Да, легко иногда нас и с толка, и с курса сбить, заглушить моторы наши на полпути. Дашенька, ну когда же ты бросишь пить? Господи, пожалей меня, вразуми меня, коротит в голове; и в висках трещит: в королевство пришла чума. Одиноко в доме, не спится и пуст карман. И предпраздничная серпантинная кутерьма – ну простите, родные - видно, не для меня.

Плачешь даже не вечерами уже, а утром –
собираясь из дома: опаздывая, чуть пьяная. Тяжело и тревожно носить это сердце и этот разум. Смотришь в зеркало - некрасивая. Неживая.

Приятель сетует в жж на божоле нуво, а я сижу и сочиняю планы на декабрь.
Последним пунктом отмечая: "Разлюбить его"; откашлять весь июль из глотки, чтобы не корябал.

Ну скажи, почему ты всхлипываешь, ревешь белугою? Ты же глупая, ты не женщина, а попытка неуклюжая ею стать, ты же взбалмошная и грубая. Весишь больше, чем надо бы; ростом меньше - метр шестьдесят пять.
Сползаешь по стенке, говоришь с Богом. Общаешься с теми, кто лжет не тебе, а кому-то другому. Если открыть окно - в комнате к утру очень холодно. Уходя сразу на три дня – стыдно, но – не скучаешь по дому.

Так ясно, что это не выход – когда уже невмоготу, хлебать из горла это пойло и делать татуировки. Так Скальд говорит и мама. Но вот закрываешь глаза – открываешь – и пусто, как было до. И попытки регенерировать разум беспомощны и неловки.

Тебе предлагают руку и сердце, голову и привычки – полезные, вредные, квартиру на два лица, полигамию. Ты куришь в подъезде, морщишься и переводишь спички. И так это всё бессмысленно, так отчаянно – и даже нельзя воззвать, обратиться к небу – мол, ты забери меня, я ведь там нужнее. Оно разведет руками и скажет: «Детка, расти, умней и пьяней.» И выдох, и вдох – живешь. Будешь жить и дальше – и плечи прямить. И верить. И быть сильнее.



Это не стихи (ну вы уже поняли ) но что-то вроде того


C новым годом, ребят Я желаю вам всем счастья и любви