У нас была любовь с тяжелым климатом. Ты явно мне не подходила. От злости я подарил тебе имя, и по документам ты стала - Илона. Мы жили в однокомнатных отношениях. Там я спал с твоей незапачканной простынью, твои слезы спали со мной. Ты знала мою привязанную боязнь к выходным и надежно их ждала, ты ждала меня. В таких днях чувства изоляции приглашали подругу зависть и мы играли в мокрые прикосновения. Прячась за пеной, морскими пятнами на ногтях от избытка витаминов ковырял твою, - свою любовь. Возможно эгоистично, но это лучший признак остановить керамическую сдержаннось. Разводя с водою, девочку доводило буквально до крайности, сжимая мечту поржавевшим взглядом, разбитыми ресницами сдерживала на мне стекающую грязь, тем самым принимая в душу осеннюю ангину. Мертвый снег всегда тяжелый, его жизнь лежала на подоконнике старого дома и высмеивала паранойдные заебы. Под его насмешки терпеть было некуда, поэтому терпели мы в окно, оживляя снег. По подвалам, по лестницам, присев на крайность бисером вышивал свои запреты. И если бы не запах тела изредка заплывавший в цвет голубоглазых губ, ванна бы повесилась, так и не ощутив человеческое тело, не познакомила тебя со мной..