Любимая книга была и остается "Жестокий Век" Исая Калашникова.
В каждой строчки чувствуется, что сделано от души. Более десяти лет просиживание в архивах, изучение фольклора среднеазиатских народов, и само собой бессонные ночи в попытках "сгенерировать" наиболее удачный абзац... труд всей жизни... Мы должны быть благодарны за этот труд. Ведь он не напрасен.
Личности Чингисхана просвещенно множество книг, снят не один фильм, но не одно произведение не сравнится с этой книгой. Так глубоко раскрыть личность завоевателя, показать как из юноши – мечтателя, Тэмуджин превращается в жестокого и беспощадного Чингисхана. Но можем ли мы осуждать его? Пожалуй нет. Прежде чем назвать его властолюбивым тираном, подумайте в какую эпоху он жил, разузнайте как он правил... «Жиробессие» вы в его методах не найдете. Т.е он ни кого не казнил за зря, только лишь потому что ему рожа не понравилась, как это к примеру делали Цезари. Да он был жесток, уничтожал целые народы, но при его власти во - первых: исчезла междоусобица, во - вторых: он относился с уважением к чужим вероисповеданиям, в третих: роскошь он не любил, одевался как обычные воин, любые излишества он считал - вредны. Кроме того любой воин мог стать приближенным к
хану. В этом он полагался не на статусы, высокородность, а на дела.
........................................
Начал писать про книгу, но скатился на личность Чингисхана.
Хотел еще много что написать, но лень. Да и боюсь, что опять скачусь до обсуждения самого Чингисхана.… Да и мои идиотские попытки написать что-то стоящее вряд ли послужат хорошей рекламой. Мне осталось только сказать: читайте!!! Читайте!!!! Вы можете считать себя продвинутым, читая модного ныне Бегбедера, знать наизусть «Алхимика», жить по кодексу война света, упиваться своей уникальностью по поводу того, что вы понимаете Пелевина, но вы многое потеряли, не читая этот шедевр. На сколько я знаю, книгу больше не выпускают. А жаль. Вам лишь бы Донцову подавай.
В конце разрешите привести небольшой отрывок из книги.
- Есугей поправлялся быстро. Едва начав ходить, он потребовал лошадь.
Оэлун поехала с ним. Лошади шли шагом. Ослепительно сверкали заснеженные
сопки, в морозной тишине звонко бренчали удила, из лошадиных ноздрей
струился горячий пар и серебристой изморозью ложился на гривы. Оэлун
тронула поводья, лошадь перешла на рысь, потом понеслась галопом. Холодный
ветер обжег щеки, выжал из глаз слезы, но Оэлун все подстегивала лошадь и
мчалась по всхолмленной сверкающей равнине. Стремительный бег скакуна
рождал ощущение воли, и сердце сжималось от пронзительной радости.
Лошадь замедлила бег. Оэлун оглянулась. Есугей остался далеко позади -
черная точка на белом снегу. Если бы так вот можно было умчаться от своей
судьбы!