Легче крыльев бабочки, надо чо?
Эмси из андеграунда выходят на волю.
Кто-то по левую руку, кто-то правый черт.
И пока мы с вами, так же продадим боль.
Флэшбэки по ночам, выйти с тела надо бы,
Но нет вариантов, чтобы остаться собой.
Легче крыльев бабочки, надо чо?
Даже нырнув в зеркало не обнаружить свой покой.

_____________________________________________

Лет десять назад начиналась игра не по правилам.
Неограненные таланты искали, кого ограбить,
Хип-хоп как память, не перестает давить
На нервные клетки и биоритмы.

Сидите тихо.
Пока я вник в томик Ницше.
Мне пятнадцать и голос в голове заставляет услышать.
Ты никто и никому не нужен,
Бери нож в руку
И будь что будет, нуже.

Барьеры восприятия,
Точки сборки,
А где мои приятели,
На реп-точке с водкой.

И кто-то под понятиями, а я под добом, черт с ним,
Сточил обувь после,
Ссал на ваши звезды.

И это трип души далеко не крик,
В глаза смотри, если внешний вид прячет алгоритм.
И пока еще синусоидный сигнал горит.
Я не на карибах,
А в снегу этих полей и Полин.

Варщик, навари мне полкуба, поговорим на равных.
На этих палатах нам не нужны зеркала там.

И кажется в детстве я раздавил таракана,
А мама говорила, не надо, Дима, не надо.

________________________________________

Все взаимосвязано: страхи и безоружность,
Подруга, закопай меня простуженным после ужина.
Я жду тебя у ипподрома, пробежим по кругу,
Возьмем патроны и убьем скуку.
Да, сука?

Уже не двадцать, а ощущаю себя на пять,
Проклятье,
Завтра надо в новый ад вставать.
Это математика боли до красной линии, мать её.
Ты её получишь, но не успеешь потратить.

На небе все ходы записаны, как мы зависимы,
Через сто тысяч лет станем нефтью вместе с листьями.
И один уже сходил сюда, чтоб рассказать истину.
Но его оставили кровью истекать, мистика.

В их стихах не найдешь ничего, только выстегать
Здравый смысл изысканностью фраз и лживым вымыслом.
ВЫползти на свет не грозит, не рассчитывай,
В этой сонной лощине давно не бывает начитанных.

Я невзначай пролил себя на чернила,
А ты меня любила, и забыла, на вилы,
На мыло.
Здраствуй, Тайлер. Прощай, быдло.
И как оно было
Нам расскажут после титров фильма.

Жизнь вылакал хромым котенком, все же подавился,
Слышишь ветер возле виселиц.
А я там вырос.
И как ты на систему на влияй, все равно мимо.
Только расскажи мне про конец вечности, милая.

_______________________________________________

Легче крыльев бабочки, надо чо?
Эмси из андеграунда выходят на волю.
Кто-то по левую руку, кто-то правый черт.
И пока мы с вами, так же продадим боль.
Флэшбэки по ночам, выйти с тела надо бы,
Но нет вариантов, чтобы остаться собой.
Легче крыльев бабочки, надо чо?
Даже нырнув в зеркало не обнаружить свой покой.

хоть ты не грег замза
а бог - не франц кафка
жизнь всё равно тебя раздавит, как жука
тельце танцует самбу
только коряво как-то
на том конце тянущегося
к крюку шнурка

марина
Не любила детей
Не хотела иметь с ними дела
Пока дядя платит
Платье на пати надето
Полчаса где-то в больничной палате с утра
Опытный врач исправит проблему за прайс
забрось страх. Верни улыбку на хищных губах
Несформированный плод отправлен в мусорный бак
А значит, что снова милый плейбоевский зайчик.
в пафосном клубе-клубе
плетет свою сеть.
А значит сегодня ночью еще будет жарче
Очередная жрачка. Еще одна смерть..
Как только в чувственном экстазе изогнется стан.
Марина обнажит все щупальца и злобный оскал.
впрыснет ядро тихо и тихо высосет сок
Марина паучиха,любит пожирать самцов.

