Предлагаю тут вашему вниманию сборник стихов моих, с 2006 по 2010 годы сочиненных. Вариант скорей всего окончательный, только с названием не определился еще, и обложку отрисовать надо.

-

ОБ АНАТОМИИ

На деревянном постаменте мужичок безногий
колесит по оледенелой дороге,
сообщая себе ускорение
усилием красных рук.
Лицо его имело выражение:
"Я всех вас ебал! Я на вас сру!"
На светофоре скопились автомашины,
в них приличные женщины и мужчины.
Точнее, за тонированными стеклами
модные коты, с модными тёлками.
- "Ну чё, солидные господа,
Кто инвалиду червончик подаст?!"
Электронное табло гласило:
температура минус тридцать, время восемь.
В безногом чувствовалась великая сила,
я же задавался вопросом -
где он просрал свои две ходули?
На войне оторвало, по пьяни ли отморозил?..
(Я насчет этого в хуй не дую,
у меня всё на месте.)
Вообразил себе отсветы розовые
концлагерных печек,
погребальных костров,
запах горелой человечины,
взрывы в метро...
Калека катится, тянет руку, -
"Дайте мне! Дайте мне!"
Жизнь, безусловно, палево, сука,
и нынче скоро темнеет.
Светофор подмигнул, я хлебнул джина-тоника.
У меня всё окей с анатомией.



***

Ненавижу все эти праздники:
рты кабаков раскрыты,
из рекламных плакатов дразнятся
эфемерное счастье и сытость.

Здесь совсем не осталось людей:
поразуверовали в богов и идеи,
поедали друг друга в блокадном Ленинграде,
голосовали за Путина и распинали Христа
за тридцать ебаных рублей.

Отправляйте культ у банкомата,
кайфуйте от причастности к абсолюту.
Мы разменяем на пластид и автоматы
всю вашу валюту!



***

когда выходишь один из подъезда,
без планов, -
всё бесполезно.
кроме марихуаны.



***

Подобно желе шевелится сало
под кожей, под рожей людей. Их засосала
провинциальная дискотека повседневности,
и они дрыгаются в лучах фонарей, стробоскопов,
солнца, луны, и всех прочих светил
в ритме ебучего хауса.
Я нажимаю на паузу,
веду с реальностью поединок.
Давно закончилась осень
и зима была почти на середине;
я направлялся в регион 38
этой остывшей страны, где
граждане с хмурыми лицами
бродят везде.
и хочется только напиться,
уделаться вдрызг,
чтоб не видеть всё это, не видеть, не видеть...
- Впишись в конъюнктуру!
- Займи своё место! -
Убеждали меня эти люди.
А из окон вагона были видны
сугробов белые груди.
И папа сказал:
"Ты социально неприемлем."
Из дальнейшего вспомню: вокзал,
отправление, мёрзлую землю.

2006



***

Надо сломать себе жизнь,
чтоб получить на нее право.
Сперва аккуратно сложить,
а затем учинить расправу.
Влить в горло жидкое олово,
и буквально, отрезать ей голову.



***

мы снова кружимся в школьном вальсе
я трогаю за руки юную фею
нам жизнь изломала все пальцы
я тебя провожаю, несу твой портфель.

и опять сбегаем с уроков
чтоб гулять по грязи и по лужам
нас окружали девяностые суровые
беспечных детей непослушных.

в дискотеках евродэнс отгремел
сигареты, вино, конопля
банты белые, будто мел
и безлюдный остывший пляж.

догорает пятитысячная сигарета
время течет всё быстрей и быстрей
и новый сентябрь сжигает лето
в своем красно-желтом костре.
нагота - погребальный наряд
гаснут китайские салюты
кораблики бумажные горят
тонут бумажные самолёты.

так, прислонившимся к оконной раме
утром пепельным, утром ранним,
развертывается убийственная драма
всегдашнего вселенского позора.
твои глаза - солёные озёра.
мы с головой бросались в этот водоём
вдвоём.



