его мир стал сер как его же шинель
глаза ловят любое движение,
каждый шорох в тишине будет услышан
и не заставит себя долго ждать ответное действие -
стрельба на поражение,
возможно у него просто поехала крыша,
а может он встал на следующую ступень
работника его профессии.

с каждым новым утром он угрюмее чем был вчера,
и хотелось бы откинуть как одеяло обязанность убивать
но жизнь такова, что слезы тут не нужны,
если надо спасти одну, то по логике можно забрать одну жизнь.
в его мире уже не куда спешить, а смех это наёб телевизора
и нечего уже выбирать, ведь все решено целую жизнь назад,
там в тени залитых кровью и грязью квартир
его мир был высмеян,
поэтому он вышел на тропу из желтого кирпича,
разжег собственную войну
усеяв её плоть гильзами.

он новый стрелок,
но скроет песок
и его,
как впрочем и каждого,
бьет проседь в висок
и как по будильнику, ночью,
в нём просыпается жажда

его раны сложно увидеть
(а ему сложно их показать)
каждый вечер он топил бы в обиде
собственные линялые глаза,
но он не так слаб
чтобы делать то что не хочет сам,
поэтому ночами он ходит по улицам
провоцируя всякую мразь напасть,
чтобы продолжить писать рассказ
на страницах жёлтых газет
под псевдонимом смерть

над ним нет неба, не то что нимба,
он не был кем то избран
и не получит приза,
поэтому, заметив его, быстро
опусти свой взгляд и просто пройди мимо.

и он бы не раскрывал рта никогда,
но иногда так хочется слышать людскую речь
его жизнь медленно затопляют года
как трюмы корабля течь,
но никто не хочет и думать об этом пока титаник плывёт
или качается на волнах, будто пустой бак
он заставил себя привыкнуть стрелять в людей навскидку, с бедра,
но не может стрелять в собак,

и пусть за сделанное дорога одна в ад
эту цену он знает и заплатит сполна
а пока
его жизнь как его же шинель сера
а воронёная сталь привычно оттягивает карман

и когда это всё кончится
он не знает,

но поймёт когда станет пора