Спит под книжною пылью сладостно,
Между струн, в паутине мелодий,
Упоённое тёплой, уютной радостью,
И не терпит внутри посторонних.

Да не важно теперь как ломался закат,
В отражении стекол оконных проёмов.
Я теперь несказанно богат,
Опытом бессердечья, глушителя рёвом.