| Ельник
Сообщения: 7,985
Регистрация: 27.09.2005 Откуда: Ладога | 
24 июля 2012, 17:25
| | |
#1 (ПС)
| 4-й Баттл Прозы. Отборочный раунд. Тексты ТЕМА: "Машина до Килиманджаро"
ТЕКСТЫ:
Homo Patience
– Ты слушаешь? Говорю, тут он забирает выше, кажется, выше уже некуда, чувствуешь, как спину покрывает арабесками инея, где-то вокруг тебя – полная людьми долина под кровлей мрака, хочешь разглядеть, но всё ускользает от твоего взора. Время идёт, идёт… долго ли? Ты не знаешь. Ничего не слышно, кроме легких перемежающихся раскатов, а потом внезапно снизу прорывается: ж-ж, ж-ж, ж, ба-да-бум, ба-да-бум…
Он эпилептично задёргал головой.
– Вот тут направо.
– Тррр-р-р, ба-да-бум, ба-да-бууу-у-у…
– Он такой дурак, когда пьяный.
– Да там ща весь клубешник будет таких дураков.
– Я говорил, давай в другой поедем.
– Что же, Григорий Васильевич, в следующий раз попробуйте сами-с уговорить это горе, и не то чтобы в Море (потому что до Моря отсюда далеко-с), но даже хоть в наш гадюшник поехать, то …
– Стой!.. Да, тут. Вань, дай полтос.
Тима Губа
значит, та, что женой моей сделаться обещалась пришла на ночлег ко мне.
разделись. переполох с презервативами. честно сказать, ненавижу их, но коли барышня требует, то и деваться-то мне и некуда.
но, видите ли, мне пришлось уйти в отставку до того, как мои войска успели проникнуть в глубь материка.
а она-то лежит - вся в ожидании! знать не знает, что я-то сложил полномочия свои уже невзначай.
лежим, значится, смотрим глаза друг другу. я - сверху, она - снизу.
и я понимаю, что ждать больше нечего как, собственно говоря, и делать.
выход только один: объявить о капитуляции.
и тут на ум мне приходит превосходнейшая фраза (понять никак не могу - как я только смог до такого додуматься!):
- Этот неловкий момент...
Эмиль Манту
Уже пятый год я занимаюсь таким опасным видом спорта, как альпинизм. Не то, чтобы жизнь не мила, просто все так надоело, захотелось нового. А горы притягивают своей каменной хваткой, и не отпускают никогда. Никогда. Адреналину нет предела, он просто-таки разрывает вены.
Я, на своем новом «Патрике», пуская пар, гнал навстречу мечте. Из динамиков звучал любимый Бетховен. Черт подери эту классику. Просто полностью растворяюсь в этой музыке. Она настраивает на нужный лад, и позволяет мне морально подготовиться к предстоящей опасности. Диск внезапно стал заикаться, постарел, наверное. Ковыряюсь с магнитолой. Ничего не получается. Резко поднимаю глаза и вижу, как мне навстречу, лоб в лоб летит автобус …визг…свет…темно…тишина. Горы тянули своей каменной хваткой, чтобы не отпустить никогда. Никогда.
Рока
Не читаю книги. Они банальны. И стихи не читаю. Мои лучше. Я вообще танцую, пою и трахаюсь как избранный. Подобный. Я сам определяю кто прав, а кто нет. Я прав. Почему то вулкан это нечто неуправляемое, потенциально смертоносное, величественное. По крайней мере есть такой стереотип. А еще есть то, что в тренде. Временный стереотип. Пока вы пишите про Килиманджаро, я снимаю загорелых кошек на Невском. Чем вам не вулкан с угольками. По мне так самое то. Я ведь простой, не мыслю творчески, природные инстинкты во мне выше чем воспитание или культ своей же личности. Такси везет меня на Горьковскую. Согласитесь, вступить в ближний бой с породистой девочкой куда более интереснее и увлекательнее, чем книги Брэдбери. Оставьте книги импотентам.
StarPound
Зима, 5 часов утра, до начала движения первых автобусов осталось полчаса, до дома - 6 километров, температура воздуха - минус 20 по цельсию, недостаток харизмы не позволяет поймать машину до дома за 50 рублей. Спасет только чудо. В 500 метрах от тебя автобусный парк с персоналом, на 95 процентов состоящим из граждан ближнего зарубежья. О чудо, из автопарка выезжает маршрутка, о чудо, она реагирует на твою руку, вытянутую вперед, останавливается, и водитель уверяет тебя, что он едет именно до той конечной остановки, где находится твой дом. В процессе поездки впереди появляется еще одна маршрутка с тем же номером, и становится ведущей – твоя следует за ней. Кроме вас двоих, в салоне никого. Поворот не туда, остановка на заправке - окей, возможно после заправки маршрут изменится, но нет, подходишь к водителю и узнаешь, что у него сегодня первый рабочий день и он перепутал названия остановок.
Пустяки, дело-то житейское.Просишь подвезти до киллфиш бара, а тебя везут на килиманджаро.
- В своей стране я самый большой знаток лошадей- Послушайте, мне нужно было в Пиццу экспресс, а это Ио, третий спутник Юпитера*
* - диалог в такси, Monkey Dust
Проходил я мимо худой
Мы сидели в прибрежном пабе Кундучи, в двадцатке километров от Дар-эс-Салама, с видом на огромные паромы, плескающиеся волны и пляжных жителей. Пили пиво.
- Путешествие – не моё. Зря ты меня взял, мне это быстро наскучивает. Хотя, мне бы нравилось больше, если бы к концу каждого дня меня не укачивало. Не могу поверить, когда это я стал тошнотиком.
- Вы на машине? – спросил хозяин паба.
- Да, но моему другу это не нравится.
- Жара, сухо, можно понять. Далеко-куда? – он говорил на крайне ломанном английском.
- Самолёт был в Кейптауне, сами из Америки, но я – немец. Машина в прокат. Едем на Килиманджаро, нам далеко? – я пытался отвечать ему ясно.
- Далековато вам, да. Чёртовы фрицы! Мой дед участвовал в восстании Маджи*, это наследственное.
Чернокожая погань отвратительно воняющая, - подумал я.
- Не держите зла, немцы уже другие.
(пояснение за текст не идёт, если считаете лишним - можете убрать)
* - имеется ввиду восстание Маджи-Маджи (1905-1907) против немецких колонизаторов.
