Оригами,
или история Такии Микаро.
Я слишком долго не доверял людям. Они изменились с тех пор, как я дал этот обет. Ведь третьей мировой так и не случилось. Хотя какая разница, людей всё равно убивали всё это время.… Но, возможно, мой обет лишь способ уйти от проблем и необходимости их решать? Я и сам не уверен в ответе. Но было бы обидно, если все эти годы я делал всё зря.
На этой мысли в дверь раздвигает одно их кажущихся доказательств обратного – мой сэнпай* Като. Он падает на колени, поклоняется и поднимает на меня глаза. Он весь дрожит передо мной как колышущийся листок дерева. Я никогда не хотел и не получал удовольствия от такого обращения. Он смотрит на меня в нерешительности и словно пытается выдавит из себя слова, но боится нарушить, висящую в воздухе словно благоухание, тишину. Кивком я даю ему понять – ты можешь говорить.
- Сэнсэй, я пришел, потому что должен буду скоро покинуть Йокогаму. Мне так говорит моё сердце. Вы ведь сами всегда учили, что нужно полагаться на его голос.
Отлично. Я хоть чему-то научил их.
- Я влюбился и теперь женюсь. Я должен переехать в Нагасаки к моей невесте, и поэтому вынужден оставить школу…
Нагасаки. При этом слове я вздрагиваю, в моей душе всё переворачивается, всплывают из её глубины старые, холодные, острые воспоминания, больно упираясь в моё сердце.
- И я хотел бы спросить перед тем, как покину нашу обитель… узнать ещё одну вещь…
Я отрываюсь от пропитанной слёзами стены памяти и кивком показываю ему, что он может спрашивать.
- Зачем человек живёт на этой земле? Кто такие люди на самом деле?
Ответ на этот вопрос я понял ещё в 10 лет. Я уже сильно стар, и когда я умру окажется, что жизнь я прожил складывая бумагу и пытаясь, через эти сгибы передать ученикам простые истины. Я уже давно чувствую, что я близок к концу моего пути. Впереди у меня уже не осталось будущего, только прошлое, которое я бесцельно копил в себе три четверти века. Пора всё это заканчивать.
С ударом гонга в мою обитель входят все мои ученики. Они рассаживаются передо мной на колени и направляют на меня два десятка вопросительных взглядов, как маленькие дети, ждущие, что им сейчас расскажут новую сказку.
Я слишком долго ждал и слишком долго не говорил с ними. Вот сейчас я скажу им:
Человек, это глупое существо, не способное мыслить выше собственных воззрений.
И с этим знанием они все смогут выйти из этого дома, в который пришли учиться моей мнимой мудрости. А что я вообще знаю? Я не заканчивал ни института, ни школы, кроме школы оригами. Но я всё таки кое-что понял, смотря, как люди обращаются ко мне то как к сумасшедшему, то, как к гуру -
Человек, это глупое существо, не способное мыслить выше собственных воззрений.
Первый кто сказал людям «Такия Микаро – гений» горько пошутил надо мной, проклял меня, решил, что может самостоятельно подвергнуть моё слово о вечном молчании испытанию. Я не могу обвинять его, но всю жизнь я не хотел, что бы вокруг меня были люди, а особенно люди, ждущие от меня жизненных откровений. Вот вам моё откровение!
- …
Я не могу говорить! Я пытаюсь, сказать, но у меня не получается! Ещё попытка…
- …
Нет! Я слишком долго не говорил. Слишком долго отвечал кивком или мотанием головы на простые вопросы… А на сложные я делал оригами. Бывало, целые композиции я создавал, поражая учеников, отвечая на их высказывания. Но теперь, когда я больше не хочу этого, я не могу ничего сказать! Я пытаюсь произнести слова, но вместо них по горлу поднимаются какой-то скрежет. Как сломанные шестерёнки, мои связки пытаются выдавить из себя жизненные силы, но они не умеют делать этого! Я пытался быть непричастным к лицемериям людей, но в результате разучился с ними общаться! Я не могу донести до них свои мысли, хоть как то просветить их. Я даже не могу написать то, что хочу, ведь я не знаю иероглифов этих слов. Остаётся последние. Придерживаться данного слова до конца…
Я беру в руки шершавый лист. И делаю то, ради чего сердца моих сенпаев замирали все эти годы. Я складываю, сгибаю…. Мои пальцы движутся быстро, уверенно. Движения часты и чётки. Слышан, как музыка, лишь шелест, разрезающий утреннюю тишину. И вот наконец я ставлю на свою ладонь журавля.
