Банда четырех:
С возвращением героев
нас дождется Диснейленд
«Банда Четырёх» — беспорно одно из самых ярких имен отечественного андеграунда. Возникла она на рубеже 95—96 гг., после ликвидации «Резервации Здесь», гремевшей на московской панк-сцене начала 90-х гг. «Резервация» — единственная из столичных панк-команд добилась в то время определенной популярности — на концерты влёгкую собирались по 200—300 человек (И это несмотря на отсутствие записей и абсолютную блокаду со стороны официальной музыкальной прессы).
Группу любили за все — за великолепные песни, среди которых были подлинные лидеры («Эха звон», «Любовь — это власть» и пр.), за отвязные концерты, за скандальные выходки, заслуживающие отдельного описания в приличном по толщине издании. Самый забавный эпизод произошел на фестивале «Рок против войны в Чечне». Лидер группы Сантим вспоминает : «Мы устроили милитаристский дебош, орали лозунги „Кавказ — параша, победа будет наша!“, „Даешь Империю!“ и прочее. что совершенно повергло организаторов в шок. Эти антифашисты бегали за нами, умоляя прекратить орать. Когда я вылез на сцену, начав свое выступление фразой „нельзя перекричать войну и революцию!“, эти пацифисты вообще о…ли. Короче мы сильно испортили их дурацкий праздничек…». Кстати, это был последний концерт команды. Сантим решает распустить «Резервацию». «Я почувствовал, что мы делаем то, что от нас ждут… Я не хочу заниматься самоповтором и превращаться в некий андерграундный попс», — объясняет он своё решение.
Поздней осенью 95 года Сантим встречается с Константином Мишиным (гитаристом «Огня» и лидером «Ожога») и уже 31 января следующего года в R-клубе состоялся первый концерт «Банды Четырех», где прозвучали первые песни группы «Москве не хватает крови», «Завтра или раньше», «Да здравствует вождь» и др. Кроме Мишина в состав волшли А. Экзич — бас (позже его сменил А. Аронов) и С. Амелько — барабаны.
Претерпела некоторые изменения и музыка. Если раньше «Резервация» звучала как пьяный «Exploited» времен «Punks Not Dead» и «Troops of Tomorrow», то сейчас «Банда» играет менее злобную, но более жесткую и дисциплинированную музыку. (И даже планирует записать программу в стиле dark-wave). Но эмоциональный настрой и напряжение, достойные «Резервации», группа, безусловно, сохранила.
Мировоззрение Сантима тоже эволюционировало от анархо-троцкизма в сторону правого радикализма. Однако, их публика по-прежнему разношерстна — от футбольных фанатов и бритоголовых до мрачных интеллектуалов и анархистов. На концерте «Банды» можно встретить лидера РНСП К. Касимовского и главного редактора интернетовского журнала «LENIN» М. Вербицкого, маститого критика С. Гурьева и старого хулигана Дымсона. Не изменился и бунтарский настрой песен. Добавились лишь новые темы да несколько иное понимание ситуации.
Место действия — Москва. Город-призрак, погрузившийся во тьму, напоминающий Петербург Достоевского — но все-таки последний рубеж («И город последний, наверное, это Москва»). Социально-экономическое и политические мотивы обретают метафизическое измерение. Темнота над Москвой — сумерки Железного века, время власти тотального отчуждения. «Спектакль» лишил человека реальности и переживаемое ранее непосредственно отстраняется в представлении. Человек никакого участия в жизни не принимает, для него есть только созерцание:
Происшествий не происходит —
На привычно знакомом фоне,
То же самое время года,
В том же самом микрорайоне.
Неизбежная пьянка в зарплату
В ожидании звездного света,
И мне жаль, что вместо гранаты,
В кармане книга проклятых поэтов.
Сантим не проповедует бегство от системы. Скрыться некуда. Словно магический партизан, он призывает действовать в самом центре, не боясь подпасть под гипнотическое обаяние «спектакля». Любой несанкционированный трансгрессивный поступок, опрокидывающий здравый смысл, расшатывает Систему.
«Банда» — приверженцы жесткого дуализма — есть званые и избранные. Конечно, они не довольны валом эмигрантов — отсюда их знаменитый хит «Оле-оле» («А ну-ка давай-ка, у…вай отсюда! Россия для русских, Москва для москвичей»). Но большим противником является обыватель, человек-функция, спящий у ТВ, вечный адепт Системы. Ибо эктремисты, радикалы, фанатики невозможны внутри лелеямого ими Диснейленда.
