хихихи, я сидел и пил зеленый чай, он смотрел на меня как - то недовольно, я пил его уже неделю, и всю эту неделю он смотрел недовольно. Возможно это именно оттого, что я так долго его пил. Не убил моментально, как его родственников до этого, а долго, смакуя вкус, пытал. Мои часы, сперва, остановились и начали идти справа на лево, понятие времени сублимировалось, с годами так всегда. Хорошо бы, еслиб кожа была в полосочку или хотябы желтая, или фиолетовая, но эта серая тоже ничего. За окном в очередной раз проплывал квадрат, следом треугольник и затем круг, это обычно, для этого отрезка, я много раз видел их и запомнил последовательность. Мысли, как семечки. Сыпались мимо стола, попадая в мусорную корзину. Зато играла пластинка - "Джон Колтрэйн". В двоем было бы более здорово, но он не хотел выходить из меня, уютно усевшись на диванчике и болтая ножками из теста, задорно. Весь окружающий меня мир легко умещается в щелочку глаза. Я видел кладбище годов, там похоронены старые, сухие елки. Песок и снег уже тогда плакали. А я только начинал свои пробежки по лугам. Мои руки улыбаются и, почему - то, начинает дымиться сигарета. Чай умер, я оставил его прах покоиться в раковине. На ее месте были клешни большого рака. Дверь открыта и за ней все черное в серебряную точечку, можно шагнуть куда угодно и весна станет чуточку ближе. Главное дружок сидящий на диванчике, не плачет. Последний раз он плакал, когда увидел ослика в луже, впадающего в меланхолию. Мне было больно от этого. Когда я дышу одни точки серебра тают, а другие вылупляются, но уже в другом месте. Как - то одинаково и просто это, просто нужно другой треугольник, чтобы вдохнул другой. Я уже чуствую запах жасмина и еще чего - то теплого, нужно пару шажков и я буду в ней.