Вообщем выхожу я, Лёха Костров, в аэопорту SF. Ещё будучи с мамой, в 16 лет. Да, да! Как сейчас помню всё было ново для меня и не ожиданно. Сели в старый Шевролет 84-го года, который старше был чем я на пять лет и поехали в наш новый дом по широкой магистрали под названием "Хайвей". Я тогда ещё не был вкурсе что такое "Хай" и "Вей", да и мне было вообще не до этого. В голове было другое - я в другой стране и тешил себя я мыслью, что просто снимаюсь в фильме нашего русского режиссера Балабанова, в его новой картине "Брат-3". Я и не подозревал что этой мыслью я был довольно близок к тому что было потом, но об этом в других главах моей истории. А пока мы едем на новое место жительства вдоль степей, гор, кустов и цвет какой-то жёлтый, как в "9-ой роте", когда парни высадились в Афганистане. Небо, солнце, дорога, горы отдавали отблеском жёлто-оранжевого знойного оттенка. Сейчас я не чувствую этого и вообще многие детали стали обыденными, но всё что было до я помню как вчера хоть и пролетели четыре года моего прибывания здесь. Почему я начал сравнивать с Российскими фильмами я не знаю, да и не имеет особого значения. Машина гнала быстро. Дядя не жалел свою старушку, которая ему досталась от другой старушки за смешную цену и жал как полагается. Мимо проезжали байкеры с поднятыми вверх руками и вытянутыми вперед нагами, на своих Харлеях. Мужики лет под пятьдесят, обросшие и волосатые, но стриженые под какой-то стиль довольно гладко. Сразу представилось, как они стоят возле зеркала часами и стригут свои шевелюры с бакенбардами, и настроение не заметно улучшилось.

Проезжали не знакомые мне машины то слева, то справа и никто не обгонял друг друга. Все двигались ровно каждый по своей стороне. Через несколько минут я заметил, как мимо нас мелькнул красный Феррари. Удивительно было наблюдать то что я раньше мог видеть только по телевизору или в кино. Ехали как мне тогда казалось мы долго, но по времени не больше сорока минут, притом это было около пяти часов дня, а в это время люди возращаются с работы домой и на магистралях накапливается много траффика. Погода была жаркая и солнце нагревало салон машины до такой степени, что даже кондиционер еле спасал. И вот мы уже подъезжаем к нашему городу и посмотрев в окно я разочарованно спросил дядю где те небоскрёбы, которые я ожидал увидеть и почему вокруг так мало людей. Людей было действительно мало буквально несколько "коричневых" женщин с тележками, в которых продавалось мороженое и пару "негров", как я их тогда называл. Дядя сказал что слово негр оскорбительное для них и это всё равно что назвать ветерана войны чмом позорным. Я говорю ну какая разница я привык их неграми называть, а он в ответ начал рассказывать, что был такой-то случай мол одного засудили и чёрный подал в суд на белого за то что тот его обозвал публично этим словом и добавил даже, что белый хорошо отделался и остался живой, а то они как звери такое не прощают и могут своим настучать, а там уже не поздоровиться никому. Всё ясно с лёгкой иронией в голосе ответил я. По поводу небоскрёбов дядя ничего не сказал и я уже понял, что они остались позади и мы едем в другое, более спокойное по здешним понятием место. Мы ехали дальше уже по менее узкой дороге, которая выезжала с Хайвея. Слева и справа мелькали супермаркеты и магазины. Кафешки и рестараны. Практически на каждом доме висел флаг страны. "Вот они патриоты! Здесь всё так чисто, так по людски! Все улыбаются, все дружелюбные и жизнерадостные!" - дядя продолжал хвалить место, в котором он уже прожил три года и я заметил что он весьма изменился, вот только в какую сторону я в тот момент не мог точно быть уверен. Он показал пальцем на четырёх-этажное сооружение похожее на наши жилые дома, но немного другой конструкции нежели у нас. Это место, где мы будем жить сказал он. Мы не остановились там так как дядя сначало решил двинуть по случаю приезда в ресторан. Это был Иранский ресторан и блюдо которое я ел мне весьма понравилось. Длинные куски мяса с рисом казалось бы ничего особенного, но было вкусно. И грустно одновременно так как мысли мои были совсем о другом и думал я совсем не о еде. О родине, друзьях, бабушке с дедом и любимой Настеньке, которая обещала меня ждать. Поели мы быстро и подобрались к дому. Дядя открыл ворота и мы въехали в тёмный тоннель, похожий больше на метрополитен с торчащими из под потолока трубами и запарковался. Вот мы и дома сказал он. Я вошёл и всё было не привычно. Не то чтобы там всё было бедно или наоборот шикарно, а как мне тогда показалось не уютно. Белые стены, как из фанеры, потолок такого же цвета и почти каждое слово соседей было слышно. Кухня была соеденена с залом, и небольшая комната, которая стала моей...

(продолжение следует - часть 2. "Первая ночь")