Удел избранных — копить ярость отверженных и выплескивать её в Неизбежное Восстание против современного мира. «Ничего святого по дороге в рай» — точно. Цель оправдывает средства. Абсолютный Рассвет рано или поздно сожжет эту цивилизацию. И из огня родится новый мир:
Ведь мгновения прожитой жизни,
Веселей, чем сомнительный «рай»,
Ну-ка, солнце, ярче нам брызни,
Золотыми лучами сжигай.
Ломают границы вселенной
Шаманы, вошедшие в транс,
К черту все ваши знаменья,
И на х.. весь ваш декаданс.
Ведь тишину нагревают
Ещё еле слышные марши,
И мелодию их узнают
Завтра или раньше…
Добавлено через 15 минут
Москве не хватает крови
источник: Фанзин спартаковских фанатов «ULTRAS NEWS»
Раньше их знали многие, теперь не помнит никто. «Резервация Здесь» — квинтэссенция московского панк-рока первой половины 90-х. С того самого момента, когда пьяный Сантим в марте 91-го вылез на сцену в подвале около метро ╚Курская╩, заорав выступавшей перед ними группе «Чистая Любовь» «Дискотека на х.. пошла!» С этого момента они были круче всех. Они были знергичней, чем абсурдноспонтанная «Брешь Безопасности»; мрачнее, чем маниакально-депрессивный «Ожог»; непримиримее, чем попсовый вариант анархизма «Монгол Шуудан»; опасней, чем нервно-паралитические «Соломенные Еноты», и уж, конечно, куда как интереснее, чем декоративные панки типа «Пургена», «Прах шакала» или «Четыре таракана» и прочие штатные дешевки московской панксцены всяческие «Дети Кеннеди».
С последней группой (достойными выкормышами антифашистского борделя им. мадам Ельчаниновой) вообще произошла забавная история: в январе 93-го «Резервация Здесь» играла на панк-фестивале в ДК МГУ. Когда выступает несколько команд, то всегда возникают вопросы очередности и прочие «рабочие моменты». Молодые ублюдки из группы «Дети Кеннеди» заявили, что «дескать, мы звезды (!), и играть первыми — это не для нас. «Без проблемы, — сказал Сантим, — мы играем первыми, пусть пропустят всех наших фанов». Сказано — сделано, панки проходят бесплатно и «Резервация Здесь» начинает играть.
«Любовь — это Власть» — поет Сантим, вскидывая руку в нацистском приветствии (забыл напомнить, что фестиваль был, как это будет по-русски, антифашистский). Организаторы в шоке, панки бешено пляшут пого. Зал с одобрениеми внимает выходкам лидера Резерации… . Отыграв минут 35, Сантим бросает публике: «Все, спасибо, сегодня ничего интересного не будет,» — и уходит, допивая из горла портвейн. Вместе с ним сваливает еще пол зала.. Оставшаяся половина зрителей при первых аккордах «Детей Кеннеди» (дешевая аллегория с «Dead Kennedy’s» им не помогла) выходит курить в фойе.
Апрель 94-й. Фестиваль «Индюки». Панки требуют от Сантима хитов его анархистской юности: «Пьяный бунтарь», «Я Убил Мента» и др., тот в ответ поет мрачно-злобную: «В этой е.. ной стране анархия не катит», а также заявляет, что играет не для панков, а для футбольных фанатов. Организаторы, которых эта фраза вывела из терпения, объявляют, что группе осталось сыграть последнюю песню, Сантим их снисходительно успокаивает убийственным: «Я тоже на футбол опаздываю… — и начинает петь «Эха звон».
«Мы уничтожим все, чтоб не было следа,
Чтоб остался только эха звон…»
С последней строчкой песни он снимает с микрофонной стойки бело-голубой шарф с надписью «Hooligans» и сходит со сцены…
Январь 95-го, клуб «Улица Радио». Впервые исполняется «О-ле-О-ле», впервые звучит со сцены знаменитое: «А ну-ка, давай-ка, уе.. вай отсюда! Россия — для русских, Москва — для москвичей». На сцену выскакивают фаны «Спартака», «Торпедо», ЦСКА и «Динамо», хором подпевая в микрофоны фанатский гимн. Охранники пытаются скинуть их со сцены, но безуспешно. Фаны, допев, с достоинством сходят со сцены. Андрюха «Челси» так вообще не успокоился, пока не начистил рыло секьюрити.