BеZ_IмеNИ
Ветер бьет в лицо. Колеса накручивают метры. Мимо пролетают пылевые тучи. И клубки растений, названные при мне перекати-поле. Нужно рассматривать все поподробнее. Вдали виднеется огромное темное пятно, устремляющееся ввысь к облакам. Взгляд в правое окно. Взгляд влево. Потоки, обтекающие машину, мчащуюся на всех парах к подножью пятна, приносят кучу нового и ранее неизведанного. Как тяжело метаться по заднему сидению. Из-за переднего сидения на волнах ветра вырываются волосы. Яркого рыжего цвета. Какие же они у нее красивые. Навстречу пролетела машина. Красная. Быстрая. Голова закружилась, в ушах от гула звенит. Когда уже. Когда уже приедем. В машине так душно. И очень хочется пить. Просто до смерти. Подъезжаем. Наконец открывает мою дверь.
- Хозяйка, Килиманджаро? Серьезно?
Но ей слышен только собачий лай.
AirMisha
Еще на прохождении военной комиссии мне дали отказ, ввиду каких-то отклонений в психике. Сейчас же я держался за баранку её вишневого Daewoo Matiz на котором мы совершали свадебное турне по Африке, а окоченевшее тело этой суки небрежно валялось на разложенном, заднем сидении. Спрятать труп, скинув его в жерло вулкана- гениальная мысль, учитывая, что последний был совсем рядом.
Я жал на гашетку этой брички с энтузиазмом ПТУ-шницы, севшей за швейную машинку, состряпать свое первое платьице.
Кочка, головой об потолок, слетевший колпак, пиздец переднему мосту...
Было очевидно, что ситуация с ремонтом безнадежна. Справив нужду на пыльный, вишневый корпус я плюнул себе под ноги, проговорив: «Непутевым сукам- непутевые машины». Моя идея осталась за спиной, вместе с машиной, стоящей по дороге на Килиманджаро…
Аракс
Ветер здесь очень холодный, как в бане из параллельного мира, где всё наоборот. Каждый вдох отдаётся вспышкой в глазах, но эта вспышка приятна, ведь становится видно всё, что раскинулось под беззаботно босыми ногами, не боящимися острых граней камней. Весь мир, каждый извив хрустальной реки, что протекает внизу, каждый листок каждого из далёких прекрасных деревьев, каждое живое и дышащее начало, от горизонта и до горизонта – всё это мне знакомо и любимо, потому что это моё. Это всё часть меня, и всё в моих силах, потому что я выше, потому что я вижу. Я верю в себя. Я – гора. Всё, всё могу изменить, кроме неизбежно приближающейся ко мне запылённой машины. В окнах смутно угадываются лица… Мать, отец, сестра, а за рулём – гид, старуха с косой.
Старуха с косой?!
Вспышка.
Белые маски, халаты, белый свет.
- 21:02. Очень жаль.
ТТЛСД
Дорога - змея, по хребту которой бегут мальчики, лица завернуты в грязные тряпки. Ноги худые им как автомобилю колеса, страх - словно двигатель. Земля Египта полна презрения, и босые ноги их покрываются язвами. Революция! Седые волосы отца с куском кожи прилипают к стенке. Революция! Матери теряют от горя зрение. Что-то новое! Сестры визжат за дверьми. Мальчики трогают расшибленное место, кровь запеклась, но все еще больно. Кто здесь власть?! Ночь, но они все еще бегут. Хочется пить, вместо воды между разбитых губ медный крестик. Перемены! Беги быстрее, или лежи среди трупов соседей. На севере опасно, там режут ножами. На западе пустыня, нет жизни там. Восток ведет к обрыву над морем. Куда бежать, Иисус, скажи?
На юг, вдоль Нила, по которому трупы плывут. Против течения, беги к истоку. Там озеро, где тебя ждет гора.
rob
Отблеск света на стальном каркасе и клубы пыли- аппарат набирает ход, оставляя за собой вереницу трупов. С безрассудством и дерзостью Фаэтона, человек запустил неподвластные ему процессы, давно потеряв контроль над колесницей, и теперь прогресс неумолимо приближает его к предначертанному исходу: огромный вулкан разразится и, под тоннами базальта, будет погребено всё то, чему когда-либо было предуготовлено покорить природу.
Салатный Кот
Двое сидели в кювете.
В кювете на обочине одной из тысяч дорог, которые потоптали их изнеможенные ноги. Закат, а значит, что солнце наконец-то сжалилось над мертвым. Даже у светила в такие моменты просыпается человеческое великодушие. Живые о себе не вспоминали.
Кроваво-красный закат виднелся где-то за соснами, оттуда же доносился грохот, уходящий все дальше. Тишина «послесловия» накатывала и торчала комом в горле даже пуще дневного грохота. Ведь именно в такие моменты остаешься наедине с мыслями, а днем думать было некогда: днем подумал – умер.
-Сейчас бы попутку взять.
-Никто нас не заберет, самим надо уходить. И его бы проводить, а то не по-человечески как-то, - и кивнул головой туда, куда оба старались не смотреть.
-Хоть бы одну машину. Одну…
-Глупости. Еще скажи – до Килиманджаро, - прохрипел с грустным смешком.
-!Т-
Мы не знаем, произойдет извержение, или нет.
Абсолютно точно сказать нельзя.
Шины едят дорогу равнодушно.
Их направляете вы.
Направление есть всё, что мы имеем.
А если оно исчезает?
Думается, всегда будут люди, которые не утратят своего направления.
Они ведут свою машину, зная, куда, либо, не зная, но и не задумываясь.
К сожалению, верно и другое: всегда будут те, кто утрачивает направление.
Их маршрут теряется, они выпускают руль.
Либо они больше не верят карте дорог.
Или выбрали такую, рулить на которой – безумие.
Машина их или неуправляемо летит, или тащится.
Аd infinitum.
Несомненно, все приходят куда-то.
Даже смеющиеся над целями.
Желание знать, куда едешь – чтобы спрятать страх.
Абсолютно точно сказать нельзя: будет извержение, или нет.
Разумно готовиться ко всему.
Однако жить на вулкане – под силу не всякому.