***

из прошлого в грядущее
мы двигаемся ощупью
минуя настоящее
к деревянным ящикам.
мы двигаемся там
где звонкий русский мат
где ревущая тьма
и ревущая мать.
и та самая, сокровенная суть,
вечно скрытая где-то около -
за шторами, за стёклами.



ЭСТЕТИЗМ

Нож под ребро -
это тоже добро
в определенном случае.
Я считаю, что пора и нужно
закупать огнестрельное оружие,
и каждого ебучего эстета
ресстрелливать из пистолета ТТ.
Недавно я имел с таким разговор,
он нес какой-то вздор
о стихах, кинофильмах, искусстве, и так далее, -
вещал сплошь порожнее.
Уладить вопрос вербально
не представлялось возможным.
я ударил его в ебальник
и врезал сразмаху в ухо.
Дело было в какой-то пивнухе.
Он ни черта не понимал в поэзии -
словом следует кромсать, резать.



***

Эта осень похожа на рыжую бабу
с красным прыщавым лицом.
В животе у природы свой брейк-данс пляшет смерть,
и на это противно смотреть.
На это небо в синяках
да на облезлые осины.
Мы получим наверняка
всё, о чем просили;
непременно за всё заплатим.
Холод лезет под бабье платье,
желтеют и осыпаются листья -
в точности, как мои зубы,
или в ванной хлопья от штукатурки.
И как бы тут не заехать бы в дурку,
когда пропал между праздников и будней,
между было и будет дальше.
Однажды мы всё забудем.
Но смех сбивается кашлем
в гудении городской полифонии.
- завяжи, развяжи, - сказал кто-то из модных,
как там его фамилия?
И разве жизнь - это хомут и намордник?
Мы как мотыльки -
стремимся на свет круглосуточных магазинов,
радугу ищем в пятнах бензина,
высасываем душу из бульки.
Тепла вот, буквально, с хуй гулькин.
И всё, что осталось -
разочарование и усталость.



КЕНТЫ

Прежние кенты давно и прочно
заняли свое место
в этой жизни, а мы
с ребятами снова попали в замес
в середине этой зимы.



***

вот вы, - ничтожные, бездарные, -
буквально отовсюду лезете.
как вы смеете свои жалкие словечки
обзывать поэзией?!..

вы все хуже летучих мышей,
у меня от вас расстройство кишечника.
о чем тут вообще разговаривать?
лучше смотреть на кровавое зарево
всё того же самого неба,
где россыпи дымных страз,
и чтоб непременно сразу
колючая вьюга била в лицо -
буквально насилуя, простыни пачкая.
курить на двоих последнюю сигу из пачки,
спрятавшись под крыльцом.
целоваться с ней горячими ртами,
и дешёвыми сортами
вина из зелёной бутылки
бороться с холодом и тоской,
со всеми страхами и болезнями.
Вот это
и есть
поэзия.



***

Накурилось туманом утро,
заедает дым зубной пастой.
Нужно спрятаться внутрь,
потому что снаружи опасно.

Январём обмороженные птицы
разыгрывают римские оргии,
и судорожно начинают давиться
куском удовольствия.
И это уже много.

У меня обветренные губы
и переломанный нос.
Я повторяю вопрос:
как это можно было
влюбиться в порнозвезду,
которая ныла,
трахалась и несла ерунду?!

Я раздвинул себе рёбра,
переломав половину.
Я хороший, добрый;
и я же - скотина.
Вырвал сердце.
Оно дрыгалось и трепетало,
и горело, как посыпанное чили-перцем.
Потом швырнул его на одеяло:
- На! Сожри!
Кусок моего горячего мяса
дрожал, как трансформаторная будка,
или, как эпилептик, трясся,
и от этого было жутко, жутко...

А птицы, всё так же, продолжали стонать
в отверстиях вентиляции, -
которые здания горло.
Меня всё еще перло,
И даже до сих пор прет.