Человек из Поволжья, приехавший организовывать концерты «Резервации…» был в шоке: «Это же фашизм! — заверещал голодающий Поволжья. — Пока я жив, вы не сыграете ни в Саратове, ни в Самаре», — пообещал этот деятель. Надеюсь, когда «Банда Четырех» выступала в Саратове 6 нюня 1996-го года, этот неформал-антифашист был уже мертв.
Вообще-то электрическими концертами «Резервацию Здесь» не баловали. За пять лет существования группы их было всем двадцать. В 92-м году группа бойкотировала клубы Москвы, выступая только на квартирных сейшенах, мотивируя это тем, что администрация клубов — сплошное сволочье, а охрана устраивает ментовские порядки. К сожалению, им ничем не удалось изменить, несмотря на постоянные стычки с секьюрити.
Несмотря на то, что «Резервация Здесь», едва ли не единственной из столичных панк-групп, удалось добиться относительной популярности, их совершенно игнорирует музыкальная пресса и рок-инфраструктура. «Мы писали совершенно клевые песни, но с нами никто не хотел разговаривать, — вспоминает Сантим. Я до сих пор совершенно убежден, что круче нас в тот момент были только тюменские «Мертвый Ты» и «Инструкция по выживанию».
Сантим и Даун шлялись по улицам, пьянствовали и подрабатывали, торгуя порножурналами у здания КГБ на Лубянке. Они бы ли совершенно равнодушны к понятию «успех» и шлялись по центру Москвы в поисках, чего бы украсть и пропить… Состав группы тасовался, как карточная колода, студийных записей не было и не предвиделось, редкие концертные записи с пульта поражали своей отвязностью и несыгранностью, но фанам было на зто наплевать, ведь зто же «Резервация Здесь»!
Наступивший 95 год не обещал группе ничего нового и ничего хорошего. Гитарист Дима Даун потихоньку спивался, откидывая периодически такие номера, что про него стали сочинять анекдоты. Чтобы гитарный реактивный поток звучал более убедительно, барабанщика перевели на вторую гитару, а за ударные посадили Кота. Редкие концерты в Москве н еще более редкие гастроли на периферии, бесконечная череда квартирных концертов и никаких перспектив… Вокруг группы циркулирует масса слухов, новые песни Сантима на грани истеричной обреченности…
На тот момент, когда Дима Даун попадает в тюрьму за попытку ограбления, они были почти что культовой группой (зто при полном отсутствии качественных записей и тотальном замалчивании). Арест Дауна за попытку ограбления и последующий приговор были для группы серьезным ударом. Количество выпитой после этого водки учету не поддается. Тем временем под шумок зкс-барабанщик, а ныне гитарист Олег Бычков притаскивает своего друга Черю на вторую гитару вместо Дауна, после чего бескомпромиссными пост-панк «Резервации Здесь» оказывается разбавлен гранжем, а кое-где (о, ужас) даже ритм-зндблюзом.
Сантим, впрочем, в тот момент мало что соображал. Он находился в алкогольно-наркотическом ступоре. Очнувшись в фойе кинотеатра «Улан-Батор», он с удивлением узнает, что должен выступать на фестивале «Рок против войны в Чечне». Опрокинув полбутылки водки, он вместе с двумя десятками футбольных фанатов и панков шатается по кинотеатру. Все громко орут: «Чечня — параша, победа будет наша!», и прочие милитаристские лозунги. Охрана не решается на какие-либо действия против этой пьяной оравы. Организаторы в шоке, пытаются уговорить их успокоиться, но куда там… После этого группа вылезает на сцену и открывает свой последний концерт (правда, тогда этого еще никто не знал).