Автор
или мужчина или женщина взяли манеру начинать рассказ с маленькой буквы и писать во множественном числе; но поставив точку с запятой, рассказ продолжает себя сам: Утро было невнятно и тоскливо. В номерах было убрано и пусто. Владимир сидел перед зеркалом и наблюдал, как умирает человек. В прошедшем времени мы следим за драмой героя, вероятно не дожившего до момента, когда я дарую ему сына и невероятное путешествие, так: Из оцепенения его вывел телефонный звонок: то был молодой человек, представившийся его сыном. Он предложил познакомиться ближе: столько лет, какая глупость. Он зовёт отдохнуть. "Куда?" "Да хоть на Килиманджаро!" "Далековато для знакомства" Герой откладывает смерть... Я заменяю многоточие точкой.
Пролетарий
-А мы точно успеем?
-Должны, иначе я себе никогда этого не прощу!
-Я тоже.
Старенький рэнж ровер мчался по дороге на вершину горы, разваливаясь на ходу.
-А знаешь, мы сейчас прям как у чарльза бредбери. - попытался разрядить обстановку двенадцатилетний мальчик в чулках.
-У рея.
-А?
-У рея бредбери.
-Да похеру.
Человеком ответившим мальчику был дяденька лет пятидесяти в шапке-петушке, как у Юрия Палыча Сёмина. Именно эта шапка стала поводом местным мальчишкам ласково называть дядю: «Петушок». Петушок понимал, что их машина- последняя надежда одного из таких мальчишек.
-Мы успеем, успеем, успеем – всё бормотал себе под нос Петушок. И вдруг! Они наконец то приехали! Петушок с мальчиком стремглав забрались на самую вершину, чтобы спасти друга, но…
Но было поздно – три гориллы уже ебли Ельника в сраку черенком от лопаты!!!
Flashmob
Может быть действительно всё зря, и шаман ошибался, слишком много я вдохнул его трав, или речи его были заведомой неправдой, если принять тот факт, что правда вообще существует. Я спрашивал учёных, но они больше были заняты тем, как самим растопить лёд и доставить его в Африку (у них был какой-то грант), и это только убедило меня в своей правоте. Я точно знал куда надо ехать, точнее сначала лететь, и пускай роад-муви утверждают, что путь бесконечен, имеющий цель никогда не поверит в весь этот философский бред, а около шести тысяч метров над уровнем моря - вовсе не шутка. Теперь мне остаётся только одно – найти машину, куда поместились бы все мои вещи, машину, которая отвезёт меня до Килиманджаро, к вершине которой я как раз взберусь к тому моменту, когда начнут таять льды Антарктики.
Анастезия Февральская
Дорога за спиной не кончается ни справа, ни слева. И впереди, как в линзе капли – река подковой уходит дугами вверх и ладонью отодвигает поле, топя его в небе.
И стоишь ты. Между девятью вечера и тремя часами утра, стоишь в полночь. Здесь и край света, и конец жизни. И в сердце этого перекрестка бесконечной восьмерки лежит камень, который никогда не отбрасывает тень, а только смятение на лице прохожего своей надписью о том, что здесь хотела бы лежать. А в Елабуге между четырех безвестных могил стоит крест, но она всё-таки здесь, под камнем, на берегу земли, окрещенной криком «То Русь».
more_words
Мы ехали целую вечность. Я засыпал и опять просыпался. Терял сознание. Говорят, в такие моменты вся жизнь пролетает перед глазами. Не знаю насчёт всей, но своё детство я видел отчётливо. Вот первый раз меня привели в детский сад. Красная жилетка, зелёные сандалии. Дерусь с лучшим другом из-за найденной в песочнице машинки. Новый портфель. Первая двойка. Девочка Катя, которую я каждый день провожал после школы. Прощание с 3 «б». Первая сигарета в компании незнакомых ребят… Вопль сирены. И опять надо мной повисло хмурое лицо фельдшера. Я же пытался вспомнить мамины глаза. Мамины руки. Помню, она сказала, что у каждого своя высота. Поднимемся ли мы на неё или сорвёмся вниз – неизвестно. Но одно то, что мы попытаемся покорить её, уже многого стоит. Вопль сирены. Я падал вниз, пролетая мимо своего Килиманджаро.
ze kwaad
Пыльная дорога, казалось, никогда не кончится, а солнце безжалостно кололо своими иголками, проникая до костей. Последние глотки из фляги были сделаны много часов назад и в округе всё напоминало о том, что здесь за редкие капли борются не только люди, но и природа. Организм кипел как вулкан, и хотелось руками разорвать одежду, потом кожу и вывалить органы под хилый навес из листвы ближайшего саксаула, который сам медленно умирал без влаги. Дорога подходила к скалам, и там уже не было лёгкого ветра, но тень давала передохнуть. Он услышал этот звук сквозь шаги, сначала не веря в удачу, только после ускорил шаг. Среди камней ключ наполнял широкую лужу прозрачной водой. Упав на колени он черпал её руками, вода словно большая машина на автостраде ринулась к желудку, разливая по телу живительную влагу.
Магик Де Гипноз из {ONOREVILLE}
Всем нравятся мои кроссовки, но есть одно "НО": Я людям не нравлюсь...
Если я уйду, то, наверное, никто не заметит моего отсутствия. Даже если уйду далеко-далеко, хотя бы до Килиманджаро. Сначала буду идти и ждать чьего-нибудь звонка, но никто так и не позвонит, а потом сеть перестанет ловить и отключится роуминг, да и телефон уже разрядится, а мне так никто и не позвонил.
Хотя знаете, в моих кроссовках есть один недостаток: в них не дойти до вершины Килиманджаро, просто не выдержит подошва. Придется нанимать машину, а это лишнее общение с людьми. Оно того не стоит. Лучше останусь дома. Да и кроссовки целее будут.
отнюдь
Зная, что у нее сейчас обеденный перерыв, я не раздумывая отправился туда.
"На Ленина. Кафе Килиманджаро" - пробормотав седому бомбиле я уселся на заднее сиденье желтой волги, словив ее на трассе.
Мне нравилось смотреть как она ест, сидя за столиком у окна, попивая Американо с молоком.
Смешанные чувства. Добрая грусть захлестывает, когда осознаешь, что это ее последний обед, обратно до работы она уже не доберется. Заранее заточенный, подобно рапире, шампур остановит ее жизненные процессы, пронзив левое глазное яблоко. Реки крови, крики и слезы окружающих - все это не имело значения. Сегодня ее не станет.
