приписывание "красоте" не "каких-то критерий" (критериев тогда-уж), а функции критерия. Красота - это критерий для мира. Она первична к любой этике. Ребенок, не знающий еще никаких законов и воспитания, судит эстетически. Войско, разрушающее все на своем пути, может не тронуть шедевральное здание, вызвавшее пиетет перед прекрасным. Мужчина усмиряет свою жестокость в отношении женщины, видя ее красоту. И с красоты женщины рождается институт семьи с первобытного коммунизма, потому что мужчина не хочет делить эту женскую красоту с кем-то и хочет иметь ее в своей собственности.

Войны оправдываются борьбой за женщину или защитой чести рода, семьи, что образовалась глядя на красоту женщины.

Чувство прекрасного отличает человека от животного. Само по себе прекрасное делается не для утилитарных временных нужд, и именно эта антиматериальная, внепрактичная природа желания творить, которое не может быть обьяснимо с точки зрения рациональной, говорит о сверх-рациональной природе красоты, о ее превосходстве над временными потребностями человека, о ее принадлежности к вечности.

И в этом смысле "Любую этику оправдывает только эстетика" Любое бытие вообще оправдывает только эстетика. Именно из-за вне утилитарно бытового ее происхождения. Быт не может быть оправдан только бытом, самим собой. Это замкнутый круг. Это бы значило оправдание любых действий животными потребностями, нуждой. В таком мире не было бы места разума, как самостоятельного субьекта, только как средства для удовлетворения инстинкта. Это мы видим в животном мире.

Разум же, если он действенная сила, должен поставить инстинкт в служение себе, а не наоборот. А значит, то, что ему служит, не может быть для него целью. Целью может быть то, что как минимум находится на одном уровне с разумом, в его плоскости, в плоскости идей, идеального, нематериального и не временного, а это есть красота, которую можно почувствовать даже умозрительно, и которая непонятно как, какою силою дает удовлетворения разуму.

И вот поэтому, эстетика - последний критерий. Потому что выше нематериального идейного/идеального мира ничего нет, а критерием для этого мира есть красота.