Вместо общества мыслей и текста
я предпочел замкнутый круг и монотонное бедствие.
дескать, не с кем менять душу на песни,
но не чуждо вожделение, когда манят кокетством.
люди были и останутся чужим мнением,
жизнь течет размеренно, порождая и унося гениев.
это время потерянных нервов и людских требований.
миллионы ламп галогенных.
звезды ярко не светят, а исчезают медленно.
все переживания и чувства в двадцать первом веке,
можно заменить грустью, я их меняю нехотя.
на побережье, где-то между нами теми же,
песок белый и воздуха свежесть.
но нам остается считать минуты, я плут и блудный,
я лгу и круто, я ужасен, люди.
но пусть все будет,
и я стараюсь бережно.
мои друзья и родные - вы мой внутренний стержень.
темнота - друг молодежи, а ночь - время прохожих.
моральные устои создают что-то новое,
то, что служит поводом, но в итоге пофиг нам.

у нас с тишиной все под контролем,
я не чувствую боли и моральных потрясений,
у меня нет депрессии или веселья.

стражник ледяного города,
пробил час атаки холодом, дела плохи там.
не капли тепла и влаги.
молитесь на ЖКХ и проклинайте накипь.

в подъездах местные презирают трезвость,
а я в кресле и совсем бесполезный.

Кусок душного вакуума - тот самый лакомый.
Иди обратно. Не надо вам ко мне.
Замкнут, но не обременен вещами.
Счастье - это, когда есть ломоть свободы, и эта сука изредка тебя навещает.
Дай мне секунду. Выключи звук. Одно мгновение.
Теряй рассудок. К черту их мнения, безостановочно верь в меня.
В этой плотной растерянности тишиною дразня.
Меня ведь любят эти четыре стены и этот чертов сквозняк!?
Правда?! Скажи пожалуйста, а ты еще придешь в этом месяце?
Холодно. Не место здесь мне совсем.
Может и псих. Плевать, но я почему-то не брезгую
Складывать тексты из слов со стен этих подъездов.
Улыбнись мне безнадежному. Можно ли
Видеть даже во мне хоть чего-то хорошее?
Вряд ли. Всё слишком глубоко спрятал я.
Так и останусь чужим даже среди собратьев, уведомленных и непонятных.