нет. все будет так:
боб с чемоданом скромно приедет в москву, ну и пойдет в олимпийский петь. до полуночи все будет угарно и круто - будет звучать крутой идейный рэп, под который красотки будут светить большими, а что главное, симметричными и натуральными грудями.
Но в ту самую секунду, как часы пробьют полночь начнется нечто страшное: зрители начинают разводить дикую садомию, грызть друг друга, отрывать себе конечности и драть соседа в уже окровавленный анус. А те самые барышни, кои так любезно позволили узреть своих близняшек превращаются в оксимиронов, гуфов и шоков. и сам сей процесс не лишен мерзости: сперва отпадают волосы. создается впечатление что эти прекрасные локаны были накладными, потому что остается выбритый ёжик под 10ку. далее в бывшем красивые носики правильной формы превращаются в шнобеля чистокровных маланцев(как говорят у нас в одессе). и самое ужасное - выпуклость, казалось бы, идеальной груди, медленно, словно жук под кожей ползет вверх. преодолевая расстояние, он вызывает некоторую неприятность у хозяина тела. это можно определить по жестикуляции и быстро меняющейся гримасе: создается впечатление что он принимает участие в сношении со взводом солдат сразу, в одностороннем порядке. И когда эти скарабеи достигают скул, они резким движением синхронно ныряют в глазницы, образовывая у их хозяев характерную пучеглазость.
Но наш герой словно не замечает происходящего вокруг израиля. Но полностью погружен в одну из своих композиций. А зря, блядь.
Монстры уверенно и быстро, как для неуклюжих кусков говна с мясом, выбираются на сцену и окружают уже раздуплившегося артиста. Плотный круг быстро сужается, глаза боба наполняются страхом. Все. Круг абсолютно замкнут. Слышны лишь чавканья и одинокий пронзительный вопль. Через 10 минут этого звукового наркотика толпа новоиспеченных зомби начинает расходится и мы начинаем видеть картину, отнюдь не радующую глаза. Отчетливо просматривается разорванное в клочья пальто, лежащее в луже крови, и микрофон.