1 февраля 2006



***

...уходит Сашок в темноте
мимо дома бездомных детей,
в бейсболке и красном пуховике.
...уходит легко, налегке,
одет по английской моде
Артём. И с вечно небритой мордой
уходит Дмитрий Сергеевич,-
всех раньше, прямиком в Вечность.
...уходит Кеша и Степан с Чекистом,
уходят бесследно и начисто.
...уходят Юли, Оли и Насти,
которые половинки счастья.
Тонут в потоке времени,
пространства и измерений.

Вот и я ухожу, с синей
дорожной сумкой наперевес,
очерчивая неровную линию,
и ставлю, в итоге, крест
православный.



***

поэт - не тот,
кто строчит стихи.
поэт - кто слышит,
как жизнь шелестит.



***

картина мира
склеена скотчем.
мы подсядем и соскочим,
задохнемся сладким дымом,
захлебнемся алкоголем.
на каждого, бля, диму
найдутся свои шарль де голли -
на войне, как на войне.
утонет истина в вине,
изведет весна на похоть.
в джихад и крестовый поход -
верь. вперед, пехота,
вперед...



ЗАМАЗАЛ ЩЩИ

осень, ветер в форточке свищет.
замазал на фотокарточке щщи,
и странные со мной приключились вещи:
от гноя заболело распухшее веко,
я курил в подъезде, и пожилого человека
шестидесяти лет без месяца,
с верхних этажей выносили по лестнице,
потому что гробы не влезают в лифт.
ходили вчера с пацанами на дрифт,
а у соседей в это время был колхозный дэнс.
без носа себя изобразил Илья Аменц,
и сломали нос Илье скоро.
а по весне не ходил гулять без полкороба -
в нем целый мир, и я как бы Цезарь.
Винс Ван Гог себе ухо отрезал,
а зубы, по ходу, бьют оттого, что ругаюсь гадко, -
вот такая хуйня, ребятки.
это что-то такое наподобие кармы,
информационного поля козни.
и от этого мне никакой пользы.
короче, чесался глаз из-за ебучего ячменя,
жмура проносили мимо меня.
в соседней квартире звучало печальное пение,
носильщик поскользнулся на ступенях,
гроб грохнулся на пол громко
и на трупе образовалась поломка.
дождь барабанил в карниз.
оторванная голова покатилась вниз,
страшно тараща глаза.
я выкинул сигу и пошел назад.
ливень пуще прежнего лился,
и ебучий глаз гноился.



СТИХОТВОРЕНИЕ "НИЩЕБРОД"

тут ни к чему слова -
я для тебя бесперспективен.
хуй да дурная голова -
вот и все мои активы.



***

считается, что у неба цвет - синий.
в проводах высоковольтных линий
запуталось солнце.
шатается за домами лес,
впивается в дальние дали.
и рисуют на двери крест
одномерные люди,
которые имеют квартиры с удобствами
и, подобно Иосифу Бродскому,
всё еще верят
в возможность регистрации действительности.
в поиске сочных звуков -
воплей, взрывов и выстрелов,
я вижу реальность пристально.



ПОХОРОНЫ ДЕДА ИВАНА

по чьей-то паршивой шутке,
по какой-то случайности жуткой -

похороны выпали на первое сентября.
и по утрам еще жадно светало,
и по улицам шагало много веселых ребят
в красивых формах, с живыми цветами.

светлы были и ясны их лица,
и небо было пронзительно-голубое,
в точности, как было небо Аустерлица,
перед тем самым последним боем.

ему было восемьдесят два,
а стало - дырка от бублика.
и бабка моя стала вдова,
и среди прочей траурной публики

было парочка Стиви Вандеров
и старуха в форме кочерги,
чем-то напомнившая мне бабку Вангу,
а может быть, горьковскую Изергиль.

покойник, наряженный в черную робу,
мне виделся лишь непривычно-окаменевшим,
а эта старая ведьма вдохновенно выла над его гробом,
ведь она видела там нечто другое, конечно.