Андрей
Ползет по улице будто избитый
Кутаясь в подраный свитер непотребного вида
Ползет по лестничной клетке по заблеванно плитке
В свое обиталище опостылого быта.
Андрей смотрит в зеркало и не видит себя.
Он Протирает зенки. Но веки будто в цепях.
Он словно мертв, словно слит., исчерпал свой лимит. Чего скрывать его всегда было легко сломить.
Андрей ползет по комнате на диван.
Надеваетт еще свитер или два.потом ползет по стенке и на потолок. Он
там виснет вниз башкой и превращается в кокон.

Не делай вид, что не поймешь, где следствие, где стимул.
Пути природы были и есть исповедимы.
Гусеница расправит крылья, чтоб попасть в очередную паутину.

Тесла Никола отправился к предкам, архив документов попал к ФСБ
Шла мировая война, когда Гитлер всему континенту крутил по резьбе
Красная армия зла на азарте разгрома Манштейна под Курской дугой
Франция голову приподымала, а планом отпора владел сам де Голль

В этом чаду США расчехлило архивы под грифом, очко-то на дрейфе
Местом, где опыт поставили стала военная верфь Филадельфии
Вроде бы всем верховодил голодный на знания Альберт Эйнштейн,
После того, что случилось потом, поседел и брюнет, и шатен

Целью собрания стольких людей стала теория поля магнитного
Рузвельт хотел "вундерваффе", которое бы раскровавило всякую гниду
Сутками в судно с именем Элдридж совали электроначинку
Взрывоопасно, как на бочке с порохом, спичкой осталось лишь чиркнуть

Мысль создать телепорт не давала покоя армейским воякам
Ставили целью учёным работу, в ответ каждый что-то калякал
Только Эйнштейн воплотил разработки, его поздравляют с почином
И туча зеленого марева скрыла от глаз невезучий эсминец

Полный провал, корабль язвой нарывал
Вплавился в пол капитан
Болевой шок всё не шёл, но придёт -
Другую вероятность отметал.

Палуба – мангал, в голове барабан
Шеи поломал персонал,
Но пан или пропал, пал или пропан
Или просто оказался не там

Юнга Билл и юнга Боб попали на холстину
Межпространственно-временного континуума
Перед ними дверь и нету никакого провожатого
Ни старшего менеджера нет, ни книги жалоб

Рады были б хоть Ариадне, хоть Сусанину
Соринтировались б, ситуацию проссали бы
А там за дверью тысяча девятьсот сороковой год
Телепорт у генералов лишь в задумке только

Уже Билл кричит: не надо мне быть впаяным в палубу
Я отошлю на кладбище Теслу внепланово!
А Боб ему смиренно: мол будучи убиенным,
Тесла резидент и чертежи чуть что в руках военных

Документы - не католики, но сделаем аутодафе
Юнга Билл и юнга Боб зашли перекусить в кафе
После поплохело, позже стали харкать кровью
Аутопсия показала, жертвы отравились кофе

Самба мотылька у открытого огонька,
Как бы тонкие крылышки не обжечь,
Дайте высоту крыльям и вся недолга,
Чтобы мысли рассыпались, как драже

Дайте им лететь мимо пустыни и тайги —
С материка на материк напрямик,
Лучше без тоски жизнь прожить, как мотыльки
И летать себе недалёко от земли.

Мускулы – сгусток недоваренных фарфалле.
Ватная голова,
внутри которой слайдшоу алкогольных шотов
(хорошо вечерок прошел).
Не зарекаюсь от глажки шнурков
и культа здоровья.
Может, со скуки я и это попробую,
но пока все дороги
ведут к бутылке рома
по указателю «Без повода».
Старые заботы в новый год.
Псы вернутся к своей блевотине,
люди – к своей дурацкой активности.
Кто-то родится, кто-то откинется.
Суицид в доступности шаговой
через любой отдел супермаркета.
Но не все то падает, что шатается…
Я по планете еще пошаркаю.

