Антона заботит лишь то,
найдёт ли на осень пальто,
пропустит час-пик ли в метро,
и вернётся домой ли
к утру.
Он немного угрюм, лишь потому,
Что хочет казаться таким.
«Ну и ну!»
- быть может, скажете Вы,
Но об этом приятнее думать, чем о том,
откуда идёт Отечества дым.

Её не беспокоит ничего и вовсе,
и то, что она “вечно на шее у взрослых,
да если бы не папик” – и прочие возгласы,
платье натягивает, лаком пшикает космы,
в шике и лоске,
в клуб готовится,
иные считают, что это «так по-московски»,
ей дела нет,
она всё смеётся, смеётся, смеётся.

Эдвард с детства мечтает о собственной ферме,
Лелея мечты о теплицах и перьях,
О первенце, что будет топтаться
босыми ногами по сену.
Не думая о дне, когда пришлось бы,
к несчастию,
Жевать земли дёрн под огнём артиллерии,
Ропча о том, что земное всё тленно.

Люде с трудом даётся сцепление,
Потому, в руль вцепившись,
Словно это последнее,
Что есть на этой шарообразной и бренной,
Уже раз оступившись,
Боясь коллектива насмешек и прений,
Ставит на первую, нашёптывая нервно
«у тебя должно получиться, у тебя должно получиться!»

Аллан вдоль от Камдена до Ле Марса,
Ищет там, где отца след остался,
По блокнотным записям из футлярца,
Зная лишь то, что он был боксёром и пьяницей.
Но каждый раз удивляясь от радужного
«ты его сын, а думала мне показалось!»
Встречая рассвет на юге Канзаса,
В дорожном дневнике отмечая
номера всех пройденных трасс.
Он ищет ответ, и ищет отчаянно,
От кого в нём добрый нрав разнится с неопровержимой
«Безжалостью».

В будничный вечер Ира остаётся одна,
Ей приятней стократ
провести время с синим экраном,
Чем с собственным парнем, что уже еле терпя
поведение странное, а так же тот факт, что её занимает
старик Хеми или фашист Эзра Паунд
более, чем их начинающий отношений разлад.
Ведь это не счастье разве, вдаваться в распри –
«Кто из них прав»,
чем глотать политическо-агитационный яд?

Ну, а этот каждый раз пробуждаясь,
Безумно рад от того, что досталось,
От того, что не теплится в сердце ярость,
Не томится в горле комками яро,
Что не приходится спать в окопах и ярах,
От родного в тысячах ярдов,
Переживая о том, что есть, кому ждать его?
он такой же как я,
знаете,
счастливый и идущий, так же по мосту вечером,
к любящей девушке,
напевающий «End of a century».
войны нет,
что может быть более лечащим?

“..end of a century, oh.. it’s nothing special”

неплохие мысли если их проанализировать и отфильтровать