она выла сильнее целого хора,
и, хоть может сама о том и не ведала,
она видела в том гробу собственную гибель скорую,
но не оплакивала моего деда.



***

согласно законам военного времени,
жизнь стоит дешевле
приблизительно наполовину.
это как если монстр кусает в шею,
и кровь сносит башню, как водка и вина.
это наше последнее танго,
измазано небо багровым кремом,
к затылку приставлено дуло танка;
черный октябрь, белый дом, кремль -
всё отразится в глазах у клоуна.
и будет сполна за всё и по полной,
взлетят на воздух вавилонские башни,
покатятся вдоль по дорогам гробы.
и, когда станет совсем страшно,
мы пойдем собирать грибы.
ядерные грибы Третьей Мировой.



***

одни в квартирах засыпают,
других в землю закапывают.

в падиках шалуху засыпают,
и нафтиком шары закапывают.



***

надо мной распласталось небо
в безумных, немыслимых красках.
в городе Братске
никогда не читали Пруста,
там дуют дудку и прутся,
смеются, чтобы не плакать.
кружится грязный снег,
обращаясь в слюнявую слякоть.
так выражается век;
и хочется пить,
и хочется спать.
сердце забилось
(под кровать)
и качает быстрее, быстрее.
весна ползёт из батареи,
чавкает под ногами голодной пиздой.
вместо саундтрека -
грохот маневровых поездов.



ПИЗДОСТРАДАЛЬЧЕСКОЕ

Сломалось на неравные части
настоящее, полное счастье.

Двое - это как бы "стерео",
поодиночке - "моно".
В окне - криволапое дерево,
на рабочем столе - фотоикона.

Пали замки мои воздушные,
а я как бы взят в плен.
И из всех игрушек
остались рука да член.



***

по дороге из желтого кирпича
мы уходим в зеленый город.
"всё равно нас найдут
и любовь, и печаль" -
пел под окнами пьяный голос.

выбитые окна хрущевских домов -
как глаза,
видевшие слишком многое;
вырваны языки,
заперты рты на замок.
и червем уползает дорога;
полумертвый, больной, непригодный, -
остается мой милый Освенцим.
и раскуроченное, изуродованное,
но сокращается мое сердце.

нас не ждут,
но мы, конечно, дойдем.
и притом,
обретем и приют,
и притон.



***

Мы дети, хлебнувшие взрослого горя.
Мы никогда не видели моря -
твои беспризорные дети, Россия.
Но видали времена черные
и фабричной трубой закопченые
небеса твои синие-синие.
Это наш собственный тропик Рака,
это не Париж Генри Миллера:
здесь ёбла слетают и мяучат собаки,
как в перестроечных боевиках и триллерах.
И люди темнеют,
или бледнеют;
я жду Новый Потоп
и эру Водолея.
Чудовище за окном притворяется спящим,
солнце сползает за гаражи
и горизонт в пожаре заката дрожит.
Я видел всё это по-настоящему.
Как билась посуда о стены кухни,
как блуждало моё поколение
в похоти и говне по колено.
Видимо, мы крепко впухли
в какие-то совсем не детские игры.
И скалится осатанело
две тыщи десятый - год тигра.



***

где-то мы просчитались
где-то мы прокололись
упустили какие-то детали
наплевали себе в колодец

стало быть, так мне и надо
стало быть, всё по заслугам
и не кончается интифада
Святая Елена, Тортуга