Новые потопы и пожарища
бабочки намашут в наступающем,
а итоги уходящего подведены
и никого не удивили:
от осины не родились апельсины;
не белым лебедем стал гадкий утенок,
а уткой в желтой газетенке.


Говорила мама, матом
ругаются не от большого ума.
Но бесплатные радости не отнимайте –
их и так осталось мало.
Зимний sale нацелен
впарить по завтрашним ценам
вчерашний мусор.
Не ведусь,
как и на нового знакомого,
что живет по законам
то подлости, то Фостерс,
типа «у нас мало общих тем,
зато много общих поз».
Лет пять назад
я б на него запала,
но не так давно взяла моду
держать голову холодной.
Любопытная Варвара
отправится оторваться,
а моя идея новогоднего веселья –
обновить начинку плеера
и точить оливье в постели.

Новые потопы и пожарища
бабочки намашут в наступающем,
а итоги уходящего подведены
и никого не удивили:
от осины не родились апельсины;
не белым лебедем стал гадкий утенок,
а уткой в желтой газетенке.

Ты будешь трепетно порхать над моим бренным телом,
Суетится зигзагами и наматывать петли.
Слишком поздно мы с тобой друг для друга созрели,
От рукописных признаний остался лишь пепел.

(Это всего лишь сон и я скоро приду…)

***

Рыцарь поневоле навсегда закован в доспехи,
Навсегда закован в клетку, где тигров свора,
Чтобы учуять запах страха под гнетом смеха
Наблюдающей снаружи стаи падальщиков хора.

Вокруг ластятся свежеиспеченные принцессы,
Подают вино и себя закуской к алкоголю,
До боли предсказуем новый виток процесса:
«Тело манящее, тело желанное, а после тело голое.»

Попросишь быстро счет и не прильнув губами к блюду
Быстро выбежишь из странного заведения наружу.
Глоток воздуха растворит мысли Иуды
Заставит вспомнить, что еще есть та, который сильно нужен.

Что есть еще та, что таится в уютной каморке,
Где из мебели только подушка в виде сердца.
Из посуды- стакан, чтоб разводить жидкий морфий,
По щепотке тепла и заботы из специй.

(Это всего лишь сон и я скоро приду…)

Люди мелькают перед тобою мотыльками,
А ты несешься сломя голову, цепляя плечи мотыльков.
Теряешь равновесия спотыкаясь о камни,
Но не только подножные...
Человек- эпигон,
Человек- повтор ошибок,
Человек- попавший в свои же сети паук,
Съеденный своей же идеей, либо
Страхом навсегда потерять единственную свою.

(Это всего лишь сон и я скоро приду…)

Ложе впитает до последней капли холодный пот
Ты пробудишься от очередного кошмарного сна.
Но тут же осознаешь, что кошмарнее всего,
Понимать, что «вас» нет и ты совсем одна.

Он также проснется, дрожа своим телом,
Как бы он не хотел, но ему не уйти
От мысли, что нутро жжет неоновым светом,
Понимать, что вас нет и он совсем один.

Вам никогда не суждено быть рядом,
Слишком далеки желанья от реальности.
Вместо предрассудков напои себя ядом
Перейди границу меж болью и крайностью

Наблюдавшая тенью за вами удача
Опустит голову, как засохший пион.
И вам не понять никогда, что
Он- это твой сон, а ты- сон его.

У каждого из вас есть своя дорога,
Но обе они идут в никуда.
Холодное, дымное от свежего смога,
И теплое ночью, когда светит луна.

Ему уже больше ничего не приснится,
Каскад тяжелых мыслей исполнит приговор,
Также и тебя, прикроют платком из ситца
И уложат спать на земляной ковер.

(Это всего лишь реальность и я скоро приду…)

***

Я и не подозревал, что ты настолько прекрасна,
Твои крылья воздушны, как пуховое облако.
И все же я был это сделать обязан
Хотя б ради этого- ведь ты же мой опиум.

Ты будешь трепетно порхать над моим бренным телом,
Суетится зигзагами и наматывать петли.
Слишком поздно мы с тобою друг для друга созрели,
От рукописных признаний остался лишь пепел.