На глади настенного кафеля играли света блики,
Она не оставила ничего – стерла все улики,
И крики должны были быть по идеи слышны,
Участковый написал - суицид, на все решил положить,
Я знал ее, мне кажется, уж слишком долго,
Чтоб поверить в версию мусора убогого,
Она любила Бога, она хотела много,
Если жизнь это слово, то она не сказала слога,
Сломан путь ее идей, бритвою разрезан,
Нервы-болты расшатались, пошли на лезвие,
Не трезвый ум …….. и последствия,
Или просто убийство … убийство тела детского,
Ни посмертной записки, и оснований нет,
Какой-то детский бред? А может трудность лет?
Нам не узнать ответ, но в тот день странный,
Её нашли голой, в полной крови ванной,
Её лицо изображало тревогу страшную,
Как будто хотела, но не могла сказать что-то очень важное,
Её испуг, и легкий шарм поднятой брови,
На глади настенного кафеля разводы детской крови…..