МАНИФЕСТ

я ебал демократические государства,
я ебал небесное царствие,
я ебал астрологические прогнозы,
я ебал букеты из красных роз,
я ебал партию "единая россия",
я ебал "становись раком и соси",
я ебал президента Медведева,
я ебал силовые ведомства,
я ебал премьера Путина,
я ебал гос. руководство ебанутое,
я ебал депутата Грызлова,
я ебал российскую Свободу Слова,
я ебал платную медицину,
я ебал пидорасов, что вечно тянут резину,
я ебал пидорасов, что катают вату,
я ебал мудака обывателя,
я ебал дипломы о высшем образовании,
я ебал безнадежно унылое существование,
я ебал срочную военную службу,
я ебал, когда на тротуарах замерзают лужи,
я ебал ёбаную русскую зиму в шесть месяцев,
я ебал богатых свиней, что с жиру бесятся,
я ебал интеллигенцию модную,
я ебал врагов народа,
я ебал тех, кто проебал Крым и проебет Тамань,
я ебал всю глянцевую срань,
я ебал до отвращения красивую картинку,
я ебал всех хачей и гуков с рынка,
я ебал всех модных оленей,
я ебал дурацкие праздники и юбилеи,
я ебал работу с 9 до 6 унылую,
я ебал сопли, слюни и оперы мыльные,
я ебал бабские истерики,
я ебал Соединенные Штаты Америки,
я ебал президента негра,
я ебал "фабрику звезд", Алсу и Ирину Аллегрову,
я ебал рабство кредита,
я ебал малолетних бандитов,
я ебал их кепки со взлетными полями аэродромов вместо козырьков,
я ебал Мишу Козырева и его ебаное радио,
я ебал тех, кто барыжит фронтовыми наградами,
я ебал книжки Дарьи Донцовой и ей подобных,
я ебал в офисе с секретаршей и жалюзи кресло удобное,
я ебал закон об экстремизме,
я ебал устремления низменные,
я ебал человеческую тупость и всех дебилов,
я ебал айфоны и суперсовременные мобилы,
я ебал правила и нормы,
я ебал людей в грязно-серой форме,
я ебал продажную милицию,
я ебал оранжевые революции,
я ебал конформистов и приспособленцев,
я ебал стихоплетов пресных,
я ебал болтовню в общественном транспорте,
я ебал мой красный паспорт,
я ебал Задорнова, Петросяна и любого сортирного сатирика,
я ебал позорную смерть всеми забытого старика,
я ебал крысятников-олигархов,
я ебал отраву в духе напитка "ягуар",
я ебал ВТО и НАТО,
я ебал слово "надо",
я ебал огребать за чужие интересы по каске,
я ебал про белого бычка сказки,
я ебал жидовcкие СМИ,
я ебал, когда дни как кошмарные сны,
я ебал глобализацию,
я ебал техногенную цивилизацию,
я ебал нефтяные войны,
я ебал белье по пять тысяч рублей и более,
я ебал макдональдсовскую хаванину,
я ебал толстомордых попов и раввинов,
я ебал каждого Иуду,
я ебал блокбастеры из Голливуда,
я ебал зануд и праведников,
я ебал пастырей и проводников,
я ебал религии и секты,
я ебал шоу-бизнес и шоу-проекты,
я ебал финансовую систему,
я ебал любые четыре сте'ны,
я ебал мировое правительство и в отдельности каждого пиздобола,
и, в целом, я ебал такой футбол...



***

События развивались по худшей из схем.
Хуже, по ходу, совсем нельзя:
корешок стал ментом, друзья
пополнили средний класс.
Девчонка с кистой яичника
стала женой терпилы.
И за это, - да, вот за всё это -
я еще спою вам в "новогоднем огоньке",
увешанный гирляндами из тротила.



ГИДРИК

Ты помнишь, братуля, наши четыре улицы -
Заводская, Вокзальная, Сосновая, Енисейская?
Где ходили в детсад и пристрастились раскуриваться -
поселок наш - ни городской, ни сельский.

Этот район окраинный города Братска
прозвали не зря Чернобылем:
есть в нем что-то такое адское,
непостижимое и вечное, свой перпетум мобиле.

Всё это навеки останется нашим:
скелеты цехов СибТеплоМаша,
его полосатые смердящие трубы,
и жизнь - простая и грубая,
что пришельцам режет глаза.
(Это место сродни Сектору Газа -
здесь тоже идет необъявленная война.)
и в замызганном квадрате окна
наши улицы разбитых фонарей
и сто коричневых мутных морей,
да свет подъездный -
жидкий, угрюмый, -
всё так же капает в бездну
чьих-то пластмассовых рюмок.