- Микаро-сенсей сделал нам журавля!
Да, журавля… Я поднимаю его над их головами за крылья, как если бы он летел и… резко отрываю крылья! Журавль падает. Ну же, поймите, что я имел в виду!
Человек, это глупое существо, не способное мыслить выше собственных воззрении!
- Микаро-сенсей хочет сказать, что человек это жестокий убийца живого!
Нет! Я хочу сказать, что
человек, это глупое существо, не способное мыслить выше собственных воззрений!
- Нет, сенсей хочет сказать, что человек не предназначен для духовных полётов!
Человек, это глупое существо, не способное мыслить выше собственных воззрений!
- Человек может сам решать, лететь ему или не лететь! Сенсей говорит о свободном выборе человека!
Нет!
Человек, это глупое существо, не способное мыслить выше собственных воззрений!
Им меня не понять… Я слышу ещё сотню версий, но не одной правильной. Им меня не понять.
***
Моим отцом был летчик истребителя Сато Микаро, а матерью добрая женщина Инчи Хаямо. Они любили друг друга, это знали все – это было видно. Я рос в этой любящей семье, в городе Нагасаки и всё было замечательно. Однажды мой отец сказал, что им дали задание, которое изменит историю Японии и всего мира. Он сказал ей тогда, что они должны напасть на большую западную страну, разгромить все её корабли. По крайней мере так осталось в моей памяти. Мать отреагировала очень плохо. Она сказала, что нельзя делать такие зверства, что это отразиться нам перед Богом. Но он был непреклонен, ведь так гласили его взгляды на жизнь. Они сильно тогда поссорились и мать не стала прощаться с ним… Но над Перл-Харбор его самолёт был сбит, и тогда она горько пожалела, что не смогла его понять и простить. Она плакала у себя в комнате ровно месяц, а через месяц атомная бомба стёрла с лица Японии Хиросиму, где жили её родители. А через три дня и её вместе с Нагасаки.
Это случилось, когда я был в загородной школе оригами, которая находилась на самом побережье Кюсю** . Утром прозвенела сирена воздушной тревоги и учитель увёл нас в подземное убежище. Но через 20 минут сирена прекратилась и мы вышли наружу. А ещё через пол часа Нагасаки исчезла. Вместе с моей мамой. Когда взрывная волна выбила окна в зале, я от испуга выбежал вон, по засыпаемому стеклом, словно дождём, полу. Я не понимал, что конкретно случилось но знал – это большая западная страна отвечает на то, что сделал мой отец. Только спустя много времени я узнал, что эта страна называлась Америка.
А пока я бегу прочь от школы. Я ничего не слышу – взрыв заложил мне уши. Я понимаю – мать умерла от этого взрыва и мне не на кого больше опереться. И она умерла потому что отец был слишком жесток и глуп. Как и все люди. Если бы отец любил её и мог понять, ничего бы не случилось.
Я добегаю до моря. Соляные брызги приводят меня в себя. Я не хочу быть частью этого ужасного, лживого, ненавидящего мира. Я не буду больше говорить, ведь люди никогда не говорят то, что думают, то, что хотят сказать. Но я не выживу один. Я должен вернуться. Я вернусь в школу.
Я прихожу на засыпанное стеклом крыльцо. Меня издалека замечает старый сенсей. Он бежит ко мне и кричит, что рад, что я выжил. Он спрашивает где я был, но я молчу. Он спрашивает, почему я не отвечаю ему. В ответ я беру из его руги шершавый листок. Я складываю, сгибаю…. Мои пальцы движутся быстро, уверенно. Движения часты и чётки. Слышан, как музыка, лишь шелест, разрезающий вечернюю тишину…. Он сожжет меня понять.
*сенпай – приближенный ученик – яп. (здесь и далее примечание для тех, кто без этого ничего не понял)
**Кюсю – префектура Нагасаки находится на острове Кюсю.
вот накатал на ваш суд. заню, что это не лучшее из моего, но все равно оцените