Оплачиваю счет. Встаю и медленно ухожу, не отводя от нее взгляда. Она слишком красива внешне и слишком уродлива внутри, чтобы это было по-настоящему.
n
И куда только не заводит нас проклятие! Меня, обречённого на вечные скитания, но не павшего духом перед объективным роком, что нависает над родничком каждого, ввергнутого в эту спящую подлую реальность, дамокловым мечом, колеблемым бытийным ветром и грозящим в любой момент сорваться, пугает каждый мой шаг. Благо, если мне на пути встречается человек, правда он обычно не воспринимает меня всерьёз, лишь ухмыляется в ответ на мой единственный вопрос «не проходил ли человек с крестом?». Я иду из никуда в никуда и всё что вне меня – недвижимо. Моя подруга тишина, пространство отторгает молитвы, даже я сам не могу их расслышать. С каждым шагом земля сходит с ума и опустошается. Ветер стихает, собаки замолкают, это значит, они, обезумевшие, пожирают последний караван в этих землях.
Манипулятор Спазмов
Дьявольское Солнце буквально высушивает тела до состояния кураги, выбивает
лучами-розгами последние силы. Зона вечной духоты - в противовес зоне вечной
мерзлоты. Это утренний маршрут Найроби-Килиманджаро, дорога львов и антилоп.
Тарантайка не для туристов, а для африканского пролетариата, кондиционеров
нет, стекла облеплены дорожной пылью, а водитель - лихач без прав. Вместе с ним
едут настоящие чернорабочие этого мира, не только по цвету кожи. Вместе с ним
они толкают колымагу вперед и пытаются ее завести.
Издалека видно, как ветер наматывает на вершину горы сахарную вату облаков,
которые вот-вот упадут на землю. Машина подъезжает к остановке, мотор глохнет,
первым выходит водитель. Капает облегчающе-спасительный дождь, подаренный
стариком Килиманджаро.
Sven_PeR-4ik
Автобус "Додома-до Килиманджаро" полон смеха и песен. Белые островки на черных лицах очень веселили Иру, которая довольно часто подвергалась взглядам мужчин, редко видевших белых девушек. "Коль, нам долго ещё ехать?" - спросила она своего спутника. "Ещё часик" - услышала в ответ. Стоило ему договорить, как тут же люди услышали хлопок и автобус "повело"... Улыбки тут же стали кратерообразными образованиями и стал слышен визг. В кювет летели они, словно на съемках боевика. Ира, в полете, схлопотала ананасом по зубам и вкус крови во рту не покидал её до конца кульбитов. Прозвучал взрыв. Спустя 3 часа, новости на одном из российских телеканалов. "Сегодня утром, в Танзании, произошла авария пассажирского автобуса, в нем находилось двое граждан РФ. Личность мужчины не установлена, фамилия женщины - Машина..."
Кролм
Равномерный,и,кажется,неутомимый говор вокзала усыплял.Медитация в толпе,за обществом не разглядел людей,экой я мизантроп.Стоило подумать о медитации и постараться не слушать,начал прислушиваться себе назло,так бывает:
- Нужна машина до Килиманджаро.Сколько?
- Три сотни.
Пил бы что-нибудь - красочно поперхнулся.
Танцующей походкой побежал на голос - ктож там рынок обваливает?Или на вокзалах прогрессивное человечество ассортимент расширило?Нет же,натурально,барышня,которая судя по выражению лица если и не была хозяйкой мира,то определённо рассчитывала ей стать, "снимала" "артиллериста".
Счастливое чувство причастности к чуду убил Гугл.Килиманджаро оказалось лишь магазином елитных сортов кофе.
баттл прозы 4
… По пути к финальной точке путешествия - вулкану Килиманджаро мы заехали на заправку. Друзья пошли в стоящий рядом маленький магазинчик, а я тем временем осмотрел окрестности. Моё внимание привлекла девушка, сидящая на бордюре, рядом с одной из машин. Белый цвет кожи выдавал в ней туристку. Я подошёл и сказал «привет».
Девушка посмотрела на меня, но ничего не ответила. Я немного расстроился (она мне понравилась) и решил повторить. Девушка достала из кармана блокнот и, что-то написав, протянула мне.
«Привет. Меня зовут Соня. Я немая…»
Я был немного шокирован, но не растерялся и продолжил разговор. После банальных «как дела» и «как настроение» (я не мастер пикапа) я предложил ей поехать с нами, тем более что свободное место в машине было. Девушка сделала вот такое лицо «^.^» и кивнула. Я подал ей руку и мы пошли к машине…
Иннокентий Несуразный
Скрипучая раскладушка считала позвонки, но после ночей, проведенных в лесу в обществе мерзких тварей, казалась одним из лучших ложе гостиницы. Тяжелое дыхание сменялось равномерным и наконец-то в гости заглянул сон.
Утро встречало громким криком детей, которым никак не спалось, ведь они были полны энергии. Алекс вышел во маленький двор, который напоминал ему о своём детстве, где он так же гонял мяч посреди старых улиц, пытаясь забить его в разваливавшийся деревянный ящик. Чувство голода не давало спокойствия, даже солнце, развалившееся в облаках, напоминало о яичнице. Было принято решение найти спутника, перекусить и отправиться в дорогу. Но вместо этого, он очнулся в палате, где провёл львиную долю своей жизни. Путешествие осталось выдумкой и иллюзией психически-больного, а машина - всего лишь каталкой.
диссоциативный пирог
А мне море по колено,
когда игла находит вену...
Утро, опять ломка, опять надо искать дозу, мой друг по не счастью суетится и дрожащими пальцами перебирает контакты, закрываю глаза...
-Нашел!- кричит он, пробуждая меня- Товар отличный и не дорого.
Хорошая новость для человека похожего на швейцарский сыр. Дозу нам даже подвезли.
-Это отличная штука, улетишь от сюда до Килиманджаро.
Друг занимается подготовкой когда обнаруживается нехватка:
-Твою мать, машины нет, сгоняй в аптеку купи.
День, улица, фонарь, аптека, не так романтично как у Блока.Фармацевт уже давно не смотрит на меня укоризненно, он достает машины, знает мой заказ, как будто я завсегдатай бара, а он бармен и знает мои предпочтения.