Нынче там покосились заборы,
и память накрыла кровавая мгла.
Кто в менты подался, а кто в воры -
жизнь развела пацанов по разным углам.



***

Мы видели этот ужас:
холод пополз наружу,
уравнивая всех в правах.
Собаки шифруются во дворах,
в подвалах,
и тёплой вони подъездов.
Листья слетают быстрее
с деревьев, чем с календаря.
Как же не хочется верить
равнодушию октября.
Длиннее становятся ночи,
делая нашу жизнь короче.
И, заставляя сходить с ума,
растут из асфальта дома,
попадают в страницу сборника,
в то время, как сонные дворники
тихо метут во дворе
листья, погибшие в октябре.
А дождь приступает литься,
он стекает по дохлым листьям,
измазавшим ржавчиной всю аллею
в углу моего окна.
Я до сих пор болею,
и в этом твоя вина.
И, неизменно, снаружи -
дороги, дома и вокзал.
Коричневые стылые лужи
я увидел в твоих глазах.



***

Сколько сломано копий,
сколько продано копий
наших ебучих альбомов,
сколько подстав и обломов
замутили позорно кенты.
У каждой двери сидят менты;
стало быть, вера в Утопию -
простая необходимость.
И мы здесь - всего лишь топливо,
а всё прочее - видимость.



***

Я не раз этот город вспомню:
красный барак, пригородный посёлок.
И эту историю стрёмную,
историю по-горькому веселую.

Подъезд,
где посреди охуевшей зимы
поджидаю тебя этажом выше
и, сжимая отвёртку в руке, слышу,
как по лестнице поднимаешься ты,
тащишь к себе какого-то чувака.
Будешь там хуй сосать ему ночью.
Впрочем,
мы знаем, чем стала любовь в чаду кабака:
Дева Мария превратилась в блядину.
Вот и у тебя вместо глаз - две синие льдины.

От обиды, горечи и злобы
сжимаются в кулаки конечности.
Я прикидывал разные "если бы" и "могло бы",
но в воняющий скорбью мусоропровод вечности
уже провалилась мечта,
пустая и смятая,
как вчерашняя пачка от "винстона".
Что за ебучее свинство!
Невыносимое блядство!
Как вы можете до сих пор
любить и влюбляться?!..

Поверьте:
это хуже, чем страх перед старостью,
это как репетиция смерти.
Меня трясло, как холодец..
Пиздец!
В живот бы тебя, суку, пырнул,
или себе распорол бы вены -
так ведь должен поступать поэт?!
И бледный, цвета соломы-сена,
растекается по лестнице электрический свет.

Я вспомню не раз две тысячи четвертый,
ту ночь, невозможно длинную.
Вспомню тебя, блядину,
и сжатую в руке отвёртку.



ПИЗДОСТРАДАЛЬЧЕСКОЕ 2

я думаю о тебе неприлично много,
я думаю о тебе много неприличного.
где же ты, баба спелая да баба голая,
необузданная и горячая,
что ноги свои предо мной раскорячивала?!
где начинаются неприличные глаголы, -
трахаться, ебаться, совокупляться,
ебля, порево, секс, -
там и кончается этот текст
за ненадобностью.
но в этот раз реальность предполагала другое,
нечто совсем не то:
порево на экране монитора,
и пыльная комната, в которой
я сидел, терзая свой мускул.
я просто хотел любви.
и пизду, сырую и узкую.



***

В городе, где разводят мосты,
и где меня развели на деньги,
ограбили и едва не убили,
повесился Дмитрий Сергеевич.
Тело его остыло,
и у него во чреве
копошились крупные белые черви.
А еще, я слыхал, что с повешенными
случаются позорные вещи
от расслабленья кишок...
Под вопли лишайных кошек,
под шорох питерских крыс,
менты размахивали ксивами,
выясняя обстоятельства гибели.
Он ушел, я остался -
молодой, здоровый, красивый.
Только зубы подпорчены,
да подвыбиты.
- Финал не оставит выбора,
как бы сообщал мне висельник,
под серым небом у Выборга
познавший всю суть вещей.
Великие живут среди вшей,
великие живут среди вас,
и каждая смерть - всего лишь аванс.
Он вмазал по вене Невы...
А вы?
Нет, не такие вы.
Вы прячете ваши глаза,
отказываясь на это смотреть,
когда вам открывается истина,
когда перед вами - смерть.



