек после победы Януковича, все равно неизбежно временной, не нанесет свободе и человеческому достоинству украинцев больше вреда, чем гражданская война, которая там вот-вот начнется.