Квартира, раствор, жгут, давай машина доставь меня до Килиманджаро, ведь я такой охуенный путешественник.
Шамбала.
Редкие пятна солнечного света застыли на обоях. Только они разбавляли полумрак в кабинете. За столом сидел абсолютно седой старик, что-то записывая. Иногда он останавливался и устремлял взгляд в потолок, будто искал что-то, и продолжал судорожно писать, будто он куда-то торопился. Хотя он знал, что никуда не успеет. Дни на календаре сменялись, будто секунды. Господи, третье июня…
Два дня.
Это как остаться мерзлым телом на склонах вулкана Килиманджаро, как хотел один из сотен человек, которых он воплотил чернилами на бумаге. Но он не чернильный человек, и его история не выдумана. Так нелегко покидать мир фантазий.
Звонок телефона порвал мысли на клочки и склеил по кусочкам реальность. Кабинет. Пятна света. Ручка. Исписанная бумага. Два дня.
Он поднял трубку, откуда раздался суховатый голос:
- Мистер Брэдбери?
посторонний
Ребекка укутавшись в длинный плащ, смотрела в окно преодолевая сон. Они не спали три дня. К машине шли трое и она слышала только урывки фраз. Белый мужчина лет тридцати успокаивал женщину, неся в руках какой-то предмет. Ребекка знала, что он несёт.
Третим был старик развергающий проклятия в адресс Дерека. Старик ругал его за то, что их долго не было и Айко совсем ослаб от хвори за это время. Во всей округе закончилась вакцина от малярии, но он чуствовал себя виноватым - Ребекка знала это.
После часа езды, мальчишка, открыл глаза и произнёс еле шевелящимися губами:
- Мама, мы едем на священную гору? Бабушка говорила, что там водятся диковинные звери и птицы, а с вершины можно потрогать звёзды.
- Да, сыночек, мы едем на Килиманджаро, правда, доктор?
Но Дерек лишь ургюмо молчал. До госпиталя ещё далеко. Слишком далеко.
Голографический
Необходимо собрать робота для дальнейшей транспортировки нас до горы. Солнце. Пекло.
Я развлекал себя тем, что придумывал имена приглашенным на застолье воображаемым друзьям, а Свист плел какой-то узор разноцветными нитками. Время гудело. Громила Эб перетаскивал детали для корабля с дирижабля, как вдруг, одна из стен разлетелась в крошки, а из образовавшегося отверстия вывалился внушительных размеров грязевой монстр и швырнул булыжником прямо в малышей-весельчаков, которые, едва успев увернуться, ринулись врассыпную. Свист бросил энергетическую сферу в направлении непрошеного гостя, но это его не остановило. Как раз вовремя подоспел волшебник, который колдовал над источником питания неподалеку - отбив еще один крупный кусок камня, которое чудовище моментально в него запустило. Я? Я снова в Игре.
Skyscore
Всё очень просто, подумал Натаниэль. Есть цель, яркий образ которой
мелькал перед ним уже несколько лет. Есть Jaguar S-Type 65-го -
роскошный, как капризная красотка, но ненадёжный болид. Есть он, в
крахмально-белоснежной рубашке и твидовых брюках ручного покроя.
Идеально ровный пробор, намертво закреплённый воском, не даёт
шелохнуться ни одному волоску на голове. И есть путь - пустынный и
прямой, оставляющий его наедине со своими мыслями.
Подобная простота пленила его - находясь на вершине успеха, этот волк
с Уолл-Стрит совершенно не понимал, почему мир начало так лихорадить -
вьетнам, хиппи, лизергин, битлз, роллинги, короткие юбки, молодёжь,
которая даже шляпы не носит - чёрт возьми, что происходит? Лишь
снежная кромка вулкана на горизонте, как точка в конце пути, вносила
ясность в его сознание. Всё хорошо.
Дортмунд
Вокруг меня не было никого. Лишь я и бутылка, обмотанная фольгой… Едкий запах дурмана пропитал мир вокруг меня. Я остался наедине с собой и своими мыслями. Ветер прихода унес мой разум куда-то вдаль. Я видел перед собой величественные горы Танзании, а, вдалеке возвышаясь над всем миром, на меня взирал вулкан Килиманджаро. Он извергался с неимоверной силой! Огнедышащая лава смертоносным потоком сползала с гор, пожирая всё на своем пути.
Я вдавливал педаль в пол, мчась на своей машине навстречу смерти, навстречу раскаленной лаве. Этот путь был как вся моя жизнь – путь в никуда…
…Я очнулся, вновь оставшись наедине с собой и своими мыслями, которые твердили мне, что пора повернуть назад.
Смок Восточный
- Аааааа!
- Заткните! Пожалуйста, ну кто-нибудь заткните уже его!
Хрупкая девушка в белом халате хлопала глазами и никак не могла решиться подойти ближе.
- Пять! Восемь! Девять! Пять! Пять! Во…
- Сестра, сделайте уже хоть что-то!
- …семь! Девять Пять!
На крики сбежались врачи, до этого мирно попивавшие чай и уже мечтающие о конце этой смены.
- Танюха, твою мать! - Алексей Иванович отпихнул санитарку плечом, и с обнаженным шприцом наперевес ринулся на источник шума.
«Источник шума» внезапно вскочил с кровати, да так резко, что головой уперся в подбородок Алексея Ивановича, отчего тот потерял сознание. Напряжение нарастало. Вулкан!
Ребята покрепче исхитрились повалить кричащего на пол и вколоть дозу аминазина.
Больного погрузили на тележку и укатили куда-то в темную глубь коридора.
- И всё же, что это были за цифры?..
Истерика
Алиса смотрела на себя в зеркало. Грустно улыбнулась - шея всегда выдает возраст. Черт! Милая девочка Алиса уже не столь свежа и вряд ли когда еще погонится за белым кроликом. Всё стало размеренно. Распланировано. Она перестала удивляться и, пожалуй, удивлять.
А эти ноги? Они порхали над лучшими сценами Европы. Принимали удар сотен жадных мужских глаз... но они уже не могут влезть в эти чертовы туфли! Ноги танцовщицы – это отпечаток всех трудов и усилий. Оборотная сторона улыбок, подарков и цветов. Разбиты. Болят. Пытаются быть привлекательными.
Она еще раз бросила усталый взгляд на свое отражение и вышла из номера.
