Кажется, говорит, у противников теории эволюции была такая гипотеза, как опровержение Дарвина, что одна обезьяна за миллион лет способна собрать реактивный самолет. Или что-то такое, или как-то так. Толстой, отвечаю, всё дело в Толстом. Обезьяны действительно были, но суть сводилась к тому, что одна бесконечная обезьяна — то есть одна обезьяна за бесконечное время — способна случайно написать Войну и Мир. Получается, спрашивает, Толстой — это обезьяна? В долгосрочном периоде. Ему бы понравилось. Но беда в том, что Толстой не только напечатал Войну и Мир, он еще много всего другого написал и вообще мыслил, общался и жил. Способна ли обезьяна в любом периоде сочетать в себе все эти качества? Вот главное слабое место этой теории. Толстой не был обычным результатом статистики. А обезьяна всегда им будет. Ни одна обезьяна не способна случайно стать Толстым, и это резонно, продолжаю, но если взять бесконечное число бесконечных обезьян и предположить, что каждая из них в результате станет одним таким случайным действием (однозадачные системы: построить дом, посадить дерево, написать Войну и Мир), то в сумме они дадут Толстого. Каждого человека можно превратить в бесконечное число бесконечных обезьян, стоит ли переводить на такое дело обезьян — это уже другой вопрос.