мой брат - бомж, я его из дома выгнал
он спит в коробке из-под мыла,
от него воняет. стал негром от грязи
за месяц, вся рожа опухла и в язвах
летом ходит в тулупе. нашёл на помойке
бейсболку с прямым козырьком,
пьёт боярышник
его бычки, долетая до земли, взрываются
собирает бутылки. там в углу он стонал...

в стенах даун тауна толпятся серые формалы,
да гомосеки с тональником и серьгами.
а мой брат жив, он радуется, разжигает костры
во дворах. доширак и ролтон,
вот его еженедельный рацион и консервы.
по праздникам свежая собака на десерт
в среде этой он как мишка на севере
бездомные бэкпэкеры кидают респекты,
поцыки делятся семками
в приюте на бассейной у него есть подруга
симпотная, с фингалом и толстыми ногами
а раньше даже небыло жизни
он стал смертным, дорожит моментом
ходит в кусты, подтирается листом с ветки,
дружит с псом и не читает газет
ему не нужны кумиры и дорогие часы,
не нужен сотовый. обходится без тусовок,
два года не брился. в единстве с природой
без липосакции похудел и на легке
рассекает по шпалам в сторону склада
и гаражей с блохастым друганом в ошейнике

профессор подвезёт его на дрезине, на пару
с писателем. в зону прямой путь не близкий
при хорошем раскладе доберутся к утру
третьего дня. и самый вонючий из троих будет
кидать гайки с бинтами за приз в студию
после пикника на обочине неочевидности,
когда собачьи останки исчезнут
в меняющейся среде, он далеко уйдёт от точки
невозвращения, но позднее остальных потеряет
во временной петле. последние силы
помогут лечь в лужу ржавой воды. в кармане
найдёт мою фотографию, порвёт от радости
его душа поёт, он нашёл себя в объятиях
любимой лены берковой, больной спидом
и ветрянкой. мой брат счастлив и я рад за него