- Мэм, ваш автомобиль ждет у входа.
«Вершина» творческого успеха – тридцатиминутное шоу в клубе «Килиманджаро». Хотя это было скорее скатывание к подножию горы увядающей славы.
- Встречайте!..
Механическое Пианино
Закатное солнце медленно растворялось в тяжелом африканском небе, обволакивая разверстую пасть вулкана беспокойным рыжим туманом. Реликтовое, первобытное зрелище открывало себя моим подслеповато сощуренным глазам.
– Завораживает… – обратился я к компаньону, чернокожему полицейскому лет сорока. Тот несколько иронически улыбнулся, обнажив скверные зубы. – Скажи мне, Джейкоб, правда ли на Килиманджаро приносились человеческие жертвы?
Тот несколько переменился, скомкав улыбку во что-то неопределенное.
– Ходят легенды. Люди верили, будто в сердце горы живет Бог-Творец, и старались его задобрить. Будто бы существовал даже особый культ.
– Культ?
– Племя, жрецы которого изготовили магическую машину, доставлявшую жертвы непосредственно Богу.
Он замолчал. Я недоверчиво покосился в сторону вулкана.
Юрий Синёв
Ценности меняются. Теперь женщины ищут не просто хуя с горы, а вполне конкретного принца с активной гражданской позицией. Я был как раз таким: уродлив, но в оппозиции.
На дворе шёл две тысячи бородатый год и, от желания всё таки достучатся до сердец бюрократов, мой неугомонный мозг начинал путать ценности с истерией, лужёная глотка начинала издавать посторонний звук высокой частоты, как старая заплёванная труба, а печень была далека от той, которой наградили меня ещё на небесной таможне в подарок за молчаливость (иногда даже эти люди могут отдать что-то казённое).
За выкрики в сторону президента: «он хуй с горы, а не принц с амбициями», меня выслали в Танзанию. И вот, из чёрной «Маруси» на горячий песок уже выкинули меня. За последние годы солнце выжгло глаза, а тело поглотил вулкан, который и завершил наконец мой путь.
esquire
Хрупкое тело почти бездыханно укрыло собой импровизированную койку в шатре. Это маленький Дэвид, представитель племени масаи, сражается с лихорадкой от сонной болезни, и времени у него совсем в обрез. Его отец Боладжо выдвинулся за лекарственным растением сурами еще позавчера, он шел сбивая ноги в кровь, но знал, что вряд ли успеет. Дорога до Килиманджаро тяжела и извилиста. Закаты над дорогой становятся с каждым днем все кровавее, а может это ему лишь кажется... Боладжо отчаялся, но вдруг увидел в далеке свет. Нет, не в конце тоннеля, что вы, это машина благотворительного фонда ехала ему на встречу. И вот он уже с бешенной скоростью мчится к деревне, дабы спасти своего сына. Вот уж воистину Deus ex machina.
наносиськи
Рик надавил на газ и машина, подняв столб пыли, помчалась по трассе. Заправка осталась позади.
Джек открыл банку пива и, сделав пару глотков, протянул Рику. Пытаясь схватить дрожащей рукой, на которой отчётливо виднелись «дороги», Рик случайно повернул руль, и они чуть не слетели в кювет.
Джек, чертыхаясь, обнял пышногрудую брюнетку Мэри и поцеловал. Та не особо сопротивлялась и впустила его язык се6е в рот и, ожидая бурного продолжения, потекла.
-Блядь, Джек, они все ёще нас преследуют!- крикнул Рик, смотря в зеркало заднего вида и, в который раз, теряя управление над машиной.
Джек обернулся. Метрах в пятистах от них виднелся чёрный джип.
-Сверни куда-нибудь!
Рик крутанул руль влево и съехал на песчаную дорогу.
-Мэри, ты не заметила, что было написано на указателе?- спросил Джек
-Килиманджаро.
-Ну, заебись теперь!
борис Павиан
Человек в обнаруженной на голове смеховой шапке, ехидно ощетинившийся булатными клинками усов, вырывающихся из-под выставленных щитоглаз, разбрасывая повсюду ароматные букеты увыхлопных газов, мчался заправским в трико автогонщиком по нервной поверхности, подергивающейся тектоническим тиком. Сальтомор Тали, великий хотдогжник, акробант образа, кумлинар фантазии, пальтологоанатом подсознания и Верховный Сюрпреалист несся по склону Киллэмоллжару, обгоняя чернокожих улиток в набедренных раковинах. Такое самоубийственное поведение в не самой геометрической точке мира объяснялось толкователями его слюнявых возбужденных зрачков: он ждал, как, отшатнувшись от искусанных губ кратера, жирной куропаткой воспарит над зазеваннами и полой грудью вдохнет собственные артфриканские впечатления.
АМП
Чувство жуткого холода и пустоты внутри.
Многочисленные тропинки, подъемы, резкие спуски, ощущение, что до вершины доехать нереально, но крайне необходимо. Лишь это придавало сил, чтобы передвигаться через огромные тернии, порой разрывая свою плоть…
- Ты слышишь меня? Слышишь? Ну, ответь же мне!
- Да я слышу, слышу тебя! Только не сейчас, пожалуйста, не сейчас! Помолчи!
Столько лет она собиралась в эту дорогу, но каждый раз её что-то останавливало.
Они…они не давали ей сделать и шагу.
- Остановись, пожалуйста! Зачем, тебе это?! Вернись, вернись пока не поздно! Ты же убьешь нас всех!
- Заткнись! Вы все ни что! Ни что, слышишь?!
По запутанным дорожкам своего сознания, она пыталась проехать, давя на газ…чтобы добраться до главного кратера, во избежание взрыва.
Чтобы убить их всех внутри себя…эти голоса…
armedie
Хоть дорога и была утыкана по обеим сторонам фонарями, освещение оставляло желать лучшего. По трещинам и рытвинам перемещался бежевый микроавтобус. Черноглазый водитель прикурил от спички и, сделав долгую затяжку, заговорил с пассажиром:
- Че-то тихо у них, ты дозу не менял?
- Да не ссы ты, как обычно сделал.