***

подрываюсь среди ночи,
в простынях, мокрых от пота,
ёрзая и ворочаясь,
точно в камере пыток.
и как-то пасмурно
мне и муторно.
с клеймом "фашист" в паспорте
здесь рискуешь не дожить до утра.
лысеющую шальную голову
исцарапали бессонницы когти.
поэты, танцуйте голыми!
в море по колено и в дерьме по локти!
жру валерьянку и валиум,
только бы снова уснуть,
и громадной кучей навалена
сплошь какая-то муть;
и вот я сижу и висну,
как больная бледная моль.
но запредельное - совсем близко!
оно зудит, как зубная боль!
эти прозрения короткие
вселяют священный ужас.
и как черти из той коробки,
стихи мечутся, скачут, кружат.
они и рёв,
и плач,
они верёвка
и палач,
они мрачнее мрачной тучи,
они навроде выстрела в упор.
и пружина шариковой ручки
щелкает, точно затвор.



***

Ах, юные годы лихие!
Давай оставаться плохими.
Давай веселиться до талого,
беспределить, творить что попало,
курить гашиш и бухать,
на крыше или на хате.
Эти улицы, подъезды и гаражи,
где была настоящая жизнь,
и мы горели заживо, плевали в вечность,
и ссали в глаза человечеству.
Продавали собственную боль
мы с тобой, мы с тобой, мы с тобой.
Разве всё это ничего не стоило?
Когда травились дустовым пойлом,
поганой борзотой,
пороли блядей, но зато
нам звезды ночами сверкали сталью,
а пьяные рассветы розовые
чистыми были листами.



***

Больше никто никогда не умрет.
Даже тот, кто живет на МРОТ.
Больше с нами ничего не случится,
и будет ясно всегда и лучисто.

Но пусть Бог и над нашими книгами
слезы прольет крокодильи.
Здесь говорят по-русски: ханыга, барыга,
а не джанки или драг-диллер.

Добавлено через 14 часов 58 минут 52 секунды

ну и хули, умерли все?

Почти все стихи понравились!

дима по делу пишет!



по душе

уважение

Я считаю, что зря проскочил мимо этого сборника. Что-то слышал в песнях, что-то читал. Прочитаем все.

чтото уже читал чтото слышал в аудио, надо будет более подробно ознакомится с выложенным контентом

нож под ребро , это тоже добро

Редко мне стихи нравятся, но Дмитрий молодец радует

ну сейчас более зрело как-то стало всё что ли по сравнению с этими текстами.
в этом году продолжение запилю скорей всего.

-Цитата от Рома Сит

Редко мне стихи нравятся, но Дмитрий молодец радует

приезжай реп плясать, забухаем

лёха никонов детектед
честно говоря слабо понимаю чем эти твои стихи от твоих текстов отличаются

-Цитата от meds

лёха никонов детектед
честно говоря слабо понимаю чем эти твои стихи от твоих текстов отличаются

от каких текстов?

ну кое-где определенно детектед, однако же хуй мне кто сможет предъявить что я кого-то тупо копирую или копировал. но всё с чего-то начинается и от чего-то отталкивается.
вообще тут именно 2006 год и конец 2009-2010й.
вот в 2005-2006 годах я довольно сильное влияние озвученного персонажа перенес, в силу возраста.
вообще считаю эту вот компиляцию преждевременной весьма.

Мне несколько штук очень понравились
Остальные тоже в поряде

ахуеннно, но лучше когда Дмитрий поёт свои стихи