Хлопотная, некропотливая работа, черный костюм и галстук,
Я не радуюсь, и тут стоять, не желая того, впрягался,
От радости боевой подготовки осталась усталость и хуёвая рация.
В сутки полтора касаря, Я дни рожденья не праздную.
Тот кто заебался, ходить готов по носам.

Самбо пьяного мужика,
Жизнь в МЖК, и жена лишь гражданская,
Ожидание - ржавчина на висках,
И песком сыплет устало осанка,
Кругом одни пидорасы,
у них на ебле огуречная маска и репейное масло,
Чтоб не сдохнуть писать стал,
Но пока результат писания -
смерти стало больше людей желать.

На работе, в фойе, мы по ночам пьём с бармЕном,
Катя за стойкой кивает, потом хлопает глазами клиенту,
Я отсаживаюсь, в свете фонарей она ангел,
Но утром её заберёт муж Гурген,
И будет делать с ней всё что хотел под лезгинку,
Впрочем всё то же самое и по телеку, на картинках -
Ребята в Кремле потеют,
Потеряны дети Осетии,
Грузия семенит перед теми,
Кто осеменяет её президента,
Прецедент: под прицелом ты, пидор, привет передавай сатане.

Во сне видно детство -
Майский проспект.

Наяву мне виден пиздец.

Но ему не быть без лиц тех,
Кто выживает по жребию, что вреден для нас.
их девиз - In vino veritas,
И по стенке на дно сползают все до последнего.

Изморозь на стекле, с потолка капает.
Я шагаю в трико и валенках по проталинам,
И по хуям всё, чего не хватает,
Я топаю по просёлку, я всё просёк...