- Адрес еще хуй найдешь, полчаса уже по ебеням этим катаемся., - помолчав, сказал водитель. Беспокойство его было напрасным – скоро они свернули на нужную улицу. Набрав телефон с мятой бумажки, он заговорил в трубку: «Я от Салмана, он сказал вам звонить...Да, шестеро. Молдаванки. По 18-20 где-то. Да уже здесь почти, встречайте.»
Машина остановилась позади здания, на фасаде которого горели неоновые буквы «CLUB-HOTEL KILIMANJARO». С заднего двора доносилась мешанина мужских голосов и женская бессвязная речь.
Потерянный Космонавт
Я ехал ранним утром по городу и увидел мальчика лет шести. Стоя возле дороги, он так махал руками, иногда даже подпрыгивая при этом, что я думал, что он взлетит. Что же он хочет, раз не спит в воскресенье утром?
Я остановил машину. Мальчуган подбежал. Из под кепки торчало вёселое лицо.
-Здвавствуйте!
-Здравствуй.
-Не подблосите меня до Килиманджаро?
-Ого! А зачем тебе так далеко?
-Там мой дядя лаботает. Так мама говолит. Он давно не плиходил к нам. Я хочу встлетиться с ним и поиглать в бейсбол как ваньше.
-Нет, малыш, извини. Это очень далеко.
-Ну что ж. Всего доблого вам!
-И тебе всего доброго.
Какой смелый и воспитанный мальчуган! Я обернулся. Он остался там же, дожидаясь других машин.
Мама, скорее всего, обманывает и не хочет огорчать ребенка. Наверное, дядя умер-подумал я. Жаль этого славного малого, если это правда!
Фотографирую жизнь
- Вот черт! - выругался, опрокинув со стола недопитую бутылку. Нагнулся, на полу залитая водкой лежит фотография - «счастливая пара». Опьяневшим мозгом пытаюсь понять, кто эти люди. Вдруг осенило, бросился к телефону.
- Але, нужна машина до Килиманджаро
- Вы в своем уме? Это за океаном
- Мне плевать где! надо срочно!
- Лучше проспитесь, вы пьяны!
Бросили трубку и звонок
- Решили извиниться?
- Это фирма «Верный путь». Мы даем вам машину, она ждет у входа
Потрепанный автомобиль с приоткрытой дверью, помятый кузов с отбитой краской, внутри разорванные сиденья, будто со свалки. Сел, за окном замелькали кадры моей никчемной жизни, дорога вся в ухабах. Вот день когда был счастлив, но это отражение в плывущей заснеженной вершине, я у подножия могилы воспоминаний. Словно вернулся из мира мертвых, очнувшись в постели
Спасательный круг
На улице светает. Видны лучи солнца сквозь роллеты. Я восьмой месяц работаю и не помню с какой целью. Подняв с пола одеяло, я задумался. Неужели вся жизнь спешка, погоня за модой, проблемы, кредиты на ненужные гаджеты. А хочется не счесть время, да и забыть одинокую тоску. Спустить всё якорем что копил 9 месяцев. А на что? Опять на айфоны, плазму? Нее, не в этот раз. Заправлю свою шестерку да так чтобы капли бензина с бака свисали. Гнать так чтобы уследить не успевали гаишники.Чтобы тонировка не спасала от ослепляющих лучей солнца. Бензина и километров не счесть да и приехать в Кению. Раскинуть палатку у подножья горы Килиманджаро. И ожидать. Ожидать извержение, такое чтобы в миг мог о содеянном пожалеть. Погибнуть, погибнуть с чистой совестью что хоть одна мечта сбылась!
Старый Гурд
Москва не Солнечный город, ослов хватает и без волшебной палочки. Свалил. Далеко свалил.
Кресла скрипят будто кто-то везёт клетку с цыплятами. Закрываю глаза, ну точно как наш советский ПАЗик, и пахнет подъездом. Раздутый автобус полон негров. Жара и влажность, тела масленые, вокруг все как качки. Мускулатура видеться даже во встречных грузовиках, которые тоже будто хвастаются объемными формами. И моё лицо от проклятых москитов уже не такое и худощавое.
Маен говорит, что раз нет жерла, узелок надо просто закопать в снег на вершине.
Узелок со сбритыми волосами у меня в кармане.
Колдун проведёт обряд на горе и все мои проблемы в России исчезнут.
Собственно, когда какая-то тварь укусила так, что руку практически парализовало Маен вцепился в неё, гаркнул пару заклинаний и я вновь начал шевелить пальцами.
Гриша Как Дела?
Глаза бегали из стороны в сторону, силясь найти хотя бы каплю воды. Потрескавшиеся губы втягивали воздух, стараясь высосать из него живительную влагу. Пустыня давила зноем. Двое мужчин замерли в ожидании ночи, укутавшись в свои платья. Они шли уже около недели. Запас провизии закончился с последним глотком вчерашнего чая. Красное солнце в выси расплавило краски виднеющихся в дали хребтов гор.
-Было бы чудесным спрятаться в какой-нибудь пещере и просидеть там вечность!
Болезненный толчок в бок вернул одного из путников на землю.
-Было бы классным проснуться и не бормотать во сне. Мы почти приехали. Аппарат показал, что у вас деффект в части мозга, отвечающими за наслаждение. Вы так и не смогли дойти до пещеры?
-Нет. Я споткнулся... Дальше я помню лишь ваш безумный механизм... И, доктор, что вы делали со мной в пустыне?
Александр Манилов
Длинное шоссе жизни, на котором люди пытаются поймать свою машину. Машину до Килиманджаро. Многие из них так и остаются прозябать на обочине с несбывшимися мечтами. А гении, не успевшие снизить скорость, улетают в кювет, не допев своих песен, не дописав стихотворений, картин, симфоний... Но это только начало их пути. После смерти они взлетают на сверкающую вершину где творят настоящие шедевры, а не те призрачные тени, что оставили тем несчастным на обочине. Но эти призрачные тени их единственное утешение, единственный способ понять, что ни шоссе, ни машин, ни, тем более, Килиманджаро на самом деле нет. Есть только лёгкий звон пустоты, остающийся после чьих-нибудь смертей.
markq meowcool
(Читать голосом озвучки кассет VHS)
Дождь.
Джонни и Адам стоят на автобусной остановке рано утром.
-Дождь - сука!!!
-Бля, когда же приедет этот чертов автобус? Я промок до нитки!
-А что случилось с твоей машиной, Джонни?
-Я переехал на ней одну шлюху прямо перед копами, пришлось избавиться!