Протрезвев, команда делает попытку сделать приемлемую запись на репетиционной точке, однако с потерей Димы Дауна, видимо, ушла навсегда энергетика раздолбайства. Слишком у всех было подавленное настроение, и Сантим решает уничтожить запись, а потом и вовсе разогнать группу. Я не хочу заниматься самоповтором и превращать команду в этакий «андерграундный попс», так он объяснил свое решение. Надо сказать, далось оно ему не легко. Нелегко было одним махом оставить позади пять славных лет истории самой авантюрной московской панк-группы, а потом начать все сначала…
Он встречается с бывшим басистом «Резервации Здесь» и «Бреши Безопастности» К. Мишиным (в тот момент игравшим на гитаре в группе «Огонь»). Во время одной из таких встреч было выпито два ящика тверского пива и решено собрать новую группу, предварительно написав с полдюжины новых песен. Дело было поздней осенью, а уже 31 января 1996 г. в Р-Клубе состоялся первый концерт «Банды Четырех», на котором было официально объявлено о том, что «Резервация Здесь» прекратила свое существование. Кроме К. Мишина в состав «Банды» вошли А. Экзич — бас и барабанщик, С. Амелько, широко прославившийся на ниве алкоголизма.
Надо сказать, мировоззрение Сантима эволюционировало от анархо-троцкизма в сторону эстетики городского хулиганства. Первой песней нового «ансамбля» была: «Москве не хватает крови!» — Мы играем для всех, кто не доволен режимом, — заявил Сантим на концерте в Москве 26 мая 96-го года, — для тех, кто при первом удобном случае будет громить и х..рить все подряд… Музыка тоже претерпела некоторые изменения. Если раньше это был монотонный гитарно-барабанный пост-панк, служивший лишь фоном для сантимовских мелодекламаций, то теперь гитарист, синтезировав манеру Бернарда Альбрехта и Хью Корнуэлла, плетет сеть отстраненных стаккаттобразных проигрышей, временами пересекаясь с реальностью ритм секции, отлаженной как машина. Музыка стала менее злобной и более дисциплинированной. Правда, эту относительную сыгранность можно услышать лишь на кассетах, записанных в полустудийных условиях. На концертах, в большинстве случаев, группа, напившись, изображает бардак, достойный «Резервации Здесь». Выделятся в этом алкогольномузыкальном безумии одиозная фигура барабанщика. Сергушок играет так, как будто опрокидывает шкафы и прочую мебель.
Из концертов, сыгранных за пределами кольцевой автодороги, следует выделить поездку в Минск, которая превратилась в пророссийскую демонстрацию. «Когда мы едины, то мы непобедимы!» — орал со сцены Сантим. Весь зал хором скандировал:
«Империя! Москва! Советский Союз!» Несмотря на плохой аппарат и проблемы со звуком, «Банда Четырех» и еще две московские группы («Соломенные Еноты» и «Затерянные в Космосе») были приняты «на ура».
Календарный год группа завершила двумя концертами в Москве: «Банда» сыграла на 2-х летии газеты «Лимонка», а также на фестивале «Рок-Мост Москва — Актюбинск». Эту акцию организовал «Всемосковский Патриотический Панк-клуб» совместно с самиздатовским журналом «Связь Времен».
Лидер «Банды Четырех» достойно завершил уходящий год 21 декабря он в пьяном виде обкидал наряд милиции петардами и прочей пиротехникой, за что и был арестован на пять суток. Если вы думаете, что наступила эпоха посредственностей, а новых героев больше не будет, то вы ошибаетесь. Они уже здесь! Hooligan’s dont stop.
Я не узнаю свой город,
Этот город уже не мой.
Здесь тифозное небо румянит витрины,
Неизлечим больной.
А проблемы жилья и здоровья
Занимают все меньше меня.
Москве не хватает крови…
Москве… не хватает огня…
А веселье новостроек
Пострашней, чем эстетский бред.
Волонтеры с продавленных коек
Выползают на Божий свет.
А проблемы жилья и здоровья
Занимают все меньше меня.
Москве не хватает крови…
Москве… не хватает огня…
Ненависть рождается в наших кварталах.
Ненависть уже родилась.
Последний клапан вот-вот взорвется —
Вот так и кончается власть.
На фоне внеклассовых столкновений
Опустится радостный мрак.
Но пока все останется без изменений,
Не загорится Рейхстаг.
На вопрос: «Как дела и здоровье?»
Отвечаю: «Сам так и живи!»
Москве не хватает крови.
Москве… Не хватает любви…
ещё у них хит солидный был про то что а ну-ка, давай-ка, уёбывай отсюда, россия для русских, москва для москвичей))
Похожие темы на: Банда Четырех