Ни чего не помню, как я тут оказалась? И почему от меня так пахнет хмелем? Запах жуткий… Да и где я? Где солнце, факелы, свечи? Почему тут так темно и холодно? И голова трещит, словно по ней гном заехал булавой. Да и тихо, почему тут так тихо?! Я слышу только звон падающих капель, странно, ведь дождя не было. Сука! Споткнулась об камень, чёртов булыжник. Лети в бездну! Или мне послышалось, или он упал в воду? Пойду проверю, ужасно хочу пить …. Тьфу, вода какая-то солёная, странная. Причём вкус знакомый, но нет, это не может быть кровь, это бред! Да и включите кто-нибудь свет! Мне надоела эта чёрная пустота, я хочу домой, к маме, подальше отсюдаААААААААААА!!!!!!!! Ногу отпустите!! чем вы мазали руки, да и рука ли это? Я абсолютно ничего не вижу, но чувствую что меня тянут вниз, в воду, и тянут кстати медленно, крепко держа, как будто хотят насладиться моими визгами, а я напугана, я ужасна напугана, чёрт, кажется я ухватилась рукой за что-то, вот сейчас как тресну этому шутнику! Что? Куда пропала тёмная мантия, всё вдруг стало ясно, как днём, я была в пещере заваленной горой трупов, принимающих, мягко говоря, забавные позы. Особенно улыбнула кошечка из черепов покрашенных в розовый. Очень мило. А из озера вышел Ангел, нимбом осветивший своё жилище. При чём такой симпатичный, с крылышками, надо поздароватьсяяяаааа! Мои глаза и его пальцы встретились, что вызвало густую жидкость из моих век и опять эту ужасную темноту. И его смех, добрый и злорадный одновременно. Изо рта пахло трупами, причём свежими. Бррр… Мне опять жутко, а он куда-то спеша уже разорвал моё платье, шалун, но нет, губ поцелуев я не дождалась, он разрывал мою плоть, руками, когтями, зубами. Блин, больно, но он словно не чувствовал мои истеричные удары по его черепушки, увлёкся козёл падший. Причём падающий всё ниже и ниже, он уже царапал низ моего желудка, начиная ласки языком, он делал это мастерски, я даже стала получать удовольствие, не обращая внимание на вонь и темноту вокруг. Блаженство уже вот-вот наступит, само произвольно стали издаваться стоны, они становились всё громче и отчётливей, отчётливей и громче, громче, отчетливей, громче. Самый громкий и чёткий был последний, когда он впился в мою шею и оторвал голову, которая видимо ему только мешала насиловать, и она катилась, медленно отбивая такт моей смерти, гибели в этой чёрной пустоте пропахшей смрадом грехов….