-Как же ты-ы-ы… а ладно...
-Привет, Карл, - прохрипел кто-то прокуренным женским голосом за спиной Джонни.
-А-а-а, привет, Джоан. Адам, знакомься это Джоан, - с улыбкой воскликнул Джонни и указал пальцем на непонятную бомжиху из сквера с перекошанным лицом – Она милая! Недавно я позволил ей у себя отсосать за пропавший сендвич с тунцом, и представился Карлом.
-Адам, это Джоан; Джоан, это Адам.
-Ты красивый, Адам, у тебя есть сендвич с тунцом, - опять прохрипела старуха.
-Бля, нет!!!Какого хера?!!Джонни!!!
-Я тебе продам её за полкосяка!!!
-Да пошел ты, херов извращенец.
-О, наш автобус!!
-Ну наконец-то, пока, Джоан, увидимся!
-А куда мы едем?
-Да в местный бардель «Килиманджаро».
Польтов
Надпись на миске "птичий корм".
-Знаешь, тебе нет равных, Джо. Я не сумел найти среди скал ни червячка, а ты насобирал целое ведро.
-М-м-м, да... Мне и впрямь нет равных.
-Вне всякого сомнения, ты самый умелый добытчик червяков на всем свете. И как тебе это удается?
-У меня свои секреты.
-Ты оставил без завтрака мое дитя!!! Бессовестный ты ворюга!!!
-Эй, леди, полегче.
-Я учила моего птенчика-орла летать, бедняжка еще этому не научился, а когда мы вернулись - оказалось, что весь запас исчез.
-Но, мэм, Джо никогда не украл бы еду у ребенка.
-Почему ты так в этом уверен?
-Потому что он самый умелый добытчик червяков на свете. Верно, Джо?
-Именно так. Если честно, я не намерен терпеть ваши клеветнические нападки и беспочвенные обвинения. Что это за манера ни с того ни с сего обвинять других в краже пищи у ребенка? Где доказательства?
-Вот клочья шерсти, отпечаток лапы и список свидетелей, готовых дать показания.
-Все это еще ничего не значит!!!
-А еще ты обронил бумажник.
-Ну и что...
-А как тебе фотография с твоим ходом, снятая скрытой камерой!!!
-Черт.
Freddo
Ахмед Месбах не боялся высоты.
С раннего детства, перемещаясь вдоль линии жизни на инвалидной
коляске, он каждое утро приезжал к подножию высшей точки Африки, и в
ярком костре его души разгорался гнев бессилия. Но время текло, и гнев
остывал, превращаясь в грусть, а грусть конденсировалась в надежду. С
того дня, когда в голову танзанийца пришла безумная идея
сконструировать лифт до вершины, и до того момента, когда первый
пассажир нажал на кнопку "5895", прошло более пятидесяти лет и целая
жизнь гениального и сумасшедшего изобретателя: за неделю до пуска
подъёмника сердце Месбаха не выдержало. Мечта осталась неосуществимой,
и потому - настоящей, а лифт и по сей день остаётся восьмым чудом
света и главной достопримечательностью страны. Наденьте кислородные
маски, наша экскурсия продолжается.
Дождь
- Альпинизм — это философия. Философия отношений. Подумай сам: горы, они как женщины, — горды и недоступны. И тебе никогда не удастся даже приблизится к ним, если планируешь лишь взобраться на них. Гору, как и женщину, нужно покорять.
На лице Пола мелькнула мечтательная улыбка. Он попросил флягу с водой, смочил обветренные губы и продолжил монолог:
- Мне кажется, что любовь к горам - самая искренняя и взаимная. Они никогда не упрекнут тебя, не станут сравнивать с другими, покорившими их ранее.
Я стоял и думал над словами Пола, ведь правды в них было больше, чем в дешёвых признаниях женщин, которые мне доводилось слышать ранее.
- Эй, чего стал как вкопанный? Поехали, Килиманджаро ждёт нас!
Я посмотрел на горизонт, где её заснеженные вершины своими холодными губами целовали небо, опёрся на ручки его инвалидного кресла и мы отправились искать любовь. Каждый свою.
Битлджус
Перед уничтожением машина становится подобна выхолощенному слову, пустому, как бывшая страсть их бывших владельцев к механическому божеству. Аэродинамика скомкана, как ненужная фольга от шоколадки. Лошадиные силы вытекли через трещины в двигателе, и бампер был не в состоянии спасти все это при столкновении с такой же несущейся на него обтекаемой массой, умноженной на ускорение. Движение – это жизнь или смерть. Кому как везет.
Ему всегда хотелось иметь машину. Он не любил это слово и при этом желал обладать его содержанием. Каждый рабочий день, складывая горы изувеченных оболочек того, что некогда было чьей-то мечтой, он радовался тому, что его собственная еще не осуществилась, или тому, что, возможно, она не осуществится совсем. А может, кладбище автомобилей - это место, где хоронят не только машины.
Капитошка
Я делаю глоток брюта, после чего начинаю кормить тебя клубникой, слизывая сок с пальцев. Ты словно тонешь в моих глазах. Спустя мгновение ты словно гепард завороженный пламенем свеч, коми наполнена комната, бросаешься на меня. Твои губы такие пылающие и желанные. Нет сил более удерживать томившеюся страсть, ритм сердца возрастает до безумного темпа. Вздох полной грудью. Аромат свеч, одеколона и твоего тела. Сознание растворяется в предвкушении неги. Твоя рука медленно двигается по моей спине, словно успокаивает. Второй рукой ты гладишь мои бедра. Изредка ты склоняешь голову к бедрам, твой шаловливый язычок ищет свой путь, следуя по тропинке, что я депилировла для тебя. Он хочет напиться сокровенного сока. Мне приятно, ты искусен в пастели как машина. Ты мой дорогой клиент, ты оплатишь моё турне до Килиманджаро.
- - -
судьи:
1. za4emmne
2. Эрнесто Заткнитесь
3. Планетский
4. Tha_cool
5. El Nieke
6. NikiTikiTa
7. Владимир Громозекин
далее проходят 32 лучших по итогам раунда участника.
Оцениваем по системе 5/5 (техника/смысл), пишем комменты и кидаем сюда) |
Похожие темы на: 4-й Баттл Прозы. Отборочный